Искусство Италии - Елена Васильевна Охотникова

школе живописи, а Симоне Мартини, его ученик, синтезирует совершенно особый художественный язык – при сохранении готической условности добавляет экспрессивности и поэтичности.

Банистер Флетчер. История архитектуры по сравнительному методу.

1896. Лондон: Athlone Press, Лондонский университет

Чимабуэ. Маэста.

1288–1292 гг. Галерея Уффици, Флоренция

В те времена сплав между разными областями искусства, визуальным и языковым, становится все сильнее.

Джотто. Фреска. Поцелуй Иуды.

Между 1304 и 1306 гг. Капелла Скровеньи, Падуя.

Джотто. Фреска. Цикл жизни Христа.

Между 1304 и 1306 гг. Капелла Скровеньи, Падуя.

© spatuletail / Shutterstock.com

Джотто. Фреска. Въезд в Иерусалим.

Между 1304 и 1306 гг. Капелла Скровеньи, Падуя

© spatuletail / Shutterstock.com

И именно эта эпоха, по сути начало революции, – в одном конкретном художнике, которого можно было бы назвать последним мастером Средневековья и первым мастером Возрождения.

Это Джотто ди Бондоне.

Ученик Чимабуэ, он довольно быстро превосходит своего учителя, не только потому что умеет, но и потому что хочет видеть больше – и это больше хочет зрителю показать.

Он создает несколько знаменитых фресковых циклов, но особое место занимает Капелла Скровеньи в Падуе с историями жизни Иисуса и Девы Марии.

Что ему удается сделать? Ему еще без применения перспективы (и без необходимости ее применять) удалось создать глубокое пространство. Причем это не оптическая иллюзия, это именно глубина – повествовательная, художественная, эмоциональная.

Истории Девы и Христа лентами фресок охватывают стены капеллы и создают пространственный диалог. Диалог, который благодаря трогательной тщательности проработки деталей и эмоциональных портретов заставляет зрителя погружаться в проживание Бога и священной истории.

И совершенно изумительны цвета Джотто: густой и одновременно с этим прозрачный синий, дымно-розовый, лазурно-зеленый.

И его персонажи. Показанные – может быть, впервые в истории живописи – не как знаки божественного, а как люди, проживающие великое.

И это довольно симптоматичный слом – и художнику, и зрителю уже мало просто смотреть на мир и верить в него, смотреть на вещи и верить им. Художнику нужно разобраться, как мир устроен.

Это подталкивает к поискам, чтобы повторить гармонию мира и вывести ее в произведение.

Человеку же уже мало просто знака веры – для близости к Богу ему необходимо узнавание в священной истории того, что он знает про себя самого.

Эпоха Возрождения

Сандро Боттичелли. Мадонна с книгой.

1480–1481 гг. Музей Польди-Пеццоли, Милан

И в этом месте, казалось бы, начинается самое интересное.

Если говорить точнее – самое известное.

Не будем скрывать от себя внутренний знак равенства, который ставит большинство людей между Возрождением и Италией.

Интересуешься искусством? Итальянским? А, понятно, Возрождение!

Леонардо да Винчи. Портрет Джиневры де Бенчи.

Ок. 1474–1476 гг. Национальная галерея искусства, Вашингтон

Джованни Беллини. Портрет дожа Леонардо Лоредана.

Ок. 1501–02 гг. Национальная галерея, Лондон

И здесь же три титана – Микеланджело, Рафаэль, Леонардо (а еще Донателло, Тициан, Боттичелли, Беллини и многие другие).

Возрождение – это практически итальянский бренд в мировой культуре.

При том, что «если Возрождение – то точно итальянское», сам термин употребляется довольно широко и за пределами Италии.

Беноццо Гоццоли. Автопортрет. Деталь фрески «Шествие волхвов в Вифлеем».

1459 г. Капелла волхвов, Палаццо Медичи-Риккарди, Флоренция

© Sailko / commons.wikimedia.org по лицензии (CC BY 3.0)

Да и мы сами часто рассуждаем о возрождении – как чего-то и где-то, так и самих себя. Поэтому давайте разберемся с термином «Итальянское Возрождение». А что, собственно, оно возрождало?

И тут нам не обойтись без языка.

В Италии полное имя Возрождения – Rinascimento dell’antichità, то есть возрождение античности. Античности. И это многое объясняет.

Обращение художников Возрождения к Античности носило характер не просто копирования или естественно-научного интереса. Альберти, который обмерял римские руины, искал не мерки, он – и все они – искал формулу гармонии. Не для того, чтобы повторить Античность, а для того, чтобы возродить ее принципы, дать им жизнь с того места, где все остановилось.

Не собрать пазл из готовых частей, не повторить портрет умершего, а попытаться увидеть, какими могли бы быть его дети, в которых осталась и развилась уже по своим законам жизнь.

Для итальянцев поиски в Античности – это поиск в собственной истории. Известным и изучаемым из Античности было именно римское наследие. И тогда получается, что творческий взрыв Возрождения – это и поиск самих себя, и возвращение домой.

Рост итальянских городов-государств и благосостояния их правителей стимулировал мир искусства. Города обогащались новыми зданиями светского или религиозного назначения, здания эти заполнялись фресками, картинами, скульптурами и предметами декоративно-прикладного искусства, и каждый из правителей – все эти герцоги, князья, разбогатевшие предприимчивые купцы – все и каждый утверждали свою власть и значимость не только на финансовом и политическом поприщах.

Пьеро делла Франческа. Мадонна дель Парто. Фреска.

Ок. 1457 г. Монтерки, Италия

Обладать искусством, заказывать искусство, покровительствовать искусству – в определенном смысле означает оказаться вписанным в кодекс virtù – то есть добродетелей – действительно благородного человека.

Микеланджело Буонарроти. Ватиканская Пьета.

1499 г. Собор Святого Петра, Ватикан.

© Paolo Gallo / Shutterstock.com

Центральной точкой – или воронкой – процессов, происходивших в итальянском искусстве в XV–XVI веках, становится Флоренция.

Здесь как-то сразу соединяется все: и архитектура, и литература, и живопись. Это такой огромный котел – причем живущий не только духовным, но и весьма истово раздираемый, например, политическими событиями.

И в этом месте посмотрим на человека эпохи Возрождения. Ведь это его искусство – для него и про него. Он прежде всего uomo virtuoso – обладающий virtù, то есть обладающий благородством.

Филиппо Липпи. Мадонна с младенцем.

Между 1460 и 1465 гг. Галерея Уффици, Флоренция

Сандро Боттичелли. Мадонна Маньификат.

1483 г. Галерея Уффици, Флоренция

И homo universalis – то есть гармонично развитый во всех областях человек. Желание найти идеал в искусстве стимулировало и поиск идеала в человеке.

Нас удивляет, как Леонардо был и живописцем, и инженером, и все сразу. Но это начинает казаться вполне естественным, когда понимаешь, что он не был единственным.

Пьеро