Все дороги этого мира - Ольга Табоякова

- Отлично, - Рамон одобрительно покивал, он всегда знал к кому можно обратиться за советом.

- Так что мне делать? - Джу готова была заварить новую ссору, после ухода Рамон.

- Бери в руки скрипку, и сыграй для своего усталого лапушки, - Лаврентио знал, как вить из девушки веревки, канаты и ниточки.

Музыка опять полилась, а людям становилось легче на душе. Всеобщему настроению не поддавался Гармаш. Боцман отвел старым друзьям спальные места в повозке Морехода, который переселился к Боцману. Секач не поскупился на одежду. Бывшие оборванцы выглядели представительно. Гармаш получил новые штаны, куртку, рубашку, а также полусапожки. Железяке достался аналогичный набор с дополнением. Плинт нашел ему маленькую сумочку взамен безвозвратно испорченного мешка.

Гармаш и Железяка валялись на мягких матрасах, и раздумывали о будущем.

- Смотри-ка, нас отпустило, - Железяка радовался, что теперь не они не одни.

- Отпустило, - Гармаш же напротив был каким-то унылым. - Что делать будем?

- Как что? Едем с ними, - Железяка не понимал печали товарища.

- Они куда едут? На фестиваль. Им сокровища не нужны, - Гармаш уже забыл, что не так давно и ему сокровища не были нужны.

- Ты чего? - Железяка уселся на лежанке. - Ты, что думаешь, что нам надо их бросить?

- Нет, конечно, - здесь Гармаш лукавил. - Но, это все как-то безвыходно.

- Безвыходно было, когда мы вдвоем из угла в угол ходили, - огрызнулся Железяка. - С тобой точно что-то не то.

- С чего ты взял?

- Да ты о море не вспоминаешь, - сообщил Железяка, обратно укладываясь на лежанку.

Гармаш скривился, будто у него заболели разом все зубы.

- Тебе Боцман говорил, что они и охраной заняты? - Железяка раздумывал об их удаче.

- Говорил, - Гармаш не горел желанием обсуждать и эту тему.

- Я вообще собираюсь присоединиться к дозору. А ты как?

Гармашу пришлось основательно наступить себе на горло и согласиться и с этим предложением.

- Только тоскливо все как-то, - пожаловался он спустя минут десять молчания.

Железяка пробудился от дремоты.

- Тебе все покоя сокровища не дают. Нужны они тебе? Что ты будешь делать? Одному в этих землях нет пути.

Гармаш рывком уселся на лежаке:

- Так ты со мной не пойдешь дальше?

- Увольте меня, я пас.

- Ну да, ты рад, что мы их встретили, стоило тебя чуть испугать, как ты струсил, - Гармаш играл на вечном: на неуверенности в себе.

- Да я рад, что мы их встретили. Я не понимаю, чего тебе приспичило эти сокровища искать. Ты глянь, как Боцман и ребята устроились. Они тоже путешествуют, но не по морю, а по суше. Но это плавание. Они не потеряны, не оборваны, не потушены. А мы?

- А мы ищем путь назад к морю, - Гармаш запальчиво сжимал кулаки.

Железяка не торопясь, уселся напротив него.

- Пути назад нет. Мне дороги в этом Темном месте ясно это продемонстрировали, - заявил он убежденно, и опять улегся на лежак. - Ты как хочешь, а я скажу Боцману, что с ними. А если после того, как мы выберемся отсюда до населенной земли, мне будет с ними неплохо, то я пойду и попрошу ту даму, чтобы мне разрешили остаться.

- Ты уже все решил? Быстро же ты успел, - Гармаш злился на товарища.

- Да и тебя не спросил. Знаешь, Гармаш, мне нравилось ходить за тобой, но сейчас я вижу, что никуда твой путь не ведет, - Железяка надеялся, что друг хоть о чем-то задумается.

- Даже так? - Гармаш ощутил вселенскую пустоту. - А я все-таки найду сокровища, а ты будешь кусать себе локти.

- Нет, не буду, - Железяка не согласился, он твердо был уверен, что не будет.

