Я твоя (не) желанная истинная, дракон! (СИ) - Ларк Юна

Возможно, она хотела сказать что-то ещё, но дыхания не хватило, и ей пришлось отдышаться. Я уминала второе, мысленно хваля золотые руки няни, но при этом ругая её за нечестность. Ясно как божий день, что она к нему неравнодушна, а по его поведению было совершенно понятно, что и он питает к ней нежные чувства. Но она предпочитала держать всё в себе, не верить и даже не думать об исполнении своих желаний.

— Скоро ли прибудет то лекарство, о котором говорил господин? — сменила я тему, понимая, что о клятве она мне пока ничего не расскажет.

Лорель посмотрела на тихо стрекочущие часы, висящие сбоку от оконных ставен, и сказала:

— Лекарь сказал, что возможно, он отправит его раньше, за час до назначенного времени…

Стоило ей договорить, как вдруг на первом этаже громко зазвонил дверной колокол. Лорель тут же встала, торопясь к выходу, и я последовала за ней.

Мы обе надеялись на одно — загадочное лекарство, чем бы оно ни было, в самом деле получилось отправить раньше, чем планировалось.

Мы спустились по деревянным ступеням, начинающимся почти сразу после двери в мою комнату. Лестница мягко сворачивала влево, пока наши шаги не отозвались, наконец, на мраморном полу главного зала. Дворецкий уже стоял у двери, разговаривая с прибывшим посыльным, а потом обернулся к нам.

— Госпожа Янир уже подошла. Вот, проходите, — он посторонился, пропуская молодого долговязого парня. В первую очередь я приметила яркие зелёные глаза. Чем-то он неуловимо напомнил мне господина Вереска — может, этим намёком на изумрудные искры магии, а может, хитрой улыбкой, притаившейся в уголке тонких губ.

— Добрый вечер, — поклонился он галантно. — Юная госпожа, — дополнительно склонил голову в мою сторону. Я с любопытством смотрела на него, ведь раньше никто особо не обращался к Эмилии с таким уважением. Его отличные манеры ничуть не портил мешковатый наряд — длинная застиранная рубашка, заправленная в штаны, и сами штаны, едва доходящие до щиколоток и покрытые заплатками и шовными стежками. А чистые русые, мягкие на вид густые волосы и ясные черты лица странным образом контрастировали с мозолистыми кулаками, покрытыми шрамами и пятнами, как у самого закоренелого работяги.

Я спохватилась и прекратила его разглядывать, плавно наклоняя голову в ответ.

— Госпожа Янир, Дан… то есть Вереск просил вам передать, — он шагнул к няне и осторожно передал ей коричневый свёрток из шуршащей бумаги, а потом добавил: — Сказал, что там записка, в которой изложено правильное употребление лекарства. И само лекарство. Бутылёк из тонкого стекла, поэтому, пожалуйста, будьте крайне осторожны, не мните, не переворачивайте и не роняйте посылку.

— Спасибо, юноша, — улыбнулась ему Лорель, — и спасибо за наставления, я буду очень аккуратна. Я вас раньше не видела, как вас звать? Вы голодны?

Парень почесал бровь, неловко улыбаясь, и ответил:

— Не стоит благодарности, это моя работа… И нет, я сыт, не беспокойтесь обо мне! Мне пора возвращаться к работе, до встречи, — ещё раз поклонившись, он бросил на меня заинтересованный взгляд. Что-то в нём, в этом взгляде и неуловимых чертах лица, снова было от лукавой хитринки господина лекаря. Не успела я и рта раскрыть, этот парень улыбнулся мне краем губ, а потом развернулся и быстро ушёл.

А то, что он оставил первый вопрос Лорель без ответа, кажется, не волновало никого, кроме меня.

Пока мы шли обратно, я думала. Он имеет право на приватность, и ему наверняка надо было скорее отправляться по другим адресам, но его сходство с лекарем, оговорка, когда он его назвал, и сокрытие своего имени наводили на одну определённую мысль.

Мы поднялись по лестнице и вернулись в комнату. Когда дверь закрылась за нами, я тут же обратилась к няне:

— Лорель, тебе не показалось, что этот посыльный очень похож на господина Вереска?

