Жизнь Леонардо. Часть вторая. - Бруно Нардини

Чечилия часто приходила к Леонардо в его мастерскую. Она видела его анатомические рисунки, знала о личной, неизвестной другим стороне его жизни, она поняла, что Леонардо нарочито

надевает маску светского, невозмутимого человека, чтобы скрыть от других свою внутреннюю  драму и свои занятия оккультными науками.

 Амброджо Де Предис получил от Моро тайный заказ — на миниатюру для пергамента с эпиталамой по случаю предстоящего бракосочетания Яноша, сына венгерского короля Корвина, с принцессой Бьянкой Марией Сфорца, племянницей Моро и дочерью покойного герцога Галеаццо Моро. Бракосочетание не состоялось, так как Моро счел более выгодным выдать племянницу за императора Австрии Максимилиана.

 Самому Леонардо Моро вскоре поручил принять участие в постройке миланского собора.

«Дай мне силу...»

«...и без всяких Ваших затрат будет так, что все земли станут подчиняться своим городам». Этим на первый взгляд риторическим, а по сути дела отчаянным обращением за помощью начинается письмо Леонардо к герцогу Миланскому, которое, вероятно, так и не было отправлено. В нем Леонардо изложил проект города будущего, настолько опередив свое время, что его гениальные идеи казались плодом необузданного воображения. Ведь даже сейчас, в двадцатом веке, не появился еще архитектор, способный создать проект столь же рационального города, как город Леонардо. Смелые замыслы архитекторов Райта, ле Корбюзье, Нимейера, Нерви не что иное, как робкие попытки спланировать «новый, органичный город», который Леонардо не только задумал, но и описал как историческую реальность и социальную необходимость.

Если бы нашелся смелый и богатый предприниматель, готовый построить город двухтысячного года, он отыскал бы в рукописях Леонардо подробнейшее описание такого города.

Этот город будущего должен располагаться на берегу реки, уровень воды в которой всегда одинаков, а сама вода прозрачно чиста. Широкие улицы города проложены на средней высоте домов. В городе запланированы большие площади и зеленые массивы. Ради гармоничного сочетания природы и жилых строений Леонардо задумал целую сеть каналов и множество фонтанов, которые будут постоянно освежать атмосферу.

«Улицы N должны быть выше, чем улицы PS на шесть локтей, ширина каждой улицы — двадцать локтей с наклоном в 112 локтя от края к середине, чтобы обеспечить сток дождевой воды. В каждом стоке должен быть желоб размером с палец, по которому дождевая вода будет стекать в рвы, расположенные на уровне PS. Кроме того, по обоим краям дороги располагаются портики шириною в шесть локтей, с колоннами».

Рациональный город Леонардо задуман как город удобный для жизни. Леонардо следовал антропоморфической концепции, согласно которой в городе должны гармонично сочетаться зоны для людей умственного труда — «мозговые зоны», и зоны для людей ручного труда—«артериальные зоны». К домам должны вести две дороги: верхняя, на уровне крыш, и нижняя. Каждый может обойти весь город либо по верхней дороге, обсаженной деревьями, либо по нижней.

«По верхней дороге не должны ездить ни повозки, ни кареты: эта дорога—только для благородных людей. По нижней же дороге могут, когда нужно, ездить повозки и простой народ на всяких вьючных животных».

Леонардо четко и ясно делит всех горожан на «простой народ» и на «благородных людей». Но это различие не между богатыми и бедными, а между людьми, зарабатывающими себе на хлеб ручным трудом, и «элитой» мыслителей и организаторов, руководящей работой ремесленников и направляющей ее.

«Одно здание должно стоять спиной к другому, а между ними — пролегать нижняя дорога. В кладовых на уровне N хранятся одежда, дрова, вино и прочее. Стойла и отхожие места следует упрятать под землю. Расстояние от одной арки до другой—в триста локтей, так, чтобы свет на нижние улицы проникал через проемы с верхних улиц. Каждая арка должна иметь форму винтовой лестницы, по которой можно с верхней улицы спуститься на нижнюю. Верхние улицы, подходящие к дверям домов,— высотой в шесть локтей. Город надо строить возле моря или же реки, чтобы его омывала вода и уносила вниз по течению все нечистоты».

Город на двух разных уровнях! Как не назвать такой проект фантастическим, если даже сейчас подобный город представляется нам утопией? Между тем он ни нелеп, ни немыслим, больше того—именно такой город крайне нужен нашей загрязненной планете. Город, где людям будет приятно жить и который будут уважать, как уважают живого человека, город с дорогами-эстакадами, вписывающимися в пейзаж, и с обычными дорогами для уличного движения и торговли. В нем и подземные коммуникации для отвода нечистот, дома города просторные, воздушные, с внутренними дворами и садами, в центре города — большие площади, фонтаны и памятники, в прорезающих город судоходных каналах будут разводить лишь рыб, не загрязняющих воду.

В этих гениальных предвидениях Леонардо, который микромир человека подчинял законам вселенной, можно отыскать экологическое решение проблемы века — преступного отношения к природе.

«Дай мне власть, и я воздвигну для тебя город в пять тысяч домов, в которых будут жить тридцать тысяч человек. Тогда ты сможешь расселить скопища людей, которые подобно козам, теснят друг друга, отравляя воздух зловонием. Город этот будет прекрасным, достойным своего имени и принесет тебе пользу, платя налоги немалые, и славу вечную, все более разрастаясь...»

Но Лодовико Моро не только не дал ему «власть», но и перестал выплачивать ежемесячное содержание. Леонардо пришлось перевернуть страницы своих тетрадей, где был изображен город счастливых людей, умерший, не успев родиться, и оставшийся столь же несбыточной мечтой, как картина, задуманная и не написанная.

 Архитектор, который вздумает создать город будущего, найдет в «Кодексах» Леонардо проект такого города и всех его зданий — частных и общественных.

Герцог торопится

Уже светало, когда Леонардо отпер ключом дверь своего дома. Он устал, но не лег спать, а подошел к столу и открыл тетрадь с анатомическими записями.

Он сидел, держа в руке гусиное перо и устремив взгляд в пустоту. Перед его глазами стоял седой старик из больницы, одинокий, смертельно бледный, чувствовавший приближение смерти.