Проклятье Вейссеров - Роман Малахов

с силами в течение дня Ральф даже не сумел проиграть борьбу с недавно проявившейся пагубной привычкой — этот вечер миновал без вина, играющего в серебре кубка. Молодой мужчина, раздавленный произошедшим и, в особенности, торжествующим блеском хищных глаз невесты, провалился в черноту беспамятного забытья, однако Траверс оказался лишен подобной роскоши. Первая ночь в качестве соглядатая, закованного внутри тела и сознания предка, обещала обратиться бесконечной, изощренной пыткой. Вайс истово надеялся, что в это время его собственное тело, совершенное на фоне увиденных тщедушных жителей прошлого, находится в безопасности, по-прежнему возлегая на странной кушетке с подозрительными приспособлениями для фиксации. Гребанная гадалка оказалась права с самого начала, уверенно заявив — его проблемы тянутся из прошлого. И в том, что личная жизнь Траверса более походит на выжженную пустыню, виноваты тяжелые проступки предков. Сейчас разум Вайса расслаивался на несколько линий, хаотично шарящих щупальцами познания в попытках ухватить план предстоящих действий. Проклятая гадалка, как показала практика, не входила в ряды шарлатанов, и, Траверс мог поставить любимый шлифовальный станок, сама не ожидала столь невероятной глубины погружения клиента.

Вайсу не давала покоя бредовая аналогия, преследовавшая его который час — он мог биться о заклад, что именно так чувствовали себя операторы дейнезианских шагающих танков. Будучи погружены в бронированную капсулу, заполненную нейрогелем и защищенную десятками тонн непробиваемой брони, эти мужчины в одиночку управляли металлическими монстрами, частично ощущая себя едиными с настоящим чудом технологий. На Твердыне находилось небольшой количество подобной техники, благо, твердые и сухие грунты планеты позволяли колоссам уверенно передвигаться, вызывая содрогания земли с каждым шагом широких «ступней». Во многом антропоморфные машины походили на ожившие доспехи виденных сегодня рыцарей, однако несли в себе реактор, способный питать целое дейнезианское «копье». Несколько десятков тяжеловооруженных пехотинцев в экзоскелетах традиционно сопровождали дорогостоящую технику, получая энергию для приводов своих многосоткилограммовых лат без прямого подключения к сердцу титана. Дейнезианцы скептически относились к широкому использованию каких-либо разновидностей искусственного интеллекта, что удачно попадало в русло ограничительной политики Плывущих в Вечности — повелителей логистики освоенных миров и «скульпторов» человечества на данном витке истории.

Впрочем, Траверсу стоило сфокусировать разбегающиеся мысли — операторы могучей шагающей техники, равно как и он сейчас, могли не вмешиваться в работу бесчисленного сонма механизмов, подконтрольных простым ауксиларным программам, являвшимся подобием человеческих рефлексов. Наборы идеально (как и все дейнезианское) отлаженных алгоритмов позволяли колоссу уверенно передвигаться и активно маневрировать, а также пользоваться плодами впечатляющей стабилизации оружия, поражая из газовых и рельсовых орудий любые цели за десятки километров. Траверса всегда пробирал озноб, стоило представить, какое восхищение и гордость обуревают операторов в течение каждой минуты, проведенной в капсуле с черным желе, что выступало в роли интерфейса между человеком и машиной. Тысячи киловатт мощности, с готовностью исторгаемых плазмой, бушующей внутри магнитных уз компактного реактора, пели гимн человеческой тяги к созиданию и сводящего с ума стремления сбросить оковы биологии. В каждой идеально изготовленной шестерне и гидроцилиндре, напыленных вечным салуритом, воплощались божественная искра, позволившая раздуть робкий огонек цивилизации людей, на данный момент рассеявшихся по десяткам, если не сотням звездных систем. Безумная мощь, сконцентрированная в волокнах электрогелевых мускулов, рвалась наружу, рвалась поддержать эволюцию, бразды управления которой отныне принадлежали не слепой природе, но лишь холодному и эффективному разуму. Сознательный труд десятков поколений людей собрался воедино, каждым движением стального колосса прославляя гений ученых, инженеров и талантливых специалистов, воплотивших это настоящее чудо. Подземные кузницы сотрясали недра планеты, когда удары молота усилием в сотни и тысячи тонн выковывали заготовки деталей для вестника превосходства последователей Дейнезиана. Огромные литейные цеха озарялись нестерпимыми вспышками пламени, в то время как жидкий, но строптивый металл загонялся в неплавящуюся форму под невообразимым давлением, рождая остов титана. Мерное излучение от нескольких видов сварки облагородили сотни метров идеально ровных и сплошных швов, удерживающих каркас поразительной машины, способной с легкостью стирать кварталы городов и, спустя секунды, ювелирными движениями огромных пальцев-манипуляторов помогать обычным людям в строительстве и производстве.

