Ходящие сквозь огонь - Николай Асламов

«Сам ее убью и задержу душу. На этот раз пусть смотрит на меня стекленеющими глазами и чувствует, как я снова вхожу в ее остывающее тело. Сожму синеющую шею, сорву с губ последние судорожные вдохи… Не все ж призракам развлекаться!»

Три массивных силуэта, находящиеся за барьером между мирами, не решившись пить эмоции некроманта, ушли куда-то в глубины царства теней.

Неловко взгромоздившись в седло, Витторио инстинктивно погладил небольшой деревянный сундучок, прочно прикрепленный ремнями к седлу. Поводки для ищеек он всегда держал при себе, не расставаясь с ними даже на ночь.

«Эта безмозглая сучка сначала остановилась, а теперь еще и прятаться перестала. Хочет меня на живца половить?»

Конечно, она знала, что для неживых любое использование искусства было как маяк в ночном небе: отовсюду видно и не потухнет даже в шторм. Но о чем она не имела никакого понятия, так это о том, что некроманта, преодолевшего Саван, призраки запоминали и при наличии соответствующих умений могли найти. Живых, способных вступить в контакт с неупокоенными душами по своему желанию, было слишком мало, чтобы обитатели мира мертвых могли их забыть или перепутать с кем-то другим. Тем более те призраки, которых некромант когда-то пробовал уничтожить: не договаривался, не обещал, не покупал, а просто хлестал Белой Дланью, хотя и вслепую. На то, чтобы сначала посмотреть сквозь Саван, ума ей тогда не хватило.

Бить чужих собак, чтобы отомстить хозяину, весьма глупое занятие. А думать, что собака после этого не захочет тебя укусить, – форменное слабоумие.

Заносчивая выскочка никогда не была усидчивой. Всегда скакала по верхам: мол, это я поняла, давайте дальше! А что дальше-то? Запомнить ингредиенты и формулы – задача для дурака. А вот найти подход к неупокоенным душам, каждая из которых обладала своим характером, только ей свойственными привычками и желаниями, выведывать, что они могут и хотят делать, а чего нет, – это не орехи колоть. Тут с наскока не получится.

В общем, призраки нашли дилетантку почти сразу после того, как Витторио узнал о поручении Джакомо Джованни. Одна беда – она довольно далеко уехала, а немертвые слуги были слишком привязаны к тем вещицам, которые синьор Беккино всегда носил при себе, поэтому пришлось оставить владения Светлейшей республики и самому тащиться в Романью.

С каждым днем дело становилось все менее интересным. Некромант быстро нагнал беглянку и держался неподалеку. Никаких ложных следов, никаких ловушек и засад, а теперь нахальная стерва, возомнившая о себе невесть что, решила сыграть в открытую, наверняка рассчитывая, что успеет подготовиться к тому моменту, как до нее доберутся.

«Ну что ж, пора объяснить ей, чем истинные Говорящие с душами отличаются от глупеньких девиц, хм, когда-то девиц, выучивших пару формул…»

* * *

«Высокого?! – думала про себя Камилла, пока со всех ног бежала по полю, подобрав подол платья. – Они с размерами не промахнулись?»

Когда девушка посмотрела на светловолосого монаха, который закрыл собой весь дверной проем и, сгорбившись, стоял над ней, она внезапно ощутила себя Давидом, который промахнулся по Голиафу и пошел на великана врукопашную. Если этот громила с тонзурой просто возьмет ее за руку, кости точно не выдержат.

«Интересно, а те два чурбана чего в потемках крутились? Меня ждали, что ли?»

Думать об этом времени не было. Непонятно, зачем монах пришел на постоялый двор, но совсем скоро в этих местах появятся куда более серьезные существа, а управлять ими будут самые жуткие чудовища из тех, кого знала Камилла, – некроманты дома Джованни. Хотя нет. Самыми кошмарными тварями этого мира были те, кого обычно именовали «простыми людьми». У Джованни есть цели, принципы, организация, а простые люди лгут, грабят, насилуют и убивают без всякого смысла, по наитию. Такова их природа, мать ее растак!

От бега девушка задыхалась, несколько раз падала, но упорно вставала и продолжала бежать на пределе сил. Только бы успеть подготовиться… «Интересно, а кто эту тропинку протоптал? Не давешний ли монах?» Посевы были ощутимо примяты, и дорожка вела как раз в направлении оврага. Камилла побежала по ней и вскоре оказалась возле знакомого деревянного креста. Место просто замечательное! Здесь лежит три десятка человек, причем некоторых убили прямо тут. Земля буквально пропиталась болью, страданием и мольбами о жизни. И это было прекрасно! Чем злее смерть, тем сильнее поднятые воины будут ненавидеть живых.

