Тайна Святой Плащаницы - Хулия Наварро

— Я подготовлю Мандилион и постараюсь это сделать так, чтобы путешествие не причинило ему вреда. Перед самым отъездом, несмотря на очень поздний час, зайдите забрать его, а заодно я вам дам письмо и другие документы, которые нужно будет доставить Великому магистру Рено де Вишье. Ни под каким предлогом не сворачивайте с дороги на Акру. Я предлагаю, чтобы с вами поехали несколько наших братьев, например Ги де Боже, Бартоломей дос Капелос…

— Брат, — перебил его Робер, — прошу вас разрешить нам поехать одним. Это будет безопаснее. Мы так не будем привлекать внимания, а в случае чего будем рассчитывать на помощь наших оруженосцев. Если мы поедем одни, никто ничего не заподозрит. Если же мы отправимся в сопровождении группы наших братьев, соглядатаи сразу поймут, что мы везем с собой что-то важное.

— Вы везете с собой самое ценное из сокровищ христианского мира…

— …за которое мы отвечаем собственными жизнями, — добавил де Шарней.

— Пусть будет так, как вы предлагаете. А теперь идите, мне еще нужно подготовить письмо. И помолитесь, помолитесь Господу, попросите его направить вашу судьбу. Только он может гарантировать успешное выполнение вами этой миссии.

Наступила ночь. На небосклоне не было видно ни одной звезды. Робер де Сен-Реми и Франсуа де Шарней тихонько вышли каждый из своей комнаты и направились к Андре де Сен-Реми. Стояла ночная тишина, и все внутри крепости тамплиеров спали, за исключением нескольких рыцарей и их оруженосцев, несших караульную службу.

Робер де Сен-Реми осторожно открыл дверь в комнату своего брата и начальника. Он застал его молящимся на коленях перед распятием, установленным в углу комнаты.

Увидев, что они пришли, Андре де Сен-Реми поднялся с колен и, не говоря ни слова, передал Роберу средних размеров сумку.

— Внутри, в деревянном ларце, находится Мандилион. А вот документы, которые нужно передать Великому магистру, и золото вам на дорогу. Да сопроводит вас Бог.

Братья крепко обнялись. Они не знали, увидятся ли когда-нибудь еще.

Юный де Шарней и Робер де Сен-Реми облачились в свои сарацинские одежды и под покровом ночи пошли в конюшню, где, успокаивая нетерпеливых лошадей, их уже ждали оруженосцы. Сказав пароль воинам, охранявшим входные ворота, они покинули твердыню тамплиеров и направились в крепость Сен-Жан д'Акр.

32

Мендибж бродил по узкому коридору тюрьмы, время от времени подставляя лицо лучам солнца, которое светило, но не грело.

То, что он в последнее время слышал, заставляло его быть начеку. Нервозность в поведении психолога и представителя службы социальной реабилитации подсказывала ему, что вокруг него происходят какие-то непонятные события. Он не сомневался, что против него что-то затевается.

Его неоднократно подвергали медицинским осмотрам, еще раз обследовал психолог, и даже сам директор тюрьмы присутствовал на изнурительных процедурах, когда женщина-врач пыталась заставить Мендибжа как-то реагировать на дурацкие психологические стимулы. В конце концов, Совет общественной безопасности тюрьмы выразил свое согласие с тем, что Мендибжа можно выпустить на свободу. Теперь оставалось дождаться решения судьи, и не позднее чем через семь дней он, Мендибж, может оказаться на воле.

Он знал, что ему нужно будет делать. Он станет бродить по городу, пока не убедится, что за ним нет слежки, а затем в течение нескольких дней будет приходить в парк Каррара и смотреть издалека на Арслана. Он не бросит на мостовую записку до тех пор, пока не будет уверен, что ему не устроили ловушку.

Он боялся за свою жизнь. Полицейский, приходивший к нему, не был похож на пустомелю, а он ведь угрожал Мендибжу, что сделает все возможное и невозможное, чтобы тот провел всю оставшуюся жизнь в тюрьме. А тут ни с того ни сего дело идет к тому, что его выпустят на свободу. Мендибж решил, что тот полицейский явно что-то готовит. Возможно, полиция рассчитывает, что, как только он выйдет на свободу, за ним можно будет установить слежку и найти его сообщников. Вот что им нужно!

А Мендибж — лишь приманка. Поэтому ему нужно быть очень осторожным.

Он бродил по коридору взад-вперед, не замечая, что за ним наблюдают два парня. Высокие, крепкого телосложения, с лицами, огрубевшими от длительного пребывания в тюрьме, братья Баджераи вполголоса обсуждали детали убийства, которое они собирались совершить.

А тем временем в кабинете директора тюрьмы с хозяином кабинета и со старшим надзирателем разговаривал Марко Валони.

— Не может быть, чтобы все было абсолютно благополучно, нам нужно быть готовыми ко всему. Поэтому необходимо обеспечить безопасность немого в те дни, которые ему еще осталось провести в тюрьме, — настаивал Марко.

— Сеньор, немой здесь никому не нужен, его словно бы и не существует: он ведь не разговаривает, у него нет друзей, он ни с кем не общается. Никто не станет причинять ему никакого вреда, уверяю вас.

— Мы не можем рисковать, поймите это. Мы ведь даже не знаем, с кем имеем дело. Быть может, он просто несчастный человек, а может, и нет. Мы старались все организовать без шума, однако слухи о том, что немой выходит на свободу, вполне могли распространиться за пределами тюрьмы. А потому мне нужно, чтобы кто-то обеспечил безопасность немого, пока он все еще находится здесь.

— Марко, — возразил директор тюрьмы, — в этой тюрьме никогда не было никаких разборок, не было убийств заключенных и вообще ничего такого. Поэтому мне непонятно, почему ты обеспокоен.

— Да, я действительно обеспокоен. Как старший надзиратель, вы, сеньор Генари, наверняка знаете, кто из заключенных рулит в тюрьме. Я хотел бы поговорить с этими людьми.

Генари сделал бессильный жест. Как же ему было уговорить этого полицейского, чтобы тот не совал нос в тайную жизнь тюрьмы? Марко, наверное, думал, что он, Генари, может рассказать ему о неформальных лидерах среди заключенных и не поплатиться за это.

Марко догадался о сомнениях, которые мучили Генари, и решил иначе сформулировать свою просьбу.

— Послушайте, Генари, среди заключенных должен быть кто-то, кого другие заключенные больше всего уважают. Приведите его сюда.

Директор тюрьмы заерзал на стуле, а Генари напряженно молчал. Наконец директор тюрьмы решил поддержать Марко.

— Генари, вы знаете тюрьму, здешние порядки как никто другой. Здесь должен быть человек с таким статусом, о котором говорит сеньор Валони. Приведите его сюда.

Генари поднялся. Он понимал, что не может слишком долго отнекиваться, не вызвав при этом подозрения своего начальника и этого полицейского из Рима. В тюрьме вся жизнь текла как по маслу, существовали уважаемые всеми неписаные правила, а теперь Валони вдруг захотел узнать, кто же здесь дергает за ниточки.

Генари позвал одного из своих подчиненных и велел ему привести Фраскелло, главного заправилу. Тот в это время разговаривал по мобильному телефону, инструктируя своих сыновей, как им организовывать контрабанду наркотиков, из-за которой он сам — по доносу — оказался в тюрьме.

Фраскелло вошел в маленький кабинет старшего надзирателя с раздраженным видом.

— Что вам нужно? Зачем вы меня вызвали?

— Дело в том, что один полицейский из Рима хочет с вами поговорить.

— Я не разговариваю с полицейскими.

— Ас этим вам придется поговорить, потому что мы вынуждены с ним считаться.

— Мне от разговора с этим полицейским не будет ни холодно, ни жарко. Если у него есть какая-то проблема, то вы ему и помогайте ее решить, а меня оставьте в покое.

— Ну уж нет, я не оставлю вас в покое! — крикнул Генари. — Вы пойдете со мной к этому полицейскому и поговорите с ним. Как только он закончит здесь свои дела, он уйдет и тогда оставит всех нас в покое.

— А что нужно этому полицейскому? Зачем он хочет поговорить со мной? Я не знаком ни с одним полицейским и не горю желанием знакомиться. Оставьте меня в покое!

Фраскелло повернулся, чтобы выйти из кабинета, но, прежде чем он успел открыть дверь, Генари вскочил и схватил его за руку.

— Отпусти меня! Ты что, рехнулся? Считай, что ты уже труп!

В этот момент дверь кабинета распахнулась. Марко Валони в упор посмотрел на охваченных гневом мужчин.

— Отпустите его! — приказал Марко старшему надзирателю.

Тот отпустил руку Фраскелло, который при этом, оставаясь неподвижным, смерил Марко оценивающим взглядом.

— Я предпочел прийти сюда сам, а не ждать, пока вы явитесь в кабинет директора тюрьмы. Директору кто-то позвонил по телефону, а потому я ему сказал, что, если он не возражает, я приду сюда сам. Похоже, что я появился вовремя: нужный мне человек уже здесь.

Взглянув на Фраскелло, Марко приказал ему:

— Садитесь.

Тот даже не пошевелился. Генари, все еще злясь, посмотрел на заключенного с ненавистью.