Приручая сказку - Ольга Персиянова

– Лошадь не кошка! – с жаром ответила я, но Таня не растерялась. Она будто ждала этого сравнения.

– Вот именно! Кошка тебя оцарапала, по комнате поносилась. Ну, чашку твою любимую задела и разбила. А лошадь? Что будет, если ты с лошади упадешь?

Во мне вдруг поднялась такая злость, которой я сама от себя не ожидала, и я ответила резче, чем хотела:

– А я падала! И ничего. Жива!

Таня округлила глаза и посмотрела на меня как на сумасшедшую.

– Падала? И все равно лезешь на них? Тебе голова не дорога?

Лучшая подруга начинала напоминать мне мою маму. Горькая обида обожгла язык.

– Может, мне лучше дома сидеть? На диване. С котами.

Я выразительно посмотрела на смущенную Таню. Последние слова были лишними и вырвались против моей воли. Между нами повисло неловкое молчание. Мне было стыдно за них, но еще мне было очень обидно, что лучшая подруга не поддержала меня. Если бы мы были дома, то уже бы разошлись. Таня наверняка вернулась бы домой. Но здесь деваться было некуда, и я постаралась смягчить ситуацию, позвав ее выпить кофе с тортиком в кафе около входа. Тем более что его окна выходили в другой манеж, со стартами по конкуру.

Обратно мы ехали молча. Таня все время смотрела то в телефон, то в окно. А я все думала: «Почему меня так задели слова подруги?» Ведь она не желала мне ничего плохого, а наоборот, волновалась за меня. Таня всегда была немножко трусихой. В детском саду она не хотела качаться на качелях высоко и лазить по деревьям. В школе она не любила физкультуру, особенно взбираться по канату и играть в волейбол и баскетбол. Летящий в лицо мяч заставлял ее с писком отпрыгивать в сторону. Почему сейчас я ожидала от нее другой реакции? Тем временем родители ворковали под романтичную музыку из колонок автомобиля. Вот кому эта поездка пошла на пользу.

5

После поездки на соревнования я не могла перестать представлять себя в элегантном фраке, манишке, украшенной переливающимися стразами, и в натертых до блеска лакированных сапогах. Я воображала, как мы с Петей делаем такую же идеальную остановку, как та спортсменка на вороном коне, и трибуны взрываются аплодисментами. Я жила этими мыслями. Они стали моей путеводной звездой и вытравили страх, что поселился в душе после падения.

К своему удивлению, я поняла, что восхищение всадниками такого высокого уровня здорово помогает мне на тренировках. Петя будто ощущал мою возросшую уверенность и желание добиться большего: он чутко слушал каждую команду и быстро соглашался делать то, что раньше подолгу не получалось. А еще мне казалось, что он хотел искупить вину за мое падение. Это, конечно, была совсем детская и глупая мысль. Разве лошадь способна на такие чувства? И хоть очевидный ответ был отрицательным, я все же хотела верить, что Петя испытывает значительно больший диапазон эмоций, чем все думают.

Тренировка подошла к концу. Все отшагали своих коней и готовились спешиться.

Сегодня нам удались все упражнения, что давал Алексей Викторович, с первого раза. Внутри чистым высоким колокольчиком звенела радость. Тело привыкло к тренировкам, и мышцы уже так не болели. А еще я обнаружила, что стала проворнее и быстрее. И это ощущалось не только в седле. В школе я быстро поднималась с первого этажа на четвертый не запыхавшись, перестала так часто врезаться в дверные косяки и в коридорах несколько раз очень грациозно увернулась от бегущих на меня первоклашек.

Я подобрала повод прежде, чем остановить коня, и дерзнула попробовать сделать то, что видела на тренировках у взрослых спортсменов: идеальную остановку перед зеркалом. Таким считался элемент, если лошадь ставила ровно задние и передние ноги, при этом задние ноги оставались под корпусом лошади.

Смотря в зеркало, я сжала колени и сделала одержку, прося Петю прекратить движение. Он выполнил мою команду, но до идеала нам было далеко. Все ноги оказались «враскоряку». Но я и не ожидала, что получится с первого раза. Мы еще раз пошли вперед, и я дала команду повторно. В этот раз передние ноги встали ровно. Отставленным был только левый зад.

Я прокрутила в памяти все, что знала из видеоуроков и книжек о том, как это поправить, а затем прижала левый шенкель, и конь, немного подумав, подставил левую заднюю ногу к правой. Я погладила его по шее и полезла в карман за кубиком сахара. Лакомство раскрошилось и никак не хотело вылезать. Сосредоточившись на вылавливании поощрения, я пропустила момент, когда ко мне подошел тренер.

Алексей Викторович смотрел внимательно, но не придирчиво, как обычно, и это сбивало с толку.

– Катя, я вижу, что ты очень стараешься. Это радует. Раз в тебе столько энтузиазма, то не хотела бы ты остаться после занятия и помочь с другими лошадьми? Настоящий спортсмен должен уметь не только ездить верхом, но и ухаживать за лошадью. Только так можно завоевать ее доверие и лучше понять.

Удивленная предложением, я замерла и выронила многострадальный сахар. Алексей Викторович проследил траекторию его падения, поднял и протянул Пете. Конь затянул его губами и радостно захрустел.

– Конечно! Я с удовольствием.

Тренер похлопал моего гнедого партнера по шее.

– Ну вот и отлично. Как закончишь с Патриотом, зайди в тренерскую. Я расскажу тебе, что делать.

– Обязательно.

В манеже не осталось никого, кроме нас: другие ребята уже завели лошадей. Алексей Викторович развернулся и пошел следом за ними в конюшню. А я в порыве самых светлых чувств наклонилась к коню и обняла его за шею. Мягкая шерсть защекотала щеку, а аромат сена и лошадиного тела пробрался в нос. Это было счастье!

* * *

Время за делами пронеслось незаметно. Сквозь узкие окна под потолком и небольшие квадратные в денниках у лошадей виднелась ночная темень. Все задания, что доверил мне тренер, были выполнены. Осталось только почистить от следов пота Снежную королеву – изящную серую кобылу, которую берейторы вводили в работу после длительного перерыва. Лошадь была красивой, как из сказки: белоснежная, почти серебряная шерсть, ровная, приглаженная грива того же оттенка и огромный пушистый хвост. Она была высокой, утонченной, а ее темные глаза на свету казались глубоко-синими. Кобыла держалась как настоящая королева, будто оправдывая свою кличку: вышагивала гордо и степенно, никогда не наступала в грязь и лужи, за грубое обращение с собой могла укусить. Когда она позволила мне надеть недоуздок и приняла из рук угощение в виде кусочка яблочка