Мистер Мерседес - Стивен Кинг

Пит Хантли, бывший напарник Ходжеса, – в одном из допросных кабинетов. Не потому, что кого-то допрашивает. Прячется от утренней суеты общего зала департамента расследований. Просматривает записи. В десять у него пресс-конференция, речь пойдет о последних откровениях Доналда Дэвиса, и Пит не хочет напортачить. Мистер Мерседес – виновник массового убийства у Городского центра – напрочь вылетел из его головы.

В Лоутауне, позади известного в узких кругах ломбарда, продают и покупают оружие. Люди, которые этим занимаются, уверены, что за ними никто не приглядывает.

Джером Робинсон сидит за компьютером, слушает аудиозаписи, которые предлагает сайт «Звучит неплохо». Слушает истерический смех женщины. Слушает мужчину, насвистывающего мелодию баллады «Дэнни бой». Слушает хрипы мужчины и вскрики испытывающей оргазм женщины. Наконец находит то, что ему нужно. Название простое: «ПЛАЧ РЕБЕНКА».

Этажом ниже на кухню в сопровождении Одилла влетает сестра Джерома, Барбара. На ней переливающаяся блестками юбка, громоздкие синие сабо и футболка с симпатичной физиономией мальчика-подростка. Под ослепительной улыбкой и аккуратной прической – надпись: «КЭМ – ЛЮБОВЬ НАВЕКИ». Барбара интересуется у мамы, не слишком ли детский это прикид для концерта. Мама (возможно, вспоминая, в чем она ходила на свой первый концерт) улыбается и отвечает: самое то. Барбара спрашивает, может ли она надеть мамины висячие сережки-пацифики. Да, пожалуйста. Помада? Ну… хорошо. Тени для глаз? Нет, извини. Барбара радостно смеется – я-не-в-обиде – и крепко обнимает маму. «Не могу дождаться завтрашнего вечера», – признается она.

Холли Гибни – в ванной дома в Шугар-Хайтс. Она бы с радостью пропустила панихиду, но знает, что мать ей этого не позволит. Если попытается сослаться на нездоровье, получит вопрос, который слышала с самого детства: «Что скажут люди?» А если заявит, что ей без разницы, поскольку этих людей она не увидит до конца жизни (за исключением разве что Джейни), мать посмотрит на нее так, будто она заговорила на иностранном языке. Холли проглатывает таблетку лексапро, но живот у нее скручен узлом, и ее рвет, когда она чистит зубы. Таблетка благополучно вылетает в унитаз. Шарлотта зовет дочь, спрашивает, готова ли она. Холли отвечает, что почти, спускает воду и думает: По крайней мере там будет бойфренд Джейни. Билл. Он такой милый.

В квартире умершей матери Джейни Паттерсон тщательно одевается на панихиду: черные колготки, черная юбка, черный жакет поверх темно-темно-синей блузки. Она думает о словах, сказанных Биллу, насчет того, что влюбится в него, если останется здесь. Они далеки от правды, потому что она уже влюбилась. Джейни уверена, что мозгоправ, услышав это, улыбнется и заговорит об отцовском комплексе. Но она улыбнется в ответ и скажет, что это фрейдистская чушь. Ее отцом был лысый бухгалтер, которого никто не замечал, даже если он стоял рядом. Билл Ходжес другой: если он здесь, ты об этом не забудешь. Именно это в нем ей нравится. И еще шляпа, которую она ему купила. Федора Филипа Марлоу. Она смотрит на часы: четверть десятого. Пора бы ему появиться.

Если он опоздает, она его убьет.

Он не опаздывает, и на голове у него шляпа. Джейни говорит, что он прекрасно выглядит. Он – что она выглядит еще лучше. Она улыбается и целует его.

– Скорее бы с этим покончить, – добавляет он.

Джейни морщит нос и отвечает:

– Ага.

Они едут к похоронному бюро и вновь прибывают первыми. Ходжес ведет ее в зал «Вечный покой». Она осматривается и одобрительно кивает. Программки панихиды лежат на сиденьях складных стульев. Гроба нет, его место занял стол, отдаленно напоминающий алтарь, на котором – букеты весенних цветов. Из скрытых динамиков едва слышно звучит музыка Брамса.

– Все хорошо? – спрашивает Ходжес.

– Вполне. – И, глубоко вздохнув, она повторяет фразу, произнесенную Ходжесом двадцатью минутами ранее: – Скорее бы с этим покончить.

На панихиду собираются те же, кто приходил днем раньше. Джейни встречает их у дверей похоронного бюро. Пока пожимает руки, обнимает и произносит положенные слова, Ходжес стоит рядом, оглядывая проезжающие автомобили. Ни один не вызывает у него подозрения. В том числе и «субару» болотного цвета, который проносится мимо, не сбавляя скорости.