Крест сам по себе – преграда. Если бы рядом оказался кто-то из тех, кто верит в его силу, было бы еще сложнее, но все это можно преодолеть. А вот если монах – чтоб он от поноса сдох! – собрался освятить могилы, – пиши пропало. Из святой земли нежить не поднимешь. Впрочем, этот здоровяк наверняка просидит в таверне до утра, набивая брюхо, так что на него можно не отвлекаться.

Девушка достала нож и начала спешно, но аккуратно чертить на земле фигуры, потом достала из мешочка пару сухих листьев, растерла в пальцах, почувствовав прелый запах, и рассыпала пыль по земле. Затем подождала, когда дыхание окончательно успокоится, и начала читать формулу…

Первый труп откликнулся сразу после окончания заклинания. «Отлично, очень быстро!» Грязное тело в ржавых доспехах вылезло из ямы и повернуло голову в сторону некромантки.

Теперь самое сложное: в отличие от слуг, немертвые воины обладали собственным разумом, который был направлен только на одно – убивать. Кого именно, значения не имело. Поэтому для того, чтобы получить если не армию, то хотя бы отряд из Бессмертных, надо было обладать не столько знаниями, сколько железной волей и стальными нервами.

Оживший мертвец сделал шаг в направлении девушки и громко заревел. «Вот это силища!» – успела подумать Камилла, и волна лютой ненависти захлестнула ее с головой, сковала руки и ноги и сбила дыхание. Девушка согнулась, судорожно вцепилась в стоящий рядом крест, пытаясь перебороть злобную волю, чуждую этому миру, и отдать первый приказ… Призванный из небытия воин продолжал двигаться в ее сторону, Камилла отчаянно пыталась собраться с духом, но тут кто-то внезапно сбил ее с ног.

«Еще один мертвец?» – мелькнула мысль и тут же погасла в потоке внешних звуков: топота, шипения, воя, свиста какого-то тяжелого оружия, хруста костей и чавканья плоти.

– Ты цела, чадо?

Над Камиллой склонилась гигантская фигура с посохом в руке.

«Он не остался на ночь!» Лютая злоба, удвоенная воздействием нежити, внезапно ушла, и девушка захохотала, сползая спиной по кресту. Напряжение последних часов, наконец, вырвалось наружу, а страх смерти, запрятанный в глубины разума, многократно усилил истерику. Камилла каталась по земле, била по ней руками, словно сумасшедшая, и безудержно смеялась. Бока уже болели, воздуха не хватало, но смех все равно не удавалось остановить. Он сотрясал ее тело, искажал рот, выжимал из глаз слезы и совершенно не давал думать. «Все было зря».

Медведеподобный монах стоял спокойно и уверенно, потом поднял руку. Камилла перевернулась на спину, чтобы отдышаться.

«Мне конец».

Гигант вскинул посох, что-то выкрикнул, рванулся к ней… и с громким стуком отбил что-то в сторону. Камилла резко откатилась в сторону, едва не попав под ноги к монаху, встала на четвереньки и увидела, как гигант сражается с большим деревянным крестом, довольно шустро порхающим в воздухе. Нижний конец креста был заточен и перемазан землей.

«Еще бы чуть-чуть, и меня бы проткнули этим колом, как упыря?!» – ужаснулась девушка. Голова наконец снова заработала, поэтому Камилла зачерпнула гниющую плоть с останков одного из Бессмертных, провела по глазам, выкрикнула формулу и увидела большого призрака, размахивающего крестом. Неупокоенная душа была очень сильной: мышцы бугрились, как у быка, да и сражаться предметом, схваченным сквозь Саван, могли очень немногие. Длинные волосы торчали в разные стороны, создавая жутковатый темный ореол вокруг лица. Впрочем, монах призраку в размерах не уступал, удары блокировал твердо, двигался уверенно, но в ответ бил очень неточно.

«Он не видит! – сообразила Камилла. – Ориентируется только по оружию!»

Посох у человека светился мягким белым светом, с которым призрак явно не хотел соприкасаться.

– Сзади! – запоздало крикнула некромантка, но монах не успел. Второй призрак, не уступающий размерами первому, налетел на человека и ударил в спину антрацитово-черной булавой. Живой гигант не устоял на ногах, пролетел вперед, но упал мягко и посох не выронил. «Проворный черт, хоть и большой!»

Камилла размазала остатки плоти по руке, произнесла новую формулу, более длинную, и тут же увидела, как ладонь окутывают танцующие белые сполохи.

– Вы ведь помните Длань, твари?