Чистый продукт. В поисках идеального виски - Иэн Бэнкс

Думаю, это было началом процесса, издевательски называемого «сбором материала» для будущей книги, в результате которого я набрал почти семь кило.

2. Не рифмуется с «налей»

– Бэнкси, я слыхал, ты книгу про виски пишешь?

– Верно. Мне заплатят за то, что я буду ездить по Шотландии, ну, или меня будут возить по Шотландии… в общем, буду знакомиться с дистиллериями и пить виски.

– Так это не шутка?

– Нет, не шутка.

– И ты уверен, что это тебе не приснилось?

– Уверен. Я уже договор подписал. Хочешь, пошуршу им в трубку?

– Просто хотел удостовериться. Так тебе, наверное, помощник нужен…

На первом же указателе, который встречает тебя при съезде с парома в Порт-Аллене, что на острове Айла, написаны два слова: справа «АРДБЕГ» (Ardbeg), слева – «БОУМОР» (Bowmore). Великолепно, думаю я: если указатель полностью состоит из названий вискикурен, это говорит о том, что изготовление виски – главная часть островной жизни, коль скоро направления тут задаются скотчем!

Сразу видно, что это отличное начало путешествия по заводам. Мне нравится виски с Айлы. На острове семь работающих дистиллерий (неплохо, если учесть, что население его составляет всего три тысячи человек), и на каждой производится уникальный виски, к которому я расположен всем сердцем. Среди этих семи молтов у меня есть свои предпочтения, но все семь входят в двадцатку любимых. В ближайшие два-три месяца, когда я буду ездить по вискикурням Шотландии и дегустировать сорта виски, о которых раньше только слышал (а то и вовсе не слышал), ситуация может измениться, но я сомневаюсь, что это произойдет: трудно поверить, чтобы вкусы, по яркости близкие к виски с Айлы, я и мои друзья почему-то оставили без внимания.

Виски с Айлы захватил меня, думаю, потому, что у него до предела насыщенный вкус. На самом деле я бы даже сказал «вкусы», во множественном числе. Я уже давно понял, что мне нравятся мощные, сильные, даже агрессивные вкусы: чеддер – чтобы вырви глаз, карри – чем острее, тем лучше, тайская еда, ближневосточные блюда с обилием чеснока, приправленная перцем чили мексиканская кухня, ощутимо фруктовые австралийские вина и тяжеловесные на вкус виски (упомяну по ходу дела и то, что мне не нравится: это брюссельская капуста, марципаны, вишня и «Амаретто». Плюс еще кое-что, о чем речь пойдет позже… мне за это даже неловко).

Если проводить разделение между характерами виски с Айлы, то стоит, очевидно, выделить маленькую зону, обращенную на юго-восток – потрепанный волнами, зазубренный, изрезанный торосами и скалами клочок побережья, прямо напротив которого лежит мыс Малл-оф-Кинтáйр (Mull of Kintyre).

Три завода на юге Айлы – самым радикальным примером служит «Лафрóйг» (Laphroaig) – производят напиток, который почти совсем не похож на виски. Разница очень велика. Я знаю людей, разбирающихся в виски и любящих его – будь то бутылочка, которую подадут кому-то, кто явно исчерпал резерв хозяйского гостеприимства, или жемчужина коллекции, приберегаемая для самых особых из особых случаев, – но при этом они всеми фибрами души ненавидят «Ардбег», «Лагаву́лин» (Lagavulin) и «Лафройг». Из этих трех обычно наиболее презираемы «Лагавулин» и «Лафройг», а из этой пары самая стойкая неприязнь достается «Лафройгу».

Произношение: заметка

В предыдущем разделе упомянуты – в порядке появления и, по чистой случайности, в алфавитном – три названия; одно вполне ожидаемо читается «Ардбег» (Ardbeg), второе – проще, чем кажется на первый взгляд – «Лагавулин» (Lagavulin), а третье действительно чуднóе – «Лафройг» (Laphroaig).

В каждом названии я проставил ударение, потому что именно оно может принести триумф или провал, когда попытаешься заказать конкретный сорт у глуховатого или «непонятливого» бармена, особенно если время позднее и ты выпил столько, что с трудом ворочаешь языком. Теперь никто не скажет, что я не забочусь о ближнем.

И заодно сразу разберемся со словами lock(что означает либо «замóк», либо «шлюз») и loch(именно так в Шотландии обычно называют водоем, который англичане назвали бы озером или морским заливом). Сочетание букв «ch» дает звук «х» – нежный, шипящий, который зарождается в заднем отделе полости рта при помощи изогнутого языка. Если нужна романтичная аналогия: звучит, как далекий прибой. Но вот на «к» совсем не похож.

Есть, конечно, «Бруклáди» (Bruichladdich). Или «Глен Гири» (Glen Garioch) в Абердиншире.

И давайте даже не будем начинать разговор об озере Ментийт (Menteith).

Ну и последнее. Когда в начале восьмидесятых я жил в Лондоне, магазин дьюти-фри в аэропорту «Хитроу» проводил рекламную кампанию, и на одном из плакатов в метро изображалась бутылка, если не ошибаюсь, «Лафройга», а рядом – слоган «Айлей: налей и гляди веселей!». Создается впечатление, будто название острова Islay произносится «Айлей» и рифмуется с «налей» и «веселей», что в корне неверно. Первый слог в названии острова действительно «Ай», но второй – просто «ла». Ничего трудного. Так что давайте избавляться от англизированного произношения, которое в наших краях считается непростительной ошибкой.

Вернемся к «южанам» с Айлы. Вкус этой троицы некоторые не переносят, но настойчиво пьют снова и снова, желая оценить странные, яростные, терпкие букеты, которые кому-то нравятся; другие просто озадачены тем, что кто-то соглашается пить эти нелепые напитки; но есть и те, кто ненавидит их с той же страстью, с какой мы презираем самых одиозных политиков. Объектом разочарования, недоумения или злости обычно становится «Лафройг» – самый своеобразный, может быть, даже специально сбивающий с толку пример радикального виски.

Если проводить параллели с миром других напитков, то, наверное, наиболее уместно сравнение с «Шато Мусар». Это одно из моих самых любимых красных вин, но оно кардинально отличается от других, особенно от тех вин, которые, по общему мнению, заслуживают места в эксклюзивной винной карте. Оно пряное. Но пряное не в том смысле, который дегустаторы обычно вкладывают в это слово. Разница примерно такая же, как между человеком с рыжими волосами и человеком в парике цвета морковного сока: и тут и там «рыжий», но когда понимаешь контекст, когда понимаешь, какой конкретно рыжий имеется в виду, представление об этом человеке кардинально меняется.

Так и с «Шато Мусар»: оно настолько отличается от других красных вин, что его, вероятно, следует вынести в отдельную категорию (как, собственно, и поступил Майкл Бродбент в своей книге «Марочное вино» – авторитетном и поразительно всестороннем описании полувекового опыта дегустации).

«Шато Мусар» производит человек по имени Серж Ошар (сын Гастона, основателя винодельни), причем в условиях, которые на протяжении долгих лет по праву считаются «сложными». Когда другие виноделы сетуют, что год был непростым, они имеют в виду слишком поздние заморозки или слишком влажный сентябрь; когда господин Ошар говорит, что у него был непростой год, начинаешь подозревать, что он имеет в виду пехотные мины, застрявшие в лозах, или неожиданно большое количество кратковременных и внезапных непрошеных визитов израильской авиации. «Шато Мусар» производят в Ливане. Точнее, в долине Бекаа, известной тем, что там десятилетиями располагаются тренировочные лагеря террористов/борцов за свободу (нужное подчеркнуть в соответствии со своими убеждениями). Разные шутники регулярно трясут бутылки «Шато Мусар» возле уха и утверждают, что слышат характерное бряцание шрапнели о стекло.

Несмотря ни на что, господин Ошар производит вино каждый год (исключение составил лишь один сезон), и это не какой-нибудь горлодер, а первоклассный и очень ценный напиток; «Мусар» – тонкое вино во всех смыслах слова.

Но очень своеобразное; опять-таки некоторые, причем именно из-за букета, а не в силу предрассудков, терпеть его не могут. Говорят, что и его, и «Лафройг» можно со временем распробовать, но я не уверен. Подозреваю, что в отношении обоих напитков многие все же придерживаются изначального мнения, а не делают пресловутый шаг от ненависти до любви. Ладно, ближе к делу. «Лафройг» – тот еще чертяка, особенно для тех, кто его не любит. Удивительно торфянистый (удивительно потому, что в процессе его изготовления используется меньше торфа, чем при изготовлении виски, о которых принято говорить, что они торфянистые), он сразу же взрывается запахами, которые можно найти в аптечке, на пристани, на складе дорожных материалов или даже на заводе: жидкость для полоскания рта, дезинфицирующее средство, йод, сладкие пастилки от кашля… кислые пастилки от кашля… водоросли, деготь, бензин, масло… Сильный, безудержный напиток, хотя, кажется, уже не такой безжалостно резкий, как раньше.

Думаю, эту перемену можно объяснить не только тем, что в последние годы «Лафройг» действительно стал немного мягче, но и тем, что этот виски и вправду очень медленно зреет, оставаясь отчаянно неугомонным, темпераментным и энергичным даже в том возрасте, когда другие начинают перенимать характер бочки, деревенеть. Но этот молт не таков. В десять лет он яростен, полон противоречивых привкусов, в нем есть сладость, кислинка, оттенки дегтя, торфа, перца, жженки. Они не сочетаются друг с другом и для некоторых, как я уже сказал, остаются хаосом, но чудесным образом сливаются воедино. Спустя еще пять лет вкус такой же мощный, хотя более гармоничный, чуть более сладкий, глубокий, не такой требовательный, а в тридцать он достигает «ммм, почти идеальной стадии» (верю, сам «Лафройг» такой выдержки не пробовал, но у меня есть надежные источники, которые пока не подводили).