Пусть это дико звучало, но… тело предка Траверса отчасти походило на впечатляющую шагающую машину — вернее, сам Вайс выступал, скорее, ограниченным в управлении оператором. Ральф прекрасно знал, что и как ему делать в каждый момент, и, обладай Траверс возможностью вмешаться, дабы изменить прошлое, стоило крепко подумать. С другой стороны, молодому мужчине из будущего предстояло наладить непосредственный контакт со своим теперешним «вместилищем». Лишь таким образом он мог найти источник проклятия и, возможно, аннулировать его, даровав себе невероятно желанную возможность зажить, наконец, нормально. Картины, составившие пролетевший день чужой жизни, сливались в настоящую кашу из несочетаемых цветов, что могла легко обрушить пошатнувшийся бастион самообладания Траверса. Еще бы — окунуться в такое! Холодный разум Вайса, «вылепленный» дейнезианцами, на которых он старался с юношеских лет ориентироваться во всем, трещал по воображаемым швам привычных убеждений. Словно циничная жизнь насмешливо водила напильником по блестящей поверхности его гордыни, оставляя оскорбительные царапины, заглаживать кои мужчине придется годами. Впрочем, Гадалка попала в десятку, с порога бросив «Что, совсем прижало?». Действительно, Траверс с горьким и начавшим остывать смирением признавал — хуже быть не могло. И теперь ему пришлось фантастическим образом окунуться в прошлое, дабы попытаться исправить ситуацию, превратившей Вайса в невинную жертву проклятья, заслуженного кем-то из предков…

4

Утро не принесло облегчения — оба сознания встретили новый день, восходящий над благополучным Вейтендайлем совершенно измученными. Невзирая на тотальную разбитость, вызванную вчерашней дуэлью с ужином у проклятых Шлиссеров, мысли Ральфа полнились мрачной решимостью. Внутри разума городского рыцаря пылал настоящий факел уязвленной гордости, воздымавший языки пламени до самого неба. К черту правила и приличия, со всех сторон заставляющие его смиренно поместить ногу в капкан и позволить тупым зубьям жадно погрузиться в заблаговременно оголенную плоть! Ральф привел себя в порядок, после чего решительно облачился в лучшие одежды, это выступало первым пунктом его сумбурного плана. Вейссеру предстояло посетить родителей и взять деньги под предлогом участия в организации свадьбы. Траверс, попросту, ошалел от скудоумного эгоизма предка, растерзанного предшествующими событиями — рассудительному Вайсу было не под силу осознать всю глубину морального падения Ральфа. Наглость и убежденность в собственной важности предка оказались столь раздутыми, что теперь старший сын Вейссеров намеревался обманом выудить у родителей немалую сумму, наплевав на крайне серьезные последствия для семей, вызванные повторным бегством жениха и расстроенной свадьбой.

Всю дорогу Ральф презрительно кривил породистое лицо, отбрасывая сонм мыслей касательно опасности своего рискованного решения. Они напирали, словно разнузданные налетчики, бьющиеся о крепостные стены, но… стоило воскресить в памяти