Чёрная метка - Инна Зинченко

Сириусянин помрачнел, как небо перед грозой и, преодолевая внутреннее сопротивление, неохотно ответил:

— Этот череп — ключ от Нибиру. Только с его помощью можно без последствий проникнуть на эту планету. Мой народ уже много тысячелетий ищет его.

Теперь уже молчание длилось гораздо дольше. В глазах Джокера Рита легко угадала недоверие и подозрительность.

— Как-то это мало похоже на правду, — сказал он после нескольких минут молчания. — Каким образом эта штука может открыть Нибиру? Что-то ты, парень, темнишь.

Аркис был в отчаянии. Мало того, что его допрашивает непонятно кто, даже не человек, а какая-то игрушка генетиков, так ему ещё приходится унижаться и доказывать свою правоту. И ничего не поделаешь. Он с мольбой посмотрел на Риту, словно ища у неё поддержки. Девушка стыдливо опустила глаза, потому что ей срочно захотелось заступиться за несчастного «пса», но она догадывалась, что на это ей ответит Исполнитель. Чувство неловкости она попыталась, как могла, попыталась приглушить.

— А никакого другого объяснения у меня больше нет! — Ответил Аркис с вызовом. Я сказал тебе то, что знаю, а ты можешь мне верить, можешь не верить — дело твоё.

— Так что же такое на самом деле этот череп? — Осторожно поинтересовалась Рита, искоса поглядывая на суровое лицо Джокера.

Аркис не спешил с ответом и тогда Исполнителю пришлось его поторопить:

— Тебе задали вопрос, «пёс», отвечай! — Процедил он сквозь зубы.

Сириусянин тяжело вздохнул и обречённо принялся рассказывать о том, о чём ему меньше всего хотелось бы распространяться.

— Вы знаете, как нибирийцы, или, как вы их называете «анунаки», хоронят своих мёртвых? — Спросил он подавленно и, не дождавшись ответа, продолжил. — В момент смерти, они разделяют тело, душу и разум. Тело, как у них принято, сжигают, душу…

Джокер не смог сдержать скептической ухмылки. В эту эфемерную субстанцию, под названием «душа» он давно уже не верит. Кажется, «пёс» решил напоследок поиздеваться над самим Исполнителем. Храбрый маленький Аркис! Храбрый и глупый.

— Я говорю только то, что знаю, — заметив недоверие на лице Джокера, тихо произнёс Аркис. — Душу они заключают в хрустальные черепа, где она и хранится до скончания века в состоянии бесконечного сна. Голые эмоции, без памяти, без разума варятся в своём собственном соку. В зависимости от того, каких чувств накопилось за жизнь больше, таким и будет их сон. Это такой своеобразный ад или рай, если хотите. А вот разум… Хоть в него то вы верите, Джокер? Разум помещается в «соты». Тот череп, который я искал, это и есть эти самые «соты». В них заключена память и сознание многих поколений нибирийцев. Таких черепов очень мало, но каждый из них вмещает в себе разум многих анунаков. Вот с его то помощью и можно открыть Нибиру, потому что он хранит знания и умения своих хозяев.

— Бред какой-то, — пробормотал Джокер, — полнейший бред! И ты хочешь, чтобы я в это поверил?

Аркис натянуто улыбнулся. Он и не ожидал иной реакции от этого существа, которое почему-то считает себя человеком, хотя, конечно же, таковым не является.

— Возможно и бред, — он постарался оторваться от стены, но лишь скривился от внезапной боли и оставил эти бесполезные и болезненные попытки, — вот только с душами нибирийцев вы уже хорошо знакомы, особенно она, — он кивнул на Риту. — Эпы — это и есть освободившиеся из своего хрустального плена, души умерших анунаков. Когда-то, очень давно, на Нибиру случилось катастрофическое землетрясение, в результате которого были разрушены многие хранилища душ и разбиты черепа… Именно из-за этого и закрыли планету, но часть эпов смогла прорваться в космос. Они ничего не помнят, ничего не знают, но испытывают постоянный голод и мечутся в системе Немезиды в поисках пищи — наших эмоций. Как у вас, людей, говорится: «Ты то, что ты ешь»? Верно подмечено. Эпы — это сгустки чувств и питаются они чувствами, вашими чувствами. Если их не кормить, то они вскоре погибнут и на этот раз окончательно — рассеются в бесконечности Вселенной, как дым от погребального костра.

От волнения Рита вскочила со своего места и нервно заходила по каюте из угла в угол. То, что поведал ей «пёс», было похоже на правду, немного странную, возможно, слишком уж фантастическую, но, всё-таки, правду. И тогда получается, что в ней сейчас живёт душа умершего, Бог весть, сколько лет назад, анунака.

Джокер заметил её волнение, подошёл и обнял за плечи.

— Не переживай ты так, всё будет хорошо. Ты хорошо держишься, скоро он тебя покинет. Ты только не сдавайся, ладно? — И столько в его голосе было заботы и нежности, что девушка расчувствовалась и шмыгнула носом и тут же назойливый эп ожил и обдал их холодом зимней вьюги.

Аркис терпеливо ждал своей участи, он всё ещё продолжал на что-то надеяться, хотя понимал, что ничего хорошего ему не светит.

— Зачем тебе это всё? — Обратился к нему Джокер. — Ну, добыл бы ты череп, что дальше? Меня интересует твоя конечная цель.

— Это старинная история, — устало сказал Аркис, — не знаю, стоит ли тебе об этом рассказывать. Хотя, мне кажется, что выбора у меня нет. Сам не могу понять, зачем я всё это рассказываю тебе? Ты ведь не обещаешь мне за это долгих лет жизни, — он грустно усмехнулся, обнажив острые белые клыки. — Ладно, я расскажу. Когда-то наши народы дружили. Мы вместе с нибирийцами создали прибор, который не только воспроизводит, но и усиливает способности анунаков управлять материей. Ты себе даже представить не можешь, что это даёт! Можно зажигать и гасить звёзды, можно менять климат и делать из пригодной для жизни планеты непригодную и наоборот. Можно править миром! Скажи, Исполнитель, ты хотел бы стать Богом?

Джокер пожал плечами, вдохновенная речь «пса» его нисколько не тронула. Но зато про себя он отметил кое-что другое — Аркис, явно что-то не договаривает. Не лжёт, но точно что-то умалчивает. И это, не произнесённое вслух, его интересовало гораздо больше, чем перспектива править миром по своему усмотрению.

— Аркис, мне на всё это начихать, — ответил он весело. — Бог из меня получился бы не самый лучший. Только зачем тебе всё это? Ты хочешь вернуть это изобретение своему народу или стараешься только для себя, любимого? И почему анунаки не отдали этот прибор вам, если вы вместе его создавали? Что-то здесь не так. — Глаза пирата пытливо скользили по серому лицу «пса», выискивая подтверждение своей догадки.

— Хорошо, я скажу тебе всё, — наконец, выпалил Аркис, — мне теперь всё равно. — Да, я хотел добыть его лично для себя. Зачем? Всё очень просто, проще не бывает, — он запнулся, всё ещё сомневаясь, стоит ли продолжать и пирату пришлось его поторопить: