Жизнь вопреки - Олег Максимович Попцов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Выслушаешь всё это и чувствуешь, как в душе поднимается протест, и во весь голос хочется крикнуть: «Враньё всё это! Было, было хорошее, но мы не поняли, мы не уберегли!!!»
А хорошее действительно было. Главная проблема революции – не в самом её совершении, а что сделать после того, как она совершилась.
Я пережил, как автор всевозможных телевизионных проектов, достаточно испытаний, поделённых на радость и разочарование. Тому было многие причины. На вопрос, чего было больше, ответить непросто.
Причина первая. Команду создаёшь и набираешь не только ты. Твоя обязанность, как лидера, создать костяк команды, управляющий слой руководителей, подразделений, редакции, дирекций. А «рабочих лошадей», говоря образно, табун, подбирают уже утверждённые тобой назначенцы. И вот тогда в этом мире обозначаются прорехи, но это утверждение относительно, ибо эти просчёты и неинтересности делают люди, которые управляют процессом и которых подбирал и назначал именно ты. Получается, что не так и не тому ты их учил. И более обескураживающий вывод – они не умеют учить. И ты это просмотрел. Откреститься всегда проще, а вот принять ответственность на себя – это уже из категории жизненных испытаний. В таких случаях говорят: «Надо выстоять, потому как живёшь в режиме постоянных испытаний». И на вопрос, как дела, ответ один – выстоим!
Состав первого российского Верховного совета, когда Россия обретала иной статус… это значит – всё создавалось с нуля. И так называемая независимость России была прежде всего независимостью от прежних правил и норм прошлых законов страны. А ведь Верховный совет был результатом уже других выборов, по иным правилам, которые рождали отчасти хаотичный парламент. Свободные выборы, а они были свободными, дают совершенно иной результат, они рождали парламент, которому уже после того, как он стал парламентом, предстоит выбрать и утвердить правила новой жизни. А если вспомнить, что всякая революция порождает хаос, ибо непривычное и незнакомое становится нормой, и если к этому прибавить массовый непрофессионализм в депутатских рядах, ибо более 60 процентов из них стали депутатами впервые в жизни, то следует признать, что период становления был мучительным.
И вот спустя многие годы, двадцать пять лет, ты, как участник этих событий и отчасти их автор, не скрываешь своего искреннего удивления – как выстояли и вырулили Россию на дорогу развития? Ухабистую, неудобную, с провалами, но всё-таки дорогу.
Пережить в самом начале пути в течение трёх лет две попытки переворота… Сначала 1991 – ГКЧП, а затем осень 1993 года, указ 1400. Роспуск парламента и объявление новых выборов.
В ответ – отказ парламента выполнять указ президента и покинуть Белый дом. Реакция президента не заставляет себя ждать. Блокада Белого дома и категоричное требование правительства освободить Белый Дом до пятого октября.
Немаловажный факт собственной биографии. В те дни я оказался в центре событий и прежде всего событий политических. Политика в буквальном смысле этого слова вцепилась в меня. И намного раньше, уже в начале моей производственной биографии она лишила меня успешного профессионального будущего, как учёного-лесовода. Руководитель моего диплома профессор Борновицкий сразу же после моей защиты обнял меня за плечи, перелистал диплом и на громком выдохе сказал: «Еще два месяца, Олег, и готова кандидатская». Увы, но я прошёл мимо двух распахнутых дверей.
Даже после моей внезапно прерванной в молодые годы практики меня неожиданно вызвал в Ленинград ректор академии Никитин. А директор лесхоза, сочувственно похлопав меня по плечу, напутствовал: «Всякое бывает, Максимыч. Ты мужик крепкий, уладится. Мы тебя будем ждать, среди кубанских лесов и полей. Здесь твоё будущее». Вот так; а вернуться не получилось, вычислила политика.
К чему это возвращение в далёкое прошлое? Прекрасный режиссёр Сокуров произнёс в разговоре со мной жизненно опорную фразу: «Нам надо научиться пятиться».
В прошлом был разный и долгий профессиональный путь, и журналистика, и многолетнее редакторство, и писательская биография, и, конечно же, книги, написанные мной. И вот тогда я понял, в чём моё истинное призвание, моя обетованная земля. И когда политика в моей биографии совершила третий «хапок», чтобы вырвать меня из писательского мира, я сказал «нет». Чем бы я ни занимался, но, присягнув на верность писательскому труду, непременно вернусь.
Так и произошло. Будучи депутатом Верховного совета, я затем возглавил Всероссийское радио и телевидение, которых не было и в помине. После назначения президентом страны меня на эту должность – я оказался в буквальном смысле этого слова в чистом поле. Ни стола, ни стула, ни копейки средств, никакой техники, ничего нет. Я один и никого рядом. Так начались с некоторым перерывом мои будущие 14 телевизионных и радио-лет. Но я должен был, обязан сдержать слово, данное обетованной писательской земле. И я его сдержал. За эти годы я написал три объёмных книги. «Хроника времен „царя Бориса“», «Тревожные сны царской свиты» – обе посвящены эпохе Ельцина. И затем третья книга «Аншлаг в Кремле, свободных президентских мест нет», это уже об эпохе Путина. И одна фраза к читателю: «Сумеете достать хотя бы одну из этих книг, можете считать, что вам повезло. Прочтите, не пожалеете».
Кстати, первая книга «Хроника времен „царя Бориса“», написанная и изданная в разгар лихих девяностых, была признана лучшей книгой года. Время было сверх-бедным, и полагающуюся денежную премию мне вручили в дырявом целлофановом пакете, в разных по стоимости денежных знаках, от рубля и выше. Эту премию мне вручил Виталий Игнатенко, в те времена генеральный директор ИТАР-ТАСС.
Книга своими нестандартными откровениями и остротой вызвала в определённых властных кругах достаточный шок. И мщение, и зависть, которые эпизодически сопутствовали мне, превратились в очевидное постоянство в отношении власти к моей персоне. Это было непросто воспринимать и тем более нелегко пережить, но увы, судьбу не выбирают.
1993 год. Как это было
В воспоминаниях последних 25 лет бесспорно в число самых значимых и драматичных попадают события 1993 года. Опять осень, как и в пору ГКЧП. Эти два взрывных события были похожи, как некое сопротивление сложившейся реальности, но они были разными. Если первый был бесспорным воплощением заговора внутри правящей политической элиты страны и аттестовавшим себя не где-нибудь, а локально, в столице России, имея при этом все элементы предваряющей его секретности, то второй вызревал совершенно открыто, как обостряющийся конфликт между двумя ветвями власти – президента и парламента. И всё это происходило с максимальной публичностью и было ожидаемо.
Характерно – как в первом, так и втором варианте цели были абсолютно
