Ходящие сквозь огонь - Николай Асламов

«Так, похоже, пора покидать этих гостеприимных людей. Иначе через пару дней они, чего доброго, начнут просить у меня волосы или куски одежды на реликвии».

– И скольких ты знаешь священников? – спросил Мишель, надеясь, что покрасневший мальчишка не заметит его собственного смущения.

– Ну… – замялся ребенок. – Одного. И еще двоих видел издали.

Монах потрепал мальчишку по густой шевелюре, аккуратно взял за бока и поднял на уровень своих глаз.

– Вот видишь, Пьетро. Ты просто мало кого видел. Там, откуда я пришел, все монахи – такие, как я. И многие даже лучше.

Мальчишка хмурился и явно не верил. В руке у него был какой-то сверток.

– А что это ты несешь? – сказал инквизитор, опуская карапуза на землю.

– Так это мама вам передала! – засуетился Пьетро. – Это завтрак и мазь для порезов. Или от порезов? В общем, чтоб заживало, вот!

– Отнеси это донне Маргарите обратно и сердечно поблагодари!

– Возьмите, пожалуйста! – мальчик умоляюще посмотрел на Мишеля, а потом смущенно добавил: – А то мама не поверит, что я вас нашел, и отлупит.

Мишелю совестно было объедать местных жителей, но допустить, чтобы ни в чем не повинного мальчугана наказали, конечно, тоже не мог, поэтому взял узелок и отпустил Пьетро восвояси. Мальчишка резво побежал в сторону дома.

Инквизитор пробыл тут уже несколько дней, а другие убийцы так и не появились. Может, их обманул крюк, который инквизитор на всякий случай решил заложить по Романье, возвращаясь в Рим не по морю и не через Тоскану, как было бы быстрее, а через Сполето. Может, непонятный убийца на вилле действительно был одиночкой, хотя это чрезвычайно не свойственно их братии. Вероятнее всего, это был еще один из слуг вампира, который по стечению обстоятельств оказался за пределами виллы, когда все началось, и весьма не вовремя вернулся. Если так, то могли быть и другие…

Тот убийца, которого удалось взять живым на вилле Риветти, умудрился заколоться, забрав ответы с собой в могилу. Мишель только начал его связывать, как убийца извернулся, резко дернул рукой и воткнул себе в шею еще один стилет, спрятанный где-то в рукаве. Умер быстро, забрызгав и пол, и Мишеля, пытавшегося остановить кровь. Обыск ничего не дал: кроме оружия у человека ничего с собой не было. Единственная зацепка – маленькое клеймо в виде какой-то рыбы в основании обоих стилетов. Инквизитор такого оружейника не знал, поэтому, зарыв тело убийцы в виноградниках, поспешил исчезнуть с виллы, а один из стилетов прихватил с собой.

Собственно, в деревне делать больше нечего. Оставалось выяснить только один небольшой, но важный вопрос…

Как раз за этим Мишель сейчас шел в дом к Вито, чью телегу он помог дотащить до деревни.

– Pax vobiscum10, – поприветствовал инквизитор сыровара, который как раз заканчивал крепить колесо, вколачивая деревянный клин. Завидев высокую фигуру в красном, он просиял и немедленно отложил работу.

– Святой отец, может, сядем в теньке да по кружечке? А может, надо чего? Вы только скажите!

– Хотел спросить у тебя, Вито, – прервал монах говорливого сыровара. – Откуда в вашей деревне столько хорошего оружия? У тебя кинжал есть миланской ковки, у Маргариты арбалет припрятан, у Джузеппе топор неплохой над порогом висит. Вы боитесь кого-то?

– Да не то чтобы…, – как-то стушевался сыровар. – Просто нашли мы…

– Вот так прямо и нашли? На дороге? – продолжал давить Мишель.

– Ну, почему на дороге? – ответил дон Вито, старательно пряча глаза. – В овраге одном, сталбыть.

– А бывшие владельцы как? – не унимался инквизитор.

– Да померли они! Все померли! – вдруг завизжал сыровар. – Подрались два отряда, и куча народу погибла. Мы их потом в овраг перетаскали да похоронили. А потом подумали, чего добру пропадать? Мы и взяли себе, кому что приглянулось.

«Ну да, – подумал Мишель, – ведь победители в той стычке сами снять трофеи, конечно, не догадались».

– Ты прости меня, Вито! – вслух сказал инквизитор, поклонившись. – Над теми, кого вы добили, священник молитву читал?

Сыровар побледнел, потом покраснел, затем покрылся бисеринками пота и наконец промямлил:

– Нет. Мы там только крест воткнули.

Мишель сразу посерьезнел:

– Придется тебе, Вито, проводить меня до того оврага. Что ж они, лицедеи что ли, чтобы их на неосвященной земле хоронить?

