Все дороги этого мира - Ольга Табоякова

- Дефектный экземпляр, девочки, извините.

Тишина нарушилась лишь всхлипами, расходившихся с места митинга нимф.

Дотащить бессознательное тело до места стоянки отца Григория орку удалось с трудом.

- Теперь назад и без разговоров, - орк стал приводить человека в чувство.

- Что это было? Куда все подевались? - Логорифмус пришел в себя.

- Что было? Животные ушли, - вежливо информировал его орк.

- Девушки, - пролепетал отец Логорифмус.

- Какие девушки? - орк деланно удивился. - Никаких девушек я поблизости не видел. А вы?

Отец Григорий истово закивал, подтверждая слова орка.

- Это все тепловой удар, - выдвинул он свою версию. - А что со мной было...

Догнать остальных, им удалось к следующему полудню. Большая часть актеров встречала орка, как победителя, а возвращенных ученых, как родных детей.

Глава 14. Ножи и кастаньеты

Сказочник создает сказку, поэт пишет поэму, стихоплет слагает стихи, законодатель - законы, журналист - журнал, ученый - учебник, секретарь - секреты, руководитель - руководство, машинист - машины... Не доводите жизнь до абсурда.

Тори выздоравливал. Медленно, но верно к нему возвращались силы. Чудесный отвар Хэсса с корешком колтун-травы от Вуня сделал свое дело. Маше не было необходимости сидеть с эльфом, но тот освоил науку отчаянно придуриваться, чтобы девушка посидела с ним. Вторую ночь Хэсс ночевал в своей повозке. Проверив, как дела у эльфа, Хэсс заваливался спать без сновидений.

Утро началось необычно. Проснулся Хэсс от ощущения прикосновения. Не дергаясь, не шевелясь, Хэсс понял, что его скребут по голове. Рывком подскочив на месте, Хэсс обернулся. Там сидел Вунь и еще один маленький человечек. Вунь придерживал чашку, которую он установил в импровизированную держалку из подушки и стены. Другой человечек в темных штанах, не шароварах, в вязанном свитере и перчатках держал в руках что-то типа ножа.

- Что за..? - Хэсс ощутил, как по его голове на щеку медленно стекает пена.

- Доброе утро, Хэсс, - Вунь радостно улыбался. - Это мой сын - Говорун.

- Что здесь происходит? - пена все еще текла по щеке Хэсса, и уже добралась до шеи.

- Голову тебе бреем, пора бы уж, а то волосины стали выползать, - хозяйственный Вунь размахался руками. Его сын сидел молча и лишь пялился на Хэсса во все глаза.

- Ты что хочешь, чтобы я был лысым? - переварить такую заботу рано по утру достаточно тяжело. - А Тори где?

- Я его отправил в другую повозку, - сообщил Вунь.

- Как?

- Да, просто. Я сел на лежак, он проснулся. Я ему сказал, что надо тебя побрить, а чтобы он не мешал, попросил его сходить куда подальше.

Столь вопиющее вмешательство в свою личную жизнь Хэсс Незваный воспринял философски. За прошедшее время короткого знакомства с Вунем, Хэсс привык, что его кто-то стережет. Ему это напомнило чувство безопасности и уюта жизни с Шаа. Кроме того, Хэсс слышал о домовых и уверился, что Вунь один из них, а домовым, как известно, прощается и не такое.

- Вунь, расскажи мне, пожалуйста, а зачем ты меня брить собрался? - Хэссу захотелось узнать причины столь странного поведения. - Понимаешь ли я жил в принципе с волосами и мне это нравилось.

- Да? - Вунь огорчился до крайности. - Тебе нельзя с волосами теперь.

- Почему?

- Потому, что та твоя волосатая жизнь кончилась.

- И что, теперь началась безволосая? - Хэсс искренне пытался разобраться в фанабериях Вуня.

Говорун бережно положил на подушку свой бритвенный прибор и сложил руки у груди:

- Дозвольте и мне объяснить, - мелодичным голосом попросил он.

- Это что? - Хэсс переключился на Говоруна, его удивила манера разговора.

- Мой сын - Говорун, - еще раз напомнил Вунь

- Я помню, Вунь, но почему он так странно разговаривает? И кого из нас спрашивает?

- Меня. Я все время повторяю, Хэсс, главное в жизни это правильно воспитать детей. Тебе это еще предстоит, а мы поможем, - пообещал Вунь, затем повернулся к Говоруну и разрешил говорить.

- Дело в том, что какой человек, такой и у него может быть помощник. Так положено.

Минуты три Хэсс соображал о чем ему пытается толковать Говорун.

- Я бритый, и ... - Хэсс оглядывал Вуня, который тоже щеголял лысой головой. - Понятно, то есть если я отращу волосы, то ...

- Да, - Вунь жалобно скуксился, а потом просиял. - Но ты же не будешь растить волосы?

В этот миг Хэсс Незваный принимал важное решение: красота и женщины или лысина и Вунь.

- Ладно брей, - Хэсс улегся на лежанку и покорно закрыл глаза. Через десять минут вся работа была закончена. - Вунь, я думаю, что тебе придется тогда меня часто брить. Волосы же растут.

- Не, не беспокойся, - Вунь уже сидел на своей любимой полке. - Мы тебе голову соком травы лишшшай натерли так, что волосы вырастут разве, что года через три.

Заявлять, что Хэсс сам на это напросился было бессмысленно. В повозку осторожно заглянул эльф.

- Я уже замерз, можно?

- Заходи, - Вунь приветливо махал руками. Его сын очищал свой нож.

- Какая у тебя голова, - эльф пялился на лысую голову Хэсса.

- Бритая, - лекарь и вор буркнул.

- Ага, и так светится, - эльф спрашивал свои эстетические чувства, соображая к чему отнести светящуюся голову: придури людей или высшему проявлению искусства.

- Что? - Хэсс нашел зеркальце, и взору его предстала печальная картина: кожа светилась ровным серебристым цветом.

- Жаль, конечно, но через час это пройдет, - сверху подал голос Вунь.

- Пройдет? - Хэсс перестал испытывать желание немедленно прибить Вуня. - Скройся с глаз моих, - пожелал он Вуню. Два маленьких человечка немедленно пропали.

- Зачем же так? - Тори посочувствовал им. - Можно было бы еще поговорить с твоими личными духами.

- Это личные духи? Я думал, что это домовые или вернее лесные, - Хэсс завязывал платок, чтобы никто, случайно заглянув, не увидел подобного ужаса.

- По-моему, это личные духи. Я когда проснулся, вижу, на меня смотрят своими глазищами эти двое. У одного из них нож, но они мне все объяснили. Это точно личные духи, ведь они тебе голову брили. Только духи занимаются такими делами.

- Да? А что еще делают личные духи? - Хэсс порадовался возможности узнать про Вуня побольше.

- Они стерегут, заботятся, живут вместе.

- Да, он тоже говорил, что стережет меня, - признался Хэсс. - Кушать будешь? У меня есть хлеб, козий сыр, фрукты.

- Спасибо, - эльф нуждался в усиленном питании, но попросить поесть стеснялся.

- Не за что. Скажи, а если личный дух стережет, то это как?

- Не знаю, - эльф вгрызся в черствый хлеб. - Но надо их слушаться, чтобы ничего плохого не случилось.