Подменыши. Украденные жизни - Ольга Владимировна Кузьмина

Во всех сказках и быличках подменыши сильно отличаются от нормальных человеческих младенцев. Подменыши непременно уродливые, с непропорционально большой головой, тонкими руками и ногами, оттопыренными ушами, вздутым животом. Эти слабые существа много едят, но при этом не растут, и постоянно плачут. В Швеции даже бытовала поговорка: skrika som en bortbyting – «кричит, как подменыш» [Алёшин 2015: 338]. Дожив до трех-пяти лет, подменыши не говорят по-человечески, хотя могут издавать различные звериные звуки, и не встают на ноги. Иногда это хилые дети фэйри или иной нечистой силы, но чаще – заколдованные чурбачки или поленья. В европейском фольклоре довольно популярен сюжет, когда подменыш оказывается сморщенным старичком, дряхлым фэйри, которого его родичи оставили в человеческом доме, дабы обеспечить пищей и уходом до конца жизни.

Чаще всего подменыш быстро умирает, но если вырастает, то приносят много горя окружающим людям своим злобным нравом: «Эти обменыши бывают очень тощи телом и крайне уродливы: ноги у них всегда тоненькие, руки висят плетью, брюхо огромное, а голова непременно большая и свисшая на сторону. Сверх того, они отличаются природной тупостью и злостью и охотно покидают своих приёмных родителей, уходя в лес. Впрочем, живут они недолго и часто пропадают без вести, или превращаются в головёшку» [Максимов 1994: 21].

Для традиционного мышления характерно представление о совпадении внешних и внутренних качеств. Положительные герои в сказках всегда красивы или приобретают красоту, доказав свой добрый нрав, храбрость, талант. И напротив – отрицательные герои или персонажи, связанные с иным миром, обычно уродливы. Уродство и в русских сказках, и в ирландских сагах – это признак принадлежности к иному миру, чаще всего, человеку не дружественному.

Немота, неспособность говорить по-человечески, в традиционном обществе воспринималась как признак либо «сглаза», колдовской болезни, либо как прямое указание на то, что это не настоящий ребёнок, что он не принадлежит к роду человеческому. Нарушение роста и развития, ненормальное обжорство, крикливость, постоянный плач считались докозательством иномирного, дьявольского происхождения.

Ненормально маленький рост тоже вызывал подозрения. Кашубы (этническая группа поляков, населяющая часть польского Поморья – Кашубию) верили, что если в семье имеется карлик, то это не человек, а подменыш, подкинутый коснятами – маленькими волшебными существами, живущими в подполье или в сарае.

В сказке «Ворон и коршун» негидальцев (малочисленный народ Приамурья), когда нужно было решить, родился у женщины человеческий ребёнок или отродье нечистой силы, мудрые люди посоветовали отцу роженицы построить для неё отдельный дом: «пусть с этим ребёнком вдвоём живут: если это чёрт – не вырастет, а если человек – вырастет» [Легенды и мифы Севера 1985: 267].

В русских быличках и сказках подменыш всегда имеет неприятные черты: «такой робёнок, что больша голова, а тулова нет почти» (см. [Трушкина 2002: 33]. Главной чертой подменыша является его неукротимый аппетит. В русской сказке «Портной и чёрт» подменыша «не могут ничем не накормить, не напоить; по семи караваев хлеба съедал, от семи коров молоко прихлёбывал».

Само по себе обжорство не является отрицательным свойством сказочного персонажа. Таким же неумеренным аппетитом отличаются сказочные богатыри, великие герои или великаны. Главное, что при этом подменыш не растёт, еда не идёт ему впрок. Именно эта особенность определяет его, как отродье нечистой силы: «Подвернул ему обменка чёрт. Етот обменок топерече, не могут ничем ни накормить, ни напоить» (см. [Власова 1995: 260]). Или: «А был слух по всему, что ребёнок растёт не растёт, а лежит и плачет, и всё, и кормят, а не растёт, и умирать не умирает» (см. [Трушкина 2002: 29]).

В Белоруссии верили, что нечистая сила может ночью подложить женщине чурбачок, во всём подобный младенцу. Такого подменыша называли «присыпуш» (от слова «приспать»). Он выглядел, как живой ребёнок, но только до первых петухов, после чего становился холодным трупом, а потом и вовсе обращался в дерево.

Если обменёнок не умирал сразу, он, обычно, не говорил до семи лет или не обнаруживал признаков разума до одиннадцати лет; беспрерывно требовал есть, кричал, «имел одну голову без тулова, ел по крынке молока и по житнику в час» или в день по караваю. Значительно более редки упоминания, что подменыш отличается устрашающей силой: «был силен как конь» (см. [Власова 1995: 260-261]).

Александр Николаевич Афанасьев приводит в своей книге «Поэтические воззрения славян на природу» малорусский рассказ о подменыше, которого мать воспитывала, не подозревая, что это не её сын. Однажды она пошла в поле жать коноплю, оставив у печки кашу и прочую снедь дозревать, а когда вернулась, все горшки оказались пустые. Думала, думала женщина, в чём дело, да так ничего и не придумала. Дверь была заперта, а в хате находился только маленький ребёнок в кроватке. Бросилась женщина к знахарке. Та заподозрила, в чём дело, и в следующий раз, когда женщина ушла в поле, спряталась в хате и увидела, как ребёнок, который и ходить-то ещё не должен, резво вылез из кроватки. При этом он изменился, стал уже не дитя, а дед – низенький, с длинной бородой. Достал он из печи все горшки, съел всё, что приготовлено было, и снова сделался ребёнком. Тогда знахарка схватила подменыша и принялась стегать его веником-дергачом. Ребёнок заходился криком, но она не переставала его пороть. Тогда он убедился, что попал в умелые руки, снова оборотился дедом и сказал: «Я, бабка, перекидывался не раз и не два. Был я сперва рыбой, потом стал птицей, мурашкою, зверем, а сейчас попробовал стать человеком. Так нема лучше, чем жить с мурашками, а с людьми – нема горше!»

В этой быличке подменыш – не кукла, не ребёнок нечистой силы, а древний природный дух, способный принять разные обличья (рыбы, птицы, муравья, зверя, человека). Но выдаёт его всё та же отличительная черта – неумеренное обжорство. Этот признак характерен для подменышей повсюду. Фольклорист А.Б. Эллис, записавший легенды африканского народа йоруба, приводит историю о женщине, у которой был маленький сын, непонятно почему ставший слишком тяжёлым, чтобы носить его на спине. Отправившись на базар, мать была вынуждена оставить младенца дома, а когда вернулась, он спокойно спал, но в хижине исчезла вся еда. Вскоре к женщине пришла соседка и попросила вернуть долг – снизку раковин-каури, которые у них были в ходу в качестве денег. Удивлённая мать ответила, что ничего в долг не брала. Тогда соседка рассказала, что за каури приходил сын этой женщины. Якобы, деньги были нужны, чтобы купить больше еды. Женщина показала соседке своего сына,