Русофобия. История изобретения страха - Наталия Петровна Таньшина

«стала центром союза, дважды разбившего Наполеона и каким бы незначительным ни был её вклад, она направляла движение»[847]. Перед нами пропагандистский парадокс: Россия победила Наполеона, но при этом её вклад в победу был незначительным. Уркварт совершенно сознательно нивелирует роль России, а её победу над Наполеоном выставляет как агрессию. Он отрицает роль Российской империи в сохранении позиций Франции как великой державы, а англо-французское соперничество интерпретирует как выгодное России: «В результате этого противостояния она смогла усилиться, и это противостояние необходимо для её дальнейшего возвышения. Франция — объект для нападения». Поэтому спасительное средство Уркварт видит в возрождении Османской империи, в результате чего «Россия будет остановлена там, где она сейчас, и не сможет стать ничем иным, кроме того, чем по сути является — бедной, незащищённой и уязвимой. Если бы Дарданеллы принадлежали Турции, Россия никогда бы не осмелилась раздражать морские державы»[848].

Уркварт делает следующий вывод: Франция и Великобритания должны объединить свои усилия с целью противодействия росту России, и тогда «российский дух захватничества, который мучает и угрожает каждому уголку Европы, будет уничтожен, её знамёна остановлены на протяжении марша от Вислы к Араксу, её власть в Европе утрачена, её взгляд навсегда будет отвлечён от востока и юга». В противном случае, если Франция и Великобритания не объединят своих усилий, казаки «будут находиться в непосредственной близости от Италии, Испании, Корсики и Алжира»[849].

Уркварт — типичный пропагандист, смешивающий полуправду и откровенную ложь. Импульсивный характер императора Николая I весьма подходил для его подстрекательств. «Угнетатель поляков», «будущий завоеватель черкесов, Проливов и Индии» — именно такой образ Николая I он создаёт. По замечанию Дж. Х. Глисона, одного из первых исследователей деятельности Уркварта, ему удалось сделать обвинения в адрес России гораздо более осязаемыми, нежели прежде[850].

В памфлете «Англия и Россия» содержатся очень важные слова, позволяющие точнее понять суть русофобии как таковой. Уркварт отмечает, что у Англии «нет намерения воевать, нет агрессивных планов по отношению к России <…> Наша цель — не подтолкнуть Англию к войне, но предостеречь её от ужасных последствий неверных представлений о силах России, которые существуют лишь в наших страхах, а не в реальности»[851]. Как видим, он пишет не о реальной «русской угрозе», а о тех самых «страхах фантазии», которые были сознательно изобретены европейцами и помогали им проводить реальную политику, бороться за власть внутри своих стран и расширение колониального могущества Запада.

Именно как публицист Уркварт получил широкую популярность. С его именем связано издание скандальной газеты «The Portfolio» («Портфолио, или Собрание государственных документов и т. д., и т. д., иллюстрирующих историю нашего времени»), которая начинает выходить в ноябре 1835 года[852]. Почему скандально известной? Потому что именно в издании Уркварта начинают публиковаться якобы секретные материалы российских дипломатов, будто бы проливающие свет на тайные экспансионистские замыслы российского правительства. Конечно, эти документы можно было разместить и в уже существовавших средствах массовой информации, но эффект от их публикации отдельным изданием оказывался несомненно большим. Таким образом, посредством прессы можно было направлять в нужное русло общественное мнение.

Вовсе не случайно первый номер «The Portfolio» выходит в ноябре 1835 года, то есть непосредственно после выступления императора Николая Павловича в Варшаве. В историографии сложилось мнение, что инициатором «The Portfolio» был лорд Пальмерстон, хотя сам он пытался минимизировать своё участие[853]. Именно к Пальмерстону попали документы, захваченные во дворце великого князя Константина Павловича во время Варшавского восстания в ноябре 1830 года и доставленные в Лондон польскими эмигрантами. Значительный объём документов составляла якобы секретная переписка российских дипломатов с Министерством иностранных дел по широкому кругу вопросов за период первой трети XIX века. Дипломатические депеши оказались у Владислава Замойского, который и передал их лорду Пальмерстону. На протяжении двух лет Пальмерстон хранил документы у себя и не предавал их огласке, поскольку их появление в печати могло серьёзно ухудшить взаимоотношения Великобритании и России, а также повлиять на европейскую дипломатию в целом[854]. Но в ноябре 1835 года подходящий момент настал.

В связи с этим возникает самый главный вопрос: были ли документы, публиковавшиеся Урквартом, подлинными, либо это была фальсификация, призванная сформировать нужное общественное мнение, которое могло бы влиять на политический курс страны? В исторической науке не сложилось единодушия на сей счёт. Начать с того, что русское правительство не выступило с опровержениями относительно публиковавшихся в «The Portfolio» документов. Этот факт дал основание не ставить под сомнение их оригинальность. Например, Ар. А. Улунян, считая материалы подлинными, подчёркивает, что опубликованные Урквартом документы «демонстрировали явное противоречие между официально декларируемыми российской дипломатией целями Российской империи и её подлинными действиями в Европе и на Востоке»[855].

Однако есть и другая позиция. Ещё в XIX столетии известный русский журналист и писатель Е.М. Феоктистов отмечал, что «к документам подлинным легко было присочинить множество других»[856]. По его словам, «The Portfolio» «был первым дебютом польской эмиграции на поприще самой бессовестной клеветы и вымыслов»[857].

Сходного мнения придерживается английский историк О. Файджес, полагающий, что если не все, то значительная часть документов была сфабрикована Урквартом, включая «секретную часть речи» императора Николая в Варшаве[858]. Учитывая время начала издания «The Portfolio», такая точка зрения представляется весьма убедительной. Кроме того, выглядит несколько странным, что все документы, якобы свидетельствовавшие о широкомасштабных внешнеполитических планах российского правительства, оказались в Варшаве и попали именно к англичанам, и только Уркварт занялся их разоблачением, в то время как множество других материалов, по сей день хранящихся в архивах и известных исследователям, не имеют такого скандального характера.

Вероятно, именно Уркварт сочинил и «Декларацию черкесской независимости», которая тоже была опубликована на страницах «The Portfolio» в 1836 году[859]. Русофобские настроения в английском обществе тогда были настолько сильны, что значительная часть британской прессы приняла эти фальшивки за подлинные документы[860].

В том же году Уркварт вернулся в Константинополь на должность секретаря посольства и тут же организовал заговор с целью отправить в Черкесию британскую шхуну «Виксен» с грузом соли, пороха и оружия для горцев, намеренно нарушая российский запрет на навигацию иностранных судов в восточной части Чёрного моря, установленный Адрианопольским договором. Как и предвидел Уркварт, шхуна была задержана русским военным кораблём у берегов Кавказа, близ Суджук-Кале[861], что вызвало громкие протесты и призывы к войне с Россией в «The Times» и других газетах. Понсонби требовал у Пальмерстона отправить в Чёрное море эскадру. Как полагает В.