Арендованный «шеви» с наклейкой «Хертца» на лобовом стекле заезжает на автостоянку. Вскоре появляется дядя Генри с мерно покачивающимся впереди животом. Шарлотта рукой в белой перчатке держит дочь чуть выше локтя. Ходжесу она напоминает надзирательницу, сопровождающую арестованную – возможно, наркоманку – в местную кутузку. Холли бледнее, чем вчера, если только такое возможно. На ней все то же бесформенное коричневое платье, и она, кусая губы, уже съела большую часть помады.

Холли робко улыбается Ходжесу. Тот протягивает руку, и она цепко держится за нее, пока Шарлотта не увлекает дочь в зал мертвых.

Молодой священник из церкви, которую посещала миссис Уэртон, когда еще могла выходить из дома по воскресеньям, выступает церемониймейстером. Он предсказуемо зачитывает отрывок из Книги притчей Соломоновых, в котором речь идет о добродетельной женщине. Ходжес готов признать, что усопшая могла быть дороже рубинов, но сомневается, что она знала, как управляться с шерстью и льном. Однако отрывок поэтический, и к тому времени, когда священник произносит последнюю строку, слезы льются рекой. Парень он молодой, но ему хватает ума, чтобы не говорить о той, кого едва знал. Вместо этого он приглашает присутствующих поделиться «бесценными воспоминаниями» об усопшей Элизабет. Некоторые делятся, и первой – Алтея Харрис, которая прожила с ней много лет. Последней выступает единственная оставшаяся в живых дочь. Говорит спокойно, коротко и просто.

– Хотелось бы, чтобы она жила дольше, – заканчивает Джейни.

Брейди паркуется за углом в пять минут одиннадцатого и «кормит» счетчик монетами, пока в окошечке не появляется зеленый флажок с надписью «МАКСИМУМ». Как ни крути, а Сына Сэма поймали именно благодаря штрафу за парковку. С заднего сиденья он берет матерчатую сумку. С надписями «КРОГЕР» и «ИСПОЛЬЗУЙ МЕНЯ СНОВА! СПАСИ ДЕРЕВО!». В сумке Изделие два лежит на коробке «Мефисто».

Он огибает угол и быстрым шагом проходит мимо Похоронного бюро Соумса – обычный горожанин, идущий по какому-то своему делу. Лицо спокойно, но сердце стучит, как отбойный молоток. У двери похоронного бюро никого нет, сама дверь закрыта, однако существует вероятность того, что жирного экс-копа нет на панихиде с остальными скорбящими. Он может караулить в подсобке, высматривая подозрительных личностей. Другими словами – поджидая его. Брейди это понимает.

Без риска нет победы, красавчик, шепчет его мать. Это правда. Да и риск минимальный. Если Ходжес трахает эту блондинистую суку (или надеется трахнуть), он не отойдет от нее ни на шаг.

У следующего перекрестка Брейди разворачивается, идет назад, без малейшего колебания сворачивает на дорожку, ведущую к автомобильной стоянке за похоронным бюро. До него доносится едва слышная музыка, какое-то классическое дерьмо. Он видит «тойоту» Ходжеса, припаркованную задним бампером к сетчатому забору, чтобы быстро уехать по окончании панихиды. Последняя поездка старого детпена, думает Брейди. И она будет короткой.

Он обходит больший из двух катафалков и, как только автомобиль скрывает его от глаз тех, кто может выглянуть в окна в задней стене похоронного бюро, достает из пакета Изделие два и выдвигает антенну. Сердце бьется еще быстрее. Случалось – несколько раз, – что его гаджет не срабатывал. Зеленая лампочка вспыхивала, но центральный замок не открывался. Какой-то сбой программы или микрочипа.

Если не сработает, просто сунь коробку под автомобиль, советует мать.

Конечно, получится так же хорошо, ну, может, почти хорошо. Не столь элегантно.

Он сдвигает переключатель. Вспыхивает зеленая лампочка. Мигают огни «тойоты». Успех!

Брейди подходит к автомобилю жирного экс-копа с таким видом, будто имеет на это полное право. Открывает заднюю дверцу, вынимает из пакета обувную коробку, включает телефон, ставит коробку на пол у спинки водительского сиденья. Захлопывает дверцу и направляется к улице, заставляя себя шагать уверенно и неспешно.

Когда огибает угол, Дебора Энн вновь подает голос. Ты ничего не забыл, красавчик?

Он останавливается. Задумывается. Возвращается во двор и направляет антенну Изделия два на «тойоту» Ходжеса.

Мигают огни, дверцы запираются.

После воспоминаний и короткой паузы («Используйте ее, как желаете») священник просит Господа благословить их, и поддержать, и успокоить души. Шуршит одежда. Программки исчезают в сумках или карманах. Холли держится хорошо, пока половина прохода не остается позади. Тут ее колени подгибаются. Ходжес бросается вперед, с удивительной для такого крупного мужчины быстротой, и успевает подхватить женщину под руки, прежде чем она падает. Ее глаза закатываются, и на мгновение она на грани обморока. Потом зрачки возвращаются на положенное место, и застлавший их туман уходит. Она видит Ходжеса и слабо улыбается.