* * *

Идти пришлось почти целый день. Вито сбежал с полдороги под предлогом срочной семейной надобности, но снабдил инквизитора подробными указаниями, как разыскать нужный овраг.

Место было не слишком приметное: кругом колосилась пшеница, так что небольшую вытянутую прогалину со стороны почти не было видно. Мишель едва не прошел мимо, но в последний момент зацепился взглядом за потемневшую верхушку деревянного распятия. Крест сделали на совесть: из молодого деревца толщиной в крепкую мужскую руку, перекладину прикрепили намертво. Высотой распятие было в полтора его роста.

«Сколько их здесь лежит? Десять? Двадцать? Одному Богу известно, да жителям деревни».

Места насильственной смерти часто привлекают нечистую силу, а если умирали массово – встретиться с призраком или трупоедом было проще, чем с настоятелем на воскресной мессе. Крест – надежная защита, если его ставили с верой, но освятить землю тоже не помешает.

Собственно, именно поэтому Мишель шагал через поля к ближайшему источнику воды – колодцу на постоялом дворе, о котором ему тоже рассказал Вито, – и любовался отблесками заходящего солнца на золоте хлеба, уже клонившегося к земле и готового к жатве.

Пока дошел, совсем стемнело. Во дворе было пусто, но в конюшне фыркали чьи-то лошади, а снаружи был привязан мул, так что постояльцы наверняка имелись.

Инквизитор, привычно согнувшись в три погибели, протиснулся в дверь:

– Pax vobiscum, добрые люди! У вас воды не найдется?

В его сторону сразу же повернулись две мужские головы и тут же застыли с открытыми ртами. Мишель смотрел на них, они – на него.

– Воды, понимаете? – инквизитор решил прервать затянувшееся молчание. Безрезультатно.

На счастье монаха, в зал вошла плотная женщина средних лет.

– Эй, остолопы! Чего тут так темно? Очаг посильнее разожгите, да принесите пару свечей! Ой, а вы? – женщина, наконец, обратила на гостя внимание и сразу же радостно затараторила:

– Пожалуйте, святой отец! Не желаете ужин? Комнаты сдаем совсем недорого, для паломников – за полцены!

– Спаси вас Господь, но мне бы только воды в какую-нибудь флягу или бурдюк.

– Так, вы двое… – вновь нахмурившись, повернулась она к двум крепким парням, которые уже закинули в очаг пару поленьев и теперь раздували тлеющие угли при помощи небольших мехов, но вдруг подняла голову: – Мария, а ты чего так долго?

По лестнице спустилась худенькая девушка лет пятнадцати в простом холщовом платьице, но с крепким кожаным пояском, на котором висел нож и небольшой мешочек, украшенный бисером. На тоненькой шее блеснула бусина. Лицо девушки ничем не отличалось от лиц других уроженок здешних мест: чуть длинноватый нос с горбинкой, смуглая кожа, темные волосы и глаза. Девушка выглядела немного напуганной.

– Они… – запнулась трактирщица. – Они что-то с тобой сделали?

Девушка покачала головой и сделала жест, будто наливала что-то в кружку. Немая?

– Ты подавала тем постояльцам пиво?

Служанка кивнула, и хозяйка явно успокоилась:

– Девочка моя, возьми флягу и налей святому отцу воды!

Та поклонилась и прошла мимо Мишеля наружу, потупив взгляд.

– Да я и сам могу набрать, вы только флягу дайте! – опомнился Мишель.

– Может, все-таки отужинаете, если уж на ночь остаться не хотите? – с надеждой посмотрела на инквизитора трактирщица. – Час уже поздний, да и раны ваши обработать нужно!

За день повязки опять пропитались насквозь.

– Хорошо, – поклонился Мишель, поставил посох к стене и присел на скрипнувшую лавку. — Утомленному жаждою ты подавал воды напиться и голодному не отказывал в хлебе.

Освящение земли вполне могло подождать один час, а вот яростно урчавший живот, в котором с утра не было ничего, кроме пшеничных зерен, надо было чем-нибудь укротить.

* * *

Назад к оврагу инквизитор вернулся уже глубокой ночью. В пшенице остался заметный след, поэтому найти дорогу было нетрудно, хотя приходилось смотреть под ноги, чтобы не споткнуться. Полы рясы Мишель заткнул за пояс. После луковой похлебки с хлебом немного тянуло в сон, но совесть не позволила бы заснуть до завершения обряда. В руке инквизитор нес приличных размеров флягу со святой водой, сделанную из выдолбленной тыквы. Воду он сам освятил еще на постоялом дворе.

Небо было затянуто тучами, того и гляди дождь начнется, поэтому монах шел широким шагом. «Вроде бы где-то здесь…»