Жизнь Леонардо. Часть вторая. - Бруно Нардини

 Во время своего пребывания в Павии Леонардо создал машину, работавшую на принципе Архимедова винта, а также колесную водочерпалку, приводимую в действие речным течением, и, наконец,—вентилятор.

Встреча Леонардо с одичавшим бродяжкой (возможно, его подлинное имя было Капротти да Орено) относится к тем непредвиденным случаям, которые влияют на всю последующую жизнь.

«Лгун, упрямец, обжора, воришка» — так определил Леонардо после первой встречи оборвыша.

И все-таки для вечно одинокого Леонардо этот сорванец был своеобразной наградой судьбы, и он испытывал к мальчишке отеческую любовь.

Леонардо назвал мальчишку Салаи. Так звали дьявола в поэме Пульчи «Моргайте». А мальчишка по своим привычкам очень походил на дьявола.

Незабываемый день

Новое торжество оказалось еще более красочным, чем прежнее. Леонардо превзошел самого себя. На этот раз все участники празднества и турнира были не безымянными лицедеями, а каждый имел громкий титул: в Милан в сопровождении оруженосцев и пажей прибыли дворяне со всех концов страны.

Открывали шествие двенадцать копьеносцев с золотыми копьями, девятнадцать всадников в мундирах из зеленого бархата. Они возвестили о появлении герцога Альфонсо Гонзага. За ним проследовали пятнадцать пехотинцев в серебряных латах. Аннибале Бентиволья — синьор Болоньи — был в шлеме «похожем на голову мавра». Его сопровождали щитоносцы в зеленых атласных мундирах. За ними в открытой карете, запряженной тройкой лошадей, проехал Гаспаре Сансеверино с эскортом из двенадцати всадников, переодетых неграми.

Но самую большую выдумку Леонардо проявил в костюмах и нарядах кортежа кондотьера Галеаццо Сансеверино — жениха Бьянки, дочери Лодовико Моро. Сам Сансеверино ехал на коне-чудище, покрытом золотой чешуей, цвет которой менялся при каждом шаге коня. На голове Сансеверино красовался шлем, похожий спереди на голову барана, а сзади — на челюсть змеи. Сопровождали его стремянные в одежде дикарей и трубачи на необъезженных конях.

По окончании шествия кавалер в одежде мавра поднялся на возвышение и прочел торжественную оду в честь Беатриче. Затем начался турнир рыцарей.

«Можно без преувеличения утверждать, что на этом турнире копей было сломано не меньше, чем во всей Италии на многих турнирах, а сами копья были величины невиданной»,— писал Джан Галеаццо.

Все рыцари проявили отменное мужество и мастерство, всех провожали рукоплесканиями, но главный трофей, золотая попона, достался Галеаццо Сансеверино, командующему миланским войском.

После турнира Лодовико Моро повел послов, кавалеров и дам осматривать сокровища, хранившиеся в залах Главной башни. Пожалуй, наибольшее впечатление все эти сокровища произвели на юную Изабеллу, маркизу Мантуанскую, сестру Беатриче. Вот в каких восторженных выражениях описывал посол Феррары это «пиршество» золотых дукатов, которые потоком лились на зеленые ковры: «Зрелище было поистине великолепным и ослепительным, и, говорят, будто всего дукатов было шестьсот пятьдесят тысяч, а по утверждениям иных все восемьсот. А еще на длинные столы, к вящему удовольствию зрителей, почтеннейшие дамы и синьоры клали свои ожерелья, кольца, золотые цепи. Кроме того, вдоль стен были выстроены серебряные манекены шестидесяти шести святых и возвышались четыре огромных креста, украшенных драгоценными камнями, а в углах залов лежали горы монет серебряных, через которые и коза не смогла бы перепрыгнуть».

Несколько дней спустя, сидя в одиночестве за столом в своей комнате, Леонардо записал: «А еще 26 января, когда я в доме мессера Сансеверино руководил приготовлениями к турниру и велел нескольким стремянным раздеться, чтобы примерить одежду дикарей, Якомо подкрался к кровати и украл кошелек одного из стремянных. Всего в кошельке денег было две монеты по четыре лиры».

Ни слова о триумфальном успехе празднества, нет упоминания и о желании Беатриче познакомиться с Леонардо, но точно приведена сумма украденных Якомо Салаи денег, которые Леонардо тут же вернул.

Леонардо продолжает наблюдать за поведением своего воспитанника с бесстрастием ученого: «А еще, когда маэстро Агостино да Павия подарил мне кусок кожи, из которого я хотел сделать пару сапожек, Якомо месяц спустя эту кожу у меня украл и продал за 20 сольди сапожнику. На вырученные деньги, как Якомо сам мне признался, он купил аниса и конфеты».

Вначале мальчишка упрямо отрицал, что совершал кражи, теперь он признается в своих проступках, но сразу же принимается за старое.

«Он привлекал сердца своей красотой и грацией, у него были чудесные курчавые волосы, которые вились колечками, и Леонардо любил играть ими. Леонардо многому научил его в искусстве...» — писал Вазари.

Впрочем, в живописи Якомо (Андреа) не сделал больших успехов, в чем Леонардо вскоре сам убедился. Однако он с величайшим терпением продолжал учить его.

«Также 2 апреля, когда Джан Антонио (Больтраффио) оставил на столе вместе с рисунком серебряную копилку, Якомо ее украл. А было в ней 24 сольди».

Очевидно, именно в это время Леонардо назвал своего неугомонного приемного сына Салаи. В поэме Пульчи «Моргайте» дьявола звали Салаи, и похоже, что именно с дьяволом сравнивали Якомо (Андреа) помощники и ученики Леонардо.

Милан: базилика Сант Эусторджо.

 Турнир в честь бракосочетания Лодовико Моро с Беатриче д'Эсте был подготовлен Леонардо

во дворце Галеаццо Сансеверино, командующего войском миланского герцогства.

 Леонардо так «загримировал» людей и животных, что конь Сансеверино, победителя турнира, стал похож на дракона.

 Во время празднеств по случаю бракосочетания Лодовико и Беатриче Салаи украл деньги из одежды стремянных.

 Когда Леонардо узнал о пропаже денег, он учинил Салаи допрос. Мальчишка упрямо отрицал свою вину. Тогда Леонардо опрокинул его вниз головой, и украденные деньги посыпались на пол.  Леонардо записал, что Салаи украл у стремянных две монеты по четыре лиры.

«О математики, откройте людям глаза!»

В биографии Леонардо да Винчи многое остается неразгаданным. Нередко случайно найденная дата приводит к тому, что целый замок умозаключений ученых рушится, словно карточный домик. Так, например, нельзя от времени создания портрета Чечилии Галлерани перейти сразу к моменту написания портрета Беатриче д'Эсте. Можно предполагать, а вернее даже утверждать, что между этими двумя событиями, известными нам, в жизни Леонардо произошли другие важные факты, оставшиеся пока невыясненными. Только тогда перед нами откроется достаточно полная картина жизни этого загадочного человека.