Орк скользил между деревьев с наслаждением вдыхая воздух Темных земель. Пропажа ученых-богословов позволила ему оторваться от труппы, висящей камнем на ногах. Орк несколько раз слышал от членов труппы, что Темные земли навевают им тоску, безысходность, но он радовался окружающему пространству. Сумрачность и загадочность Темных земель нравились орку Страхолюду. Ему нравилось буквально все: и полоумное поведение животных, ходящих туда-сюда, и странный туман, и каменные великаны, и неожиданные встречи Илисты с пушистым зверем. Орк Страхолюд осознавал душой и разумом, что Темные земли дышат с ним в одном ритме.

- Это - моя земля! - Страхолюд остановился, чтобы сказать это вслух.

Орк шел по следам потерявшихся ученых. Сначала он дошел до места, где табор животных остановился и повернул назад. Животные обошли поляну, и отправились обратным путем. Причем, похоже, что более быстрые животные подождали более медленных. Темные земли преподносили еще один сюрприз. Отсюда орк стал искать следы ученых. На Темной земле отпечатался след от ботинка Логорифмуса. Так, а рядом еще один более маленький и четкий след от обуви отца Григория.

Орку нравился огромный, в чем-то на него похожий, отец Логорифмус. Единственное, что он не одобрял, так это странного и мало продуктивного занятия отца Логорифмуса. Его спутник представлялся орку как нечто маленькое и суетливое.

Шагов через тридцать орк приостановился, здесь спутники разделились.

- Куда кинулись эти люди? - для орка люди и идиоты были почти равноценными понятиями. Тех людей, которые его интересовали, он предпочитал звать по именам.

Орк пошел по следам маленького человечка. Сломанные ветки, ободранный кустарник. Странное это все. Можно предположить, что маленького человечка тащат за задницу, а он цепляется за ветки руками. Орк сошел с тропы маленького человека. Под ногами он заметил оторванный кусок от балахона отца Григория. Рядом, зацепившись за ветку, болталась сумка.

Страхолюд подобрал сумку, еще сотня шагов и ему послышался голос отца Григория. Еще два десятка шагов, и Страхолюд уже может разобрать слова.

Отец Григорий голосом полным ужаса рассказывал анекдоты, нес чепуху, читал молитвы. Все это смешивалось, и показалось орку забавным. Он подошел еще ближе. На небольшой полянке стоял отец Григорий и голосил свою белиберду. В шаге от него сидело большое прожорливое чудовище. Видом страшилище напоминало переросшую лягушку в скрещение с собакой.

Орк наблюдал. Отец Григорий говорил и говорил, сдвинуться с места он не пытался. Стоило ему на минуту снизить темп речи, как чудовище разевало рот и пучило глаза.

"Гипнотизирует он голосом что ли?". Эта догадка показалась орку наиболее близкой к истине. Страхолюд обошел поляну по кругу, за спиной чудовища орк нашел большую нору в земле.

"Видимо он там живет, миленький дом, однако. Но эта тварюга мне на земле не нужна", Сказано - сделано. Запалить ветку и кинуть в нору показалось орку удачной идеей. Через три секунды раздался дикий визг, заставивший даже орка вздрогнуть. Чудовищная лягушка ввалилась в свою нору за три прыжка с той полянки. Доставив себе удовольствие, орк кинул в нору вслед забравшейся туда лягушке-переростку ножик-самоед. Уходя из дома, орк получил его в дар от своего друга. Вещь была колдовская, и полезная в странствиях. Основным его назначением было резать живую плоть до размеров ногтя. Судя по звукам нож принялся за дело, визг усиливался. Внезапный чавк подсказал орку, что чудовище заглотнуло нож. "И отлично. Теперь нож будет рубить эту тварь изнутри, пока не сделает свое дело". Нож подчинялся только хозяину так, что орк оставил нож заниматься общественно полезным делом, и пошел к отцу Григорию. Тот все также стоял посреди поляны. Осторожно ступая, чтобы не попасть в ловушку, орк приблизился. Отец Григорий был упакован в прозрачную клейкую массу и смотрел на орка невидящим взглядом. Когда Страхолюд дотронулся до человека, тот потерял сознание, но кокон не давал ему упасть.