Проклятье Вейссеров - Роман Малахов

звук, походящий на ленивый щелчок, выдернул Траверса в новую реальность, оказавшись пропущенным ударом — мессер противника неожиданно опустился на чашу наплечника, вминая податливую сталь.

— Дерьмо, как знал, надо было тогда каленые заказывать! — мысль, одновременно чужая и собственная, щелкнула разум Траверса куда сильнее пропущенного удара. Но не ведавший покоя Кастор Шлиссер вновь надвигался в атаку, лязгая дорогими латами. Вайс ни при каких обстоятельствах не мог знать название оружия, имени соперника и, тем более что происходящее являлось поединком чести, имевшим место на площади торгового города Рейнель. Однако, вопреки всем законам логики и презрительно игнорируя доводы холодного рассудка, Траверс ЗНАЛ это. Информация накатывала на его метущийся в истерике разум, подобно монотонному прибою, который бездушно отправлял волну за волной разбиваться о набережную из литого камня.

Кастор вновь примерялся вогнать острие мессера в руку Траверса, хотя старшего сына семьи Шлиссеров в полной мере устроила бы и позорная сдача со стороны Ральфа. Безволие, вкупе с ненасытной тягой к утолению жажды плотских наслаждений, сыграли с Вейссером невероятно циничную шутку. К моменту поединка чести Ральф растратил все силы на дорогих шлюх соседнего города, а его молодое и крепкое нутро начало привыкать к утренней похмельной дрожи. Ральф не носил в себе достаточной смелости, дабы открыто признать — Кастор находился в праве вызвать его на поединок, и куда сильнее заслуживал победы. Старший сын богатой семьи Шлиссеров пытался, таким образом, принудить Ральфа исполнить обязательства, и, вернувшись под венец, соединиться в браке с младшей сестрой Кастора. Убивать сбежавшего жениха, похитившего главную ценность молодой, теперь уже женщины, совершенно не входило в планы расчетливого Шлиссера. Напротив — опытный городской рыцарь, неоднократно бившийся на турнирах и стоявший среди леса пик с хальбердами во время отражения набегов озверелых северян, получил прямое задание от отца. Кастору предстояло любой ценой вернуть нерадивого и легкомысленного жениха в лоно семей, предотвратив перерастание давней конкуренции в неприкрытую уличную войну. Обе семьи держали немалые площади для складирования товаров, и уже который год шли ноздря в ноздрю, занимая видное положение среди торговцев Рейнеля.

В голове Траверса новые знания взрывались подобно снарядам устаревшей, однако устрашающе эффективной имперской артиллерии, коими та щедро осыпала десятки городов и индустриальных комплексов Суверенных Миров. Разумеется, как житель спокойной планеты, надежно сокрытой под эгидой Дейнезиана, молодой мужчина не сталкивался с военными действиями, но в любом случае немало знал об этом. И сейчас память абсолютно чуждого человека секла сознание Вайса словно десятки осколков, расчерчивающих воздух со скоростью сотен метров в секунду. Проливая жалкие остатки сил, что с каждым замахом оседали в промокшем поддоспешнике вместе с потом, Траверс-Ральф обреченно пытался отводить удары соперника, похоронив надежду на победу. Дорогостоящие латы местного производства уже несли на себе несколько вмятин и несчетное количество царапин, хотя, разумеется, Шлиссер не старался измять доспех оппонента до состояния скомканной жестянки. Это, скорее, являлось побочным эффектом затянувшегося боя уставших латников — как бы там ни было, боевое мастерство обоих мужчин являлось общеизвестным фактом, и их навыки не позволили бою завершиться в первую минуту.

Завалившись набок в попытке отвести атаку Кастора, Ральф потерял равновесие и, ухнув пластинами доспеха, упал на вытоптанную блеклую землю, подняв совсем немного пыли. Похоже, это являлось финальной стадией противостояния — два разума, парадоксально существовавшие в одной личности одновременно совокупно и раздельно, сходились во мнении. У досуха выжатого тела не осталось ни единой калории, дабы подниматься и продолжать поединок, с каждой секундой все более походивший на позор. Позор, коим щедро облек себя Ральф Вейссер, и свидетелями которого стало немало горожан, не преминувших посетить такое действо. Ральф знал — среди сонма глаз на него обращено горячее от досады и презрения острие взгляда младшего брата. Будто ему мало острия мессера матерого противника! Тем временем Кастор ликовал, но, вымотанный немногим меньше оппонента, не позволил эмоциям выплеснуться наружу — более того, поединок стоило завершить по всем правилам. Во исполнение задуманного Шлиссер выпустил из рук мессер и направился к тяжело вздымающему грудь лежащему Ральфу, пытаясь извлечь кинжал из обтянутых кожей деревянных ножен. Со второй попытки рукоять удобно легла в пальцы рыцаря, защищенные десятками небольших стальных пластинок, и Кастор начал примеряться к глазницам шлема поверженного противника.

Траверс чувствовал себя посетителем невероятно реалистичного аттракциона — красок добавило острие кинжала, омерзительно проскрежетавшее по отогнутой наружу глазнице забрала. Сведенная в точку граненая сталь, буквально, кричала от желания упруго войти в глазное яблоко лежащего Ральфа, не способного даже попытаться дать отпор. Однако у обладателя верной руки, удерживающей строптивое оружие в сантиметре от синего зрачка Вейссера, были заготовлены иные планы. Убедившись в отсутствии опасности со стороны противника, Шлиссер поднял забрало, с трудом нащупав фиксирующую кнопку, утопающую в поверхности купола оголовья.

— Ты признаешь… … … поражение? — короткая фраза прерывалась надсадным дыханием человека, несущего на себе больше двадцати килограммов спасительной и уже рыжеющей изнутри стали. Из-за невыносимой близости кончика кинжала Ральф инстинктивно сжался внутри доспеха, не отдалившись от источника чудовищной боли и увечья ни на миллиметр. Черт! Не стоило перед боем окунаться во все тяжкие… Выносливость, оставленная в постели с куртизанками, выступила сейчас главной причиной постыдного поражения. Однако Вейссер знал — за проигрышем следует куда более тягостный шаг.

— Ты сдаешься, полудурок?! — Кастор, непрестанно щелкая стальными пальцами, сумел найти фиксатор забрала оппонента и, отжав его, резко подкинул затейливо выкованную пластину вверх, обнажая, тем самым, раскрасневшееся лицо Вейссера с жадно открытым ртом.

— Да… сда… …. … юсь…, - Ральфу достало сил лишь на такой ответ, поражавший лаконичностью. Однако над его глазом более не нависал жуткий кинжал, угрожавший за долю секунды погрузить мир в кричащую болью красную темень.

— Тогда вставай,… идиот… надо же было…. Доводить до… такого…, - Кастор злобно шлепнул ладонью по куполу шлема лежащего рыцаря, после чего с видимым усилием встал с колена — главная цель была достигнута.

— Отдавай вещи слуге… … … приводи себя в божеский вид и,… … … вечером ты должен быть у нас дома, — Шлиссер перевел дух и не без удовольствия добавил, позволив ноткам вымученного торжества наполнить его голос, — Свадьба в ближайшие дни. Больше не убежишь, Ральф.

На ристалище вальяжно вышел довольный распорядитель — высокий и грузный мужчина в богатом одеянии, безвкусно обшитом сложным и многослойным декором. Траверс поневоле отметил, насколько схож стиль одежды этих средневековых варваров с куда более практичными повседневными нарядами дейнезианцев. Радостно объявив поединок чести оконченным, управитель разрешил слугам ринуться к своим господам, дабы выученными