Лорель горячо закивала:

— Да-да! И я так подумала, поэтому спросила его имя. Они так похожи, что впору решить, что они отец и сын! — она запнулась. — Но у господина главного лекаря нет жены… Ох! Ох-ох-ох!.. — Лорель от негодования скомкала свой воротничок, качая головой. — Возмутительно! Неужто этот мальчик — плод внебрачной связи?! — Она всплеснула руками. — Бедный ребёнок! Нет бы взять своего сына к себе подмастерьем! А он сделал его посыльным!..

— Няня, мы ещё не знаем, кто они друг другу, — резонно сказала я, надеясь её успокоить.

— Да, вы правы, — ответила она, но как будто всё ещё вертела в уме свои догадки. Я вздохнула и осторожно взяла у неё посылку, помня об указаниях парня, и осторожно положила на стол. Судя по всему, внутри была небольшая коробочка. Сев за стол, я стала аккуратно разворачивать свёрток, стараясь ничего не сломать, и Лорель присоединилась ко мне за столом, следя за моими движениями.

Наконец бумага была полностью развёрнута, и среди этого шуршащего гнезда оказался небольшой чёрный сундучок. Лакированное дерево с маленькими трещинками и зазубринами ярко отражало блики зажжённой лампы. Я посмотрела на Лорель, и та сказала:

— Госпожа, мне кажется, лучше сначала найти указания, чем сразу открывать.

— Почему? — удивилась я.

— Я подозреваю, что там не бутылёк, — прошептала няня, а потом оглянулась на окно. Торопливо встав, она захлопнула форточку и задёрнула шторы. Сев обратно, она продолжила тем же шёпотом: — На шкатулке лежат письмена защиты. Видите, блестят. — Она провела пальцем над крышкой, и я наклонилась, чтобы увидеть — и действительно, по периметру едва заметно поблескивала выгравированная вязь непонятных слов. — Не знаю, что задумал господин Вереск, но пожалуйста, не трогайте шкатулку, не прочитав его указаний.

— Хорошо, — тоже перешла на шёпот я, и пока разворачивала бумагу полностью в поисках инструкции, спросила Лорель: — а где дядя? Его нет весь день?..

— Вы не помните из-за своей головной боли? Глава семьи уехал на три дня по приказу главы города, господина главного дракона. У него дела на Градособрании, говорят, происходят беспорядки в межгородье. Люди стали исчезать в песках…

Я не всё поняла из сказанного, но Лорель прервалась, как только я обнаружила листок бумаги, сложенный вчетверо.

Развернув его, мы с няней прочитали:

«Госпожи Янир и Сансат. Я рад, что посылка попала в верные руки. Вскрыть пакет и прочесть эту записку сможете только вы, и сейчас я объясню, зачем принял подобные меры.

Перво-наперво: как я и сказал, мы не можем действовать поспешно. Поэтому прошу прощения у юной госпожи: вы не снимете этот проклятый предмет…»

На этих словах сердце как будто ухнуло в бездонную яму.

Странно, я думала, что меня это не расстроит. В конце концов, я ничего не теряла, когда пришла сюда: тело уже было лишено магии, и мне не довелось испытать то, как её отбирают — разве что отголоски той холодной пустоты из Эмилиных воспоминаний.

Но меня как будто лишили чего-то другого. Услышав впервые, что я магиня, в глубине души я захотела прикоснуться к чуду. А теперь эта едва вспыхнувшая мечта, не успев даже пробиться через тернии сознания, оказалась разбита.

— Госпожа… — услышала я тихий оклик няни. Я подняла на неё глаза и почувствовала, как крупные капли слёз срываются с ресниц. Изо рта вырвался едва слышный вхлип. — Милая моя, отчего вы плачете? Вас расстроило написанное? Что именно?

Я не знала, что ответить. На мгновение я погрузилась слишком глубоко в мысли, наполненные тоской, как будто слова лекаря задели какую-то очень уязвимую часть меня.

Я попыталась стереть слёзы, но уголки губ неумолимо стремились вниз, а горечь захлёстывала всё сильнее. В прошлой жизни заболела раком, пережила много мучительных химиотерапий и облучений, лишилась всего: здоровья, нормальной жизни, друзей и даже любимого. Который крутил под моим носом роман с молодой и красивой девушкой, а я и не заметила. Не поняла, почему он попросил кольцо обратно, не поняла, почему он приходит всё реже, его визиты всё короче, а лицо во время посещений всё раздражённее. Теперь я вижу его поведение, как на ладони, а тогда — какой же я была дурой! Доверчивой дурой.