Французская волчица — королева Англии. Изабелла - Элисон Уэйр

По условиям договора Эдуард должен был отдать Гасконь, Понтье и Монтрейль Карлу до момента, пока не принесет оммаж французскому королю в Бовэ в августе месяце; после церемонии Карл отдаст Эдуарду все эти земли, за исключением Аженэ, принадлежность которого предстояло определить арбитражному суду французских юристов.

Однако прежде чем подписать и ратифицировать этот договор, английская сторона потребовала установить новое перемирие взамен прежнего унизительного, которое было в свое время оговорено Кентом и Валуа. Но французы не желали санкционировать что-либо, кроме продолжения прежнего перемирия. Изабелла сообщила Эдуарду, что на 29 марта дела зашли в тупик, и она подумывает вернуться домой. Все же она решила еще один, последний раз обратиться к брату, и вскоре могла сообщить, что французская сторона согласилась заключить новое перемирие сроком до 9 июня. В конце письма Изабелла извинялась, что не могла раньше известить мужа обо всех своих действиях и указывала, что останется при французском дворе, пока договор и перемирие не будут благополучно достигнуты, буде Эдуард даст на то свое одобрение.{900}

В день 1 апреля королева в сопровождении английских послов совершила официальный въезд в Париж.[89] Она ехала верхом на лошади, одетая в платье из черного бархата, такое широкое и длинное, что из-под него виднелись лишь кончики ее черно-белых кожаных сапожек для верховой езды. Незаплетенные волосы были уложены по бокам в цилиндрические футляры, плетеные из золотой тесьмы и скрепленные узкой лентой, — новейшая модная прическа того времени.{901} «Много знатных людей явилось приветствовать королеву. Ее эскортировал ко дворцу господин Робер Артуа [ее кузен], граф Даммартен, сеньоры де Куш, де Монморанси и другие».{902} Фруассар относит первое свидание Изабеллы с Карлом к этому дню — но из ее собственного письма от 31 марта видно, что оно уже имело место в Пуасси. «Изатем она осталась со всеми своими спутниками у короля в Париже».{903}

Спустя неделю Эдуард выдал охранные путевые грамоты для посольства епископа Оранжского, направляющегося в Англию;{904} Стратфорд со своими коллегами вернулся домой 10 апреля.{905}

Обнародовать новое перемирие Эдуард распорядился 18 апреля.{906} Черновой вариант договора дошел до него 29 апреля; условия были совершенно неприемлемыми, но Карл IV требовал скорого ответа, и 2-3 мая Эдуард нехотя согласился с ними, попросив лишь уведомить его, когда будет возвращена область Аженэ.{907} Уже 6 и 8 мая он наделил Стратфорда, Эйрмина и других английских посланников новыми полномочиями для переговоров с Карлом IV