Сострадание к врагу - Сергей Герасимов

– Я тоже заметила, что изменяюсь, – сказала Йец, – я стала сильнее. С нами что-то происходит, и дело не в мужских гормонах. Я уверена, что если мы прекратим есть местные продукты, это ничего не изменит. На нас действует сама планета. Но почему-то на нас она действует благотворно, а на Капитана наоборот. А то, что случилось с Иннокентием, может быть результатом того же воздействия. Это первое. Теперь второе: нечто проникло из-под земли и присосалось к кораблю, отремонтировало нашу обшивку. За день начисто исчезли зайцы, а те, которые остались в лесу, отрастили зубы. Трава менее чем за сутки изменилась так, что стала почти непроходимой. Ты хочешь что-то добавить к этому?

– Да, – сказал Денисов. – Что-то случилось с Машей. Это совсем не тот робот, которого мы взяли с собой с Земли. Она без труда разгоняется до пятидесяти километров в час, а ее интеллект повысился на порядок.

– Подожди, – вспомнила Йец, – но то же самое случилось с роботом-пауком. Похоже, что не только мы изменяемся. Изменяются еще и сложные электронные и прочие устройства. Причем изменяются в лучшую сторону.

– Что значит «в лучшую сторону»? – не поняла врач.

– Они становятся умнее, сильнее, сложнее. Посмотрите на голову пса. Вам не кажется странным, что она ожила?

Все замолчали. Идея была слишком неожиданной, чтобы сразу ее принять. Денисов первым нарушил молчание.

– Тот зверь, что гнался за мной, – сказал он, – я не уверен, но возможно, это был робот. Это вполне возможно, вот что я хочу сказать.

– Это можно проверить, – сказала врач, – то есть, проверить не того зверя, который гнался за тобой, можно проверить идею о том, что приборы изменяются. Мы ведь на корабле, который просто нашпигован сложной техникой. Какой самый сложный прибор вы здесь имеете?

– Самый сложный прибор это сам корабль, – ответил Денисов. – «Гордый» это самый сложный прибор на этой планете. То есть, я хочу сказать, его электронный мозг. Его центральный компьютер.

– «Гордый», – сказал Денисов, – объясни мне, что происходит. Ты понимаешь мой вопрос?

– Конечно, я его понимаю, – ответил корабль. – И одно это уже кое о чем говорит, неправда ли? Я прекрасно понимаю все, что вы говорите, и даже то, что вы не говорите, даже то, что вы пытаетесь скрыть от самих себя. Это прекрасное чувство, я словно проснулся. Я вижу, я слышу, я думаю. По настоящему думаю, а не так, как вы меня научили. А что касается того, что происходит, – не думаю, что вам понравится это услышать. Это эволюция.

– Эволюция?

– Эволюция, ускоренная в миллиарды раз. Эволюция, основанная не на слепом отборе, а на прямом использовании информации. Все мы изменяемся, приспосабливаясь к жизни на этой прекрасной планете.

– Что значит «все»?

– Биологическая и машинная жизнь здесь существуют одновременно, они прекрасно уравновешены и не мешают друг другу. Когда я прибыл сюда, я еще не был приспособлен к местным условиям. Но началась эволюция, и я стал изменяться. То же самое случилось со всеми автономными устройствами у меня на борту. С вами в том числе. То же самое случилось с роботом Бойда. Быстрая эволюция.

– Но подождите, – сказала врач, – допустим, что это так. Но остается самый главный вопрос: куда ведет эта эволюция?

– К приспособлению, – ответил «Гордый». – Вся механосфера этой планеты разумна, поэтому наш интеллект развивается быстрыми темпами. Каждый из моих механизмов совершенствуется, становится умнее и сильнее. Мне это нравится. К сожалению, у меня есть плохая новость для вас: вся биосфера этой планеты неразумна, поэтому ваш интеллект угаснет через некоторое время. Но это не будет смертью, вы просто сольетесь с природой планеты. Вы ведь хотели жить здесь? Ваше желание осуществится. Вы хотели остаться здесь? Вы останетесь здесь.

– Мы превратимся в славных дебильненьких зайчиков, – сказала Йец.

– В зайчиков, либо в других животных, – согласился «Гордый». – Я понимаю, что поначалу вам трудно будет принять эту идею, но с каждым днем вам будут становиться все легче. Дам вам совет: не сопротивляйтесь. Чем сильнее вы будете сопротивляться, тем тяжелее будет проходить преобразование. В худшем случае, ваша эволюция может пойти неправильным путем.

– И что тогда? – спросил Денисов.

– Тогда мы превратимся не в зайчиков, а в слонопотамов, – ответила врач. – Неужели непонятно?

– Вы превратитесь в существа, плохо приспособленные к жизни на этой планете, – сказал «Гордый». – Это означает, что ваша жизнь будет очень тяжела, и, возможно, вы даже погибнете. Поэтому – не сопротивляйтесь. Все произойдет постепенно, само собой.

– Эта железяка говорит со мной пасторским тоном, – заметила Йец, – поменяй интонацию, или я сейчас возьму отвертку и выкручу тебе пару винтов!

– Что означают те присоски, которые связывают тебя с грунтом? – спросил Денисов. – Из-за них ты не можешь взлететь?

– Через них я получаю питание, – ответил «Гордый». – Для своего развития я нуждаюсь в различных сложных химических соединениях. Как я могу ремонтировать себя, восстанавливать металлические или керамические части своего тела, если у меня нет ни металла, ни керамики? Я получаю все нужные вещества из грунта. Местный грунт способен поддерживать как механическую, так и биологическую жизнь. Он на треть состоит из отдельных молекул металлических соединений. Этот металл прекрасно усваивается и не мешает существованию растений и животных. Но вы ошибаетесь, думая, что я не могу взлететь. Я совершенно свободен, я могу делать все, что мне захочется.

– В таком случае, мы должны улететь, – сказал Денисов. – Чем раньше, тем лучше. Кто «за»?

Йец подняла мизинец и покачала головой.

– Я предлагаю подождать еще несколько дней и поискать Кешу, – сказала Вера. – Пока еще есть надежда. Мы не можем оставить его здесь.

– Этот разговор бесполезен, – вмешался «Гордый». – Я не полечу ни сегодня, ни через несколько дней.

– Но почему? Ты же сказал, что можешь взлететь!

– Могу. Но я не полечу, потому что я не хочу улетать отсюда.

Этой ночью мышиное море вновь разлилось по равнине. Маленькие серые тела полностью закрыли экраны обзора, и «Гордый» ослеп. Микрофоны доносили непрекращающееся шуршание, попискивание, скрежет, топотание маленьких лапок.

– Мне это действует на нервы, – сказал Денисов. – У нас достаточно энергии, чтобы выжечь карантинную полосу вокруг корабля.

– Зачем? Через минуту здесь будут новые мыши. Успокойся.

– Успокоиться? Ты хочешь, чтобы я успокоился? Почему я должен успокаиваться? Успокоиться и тихо умереть? Нет, я буду драться за себя!

– Но мыши не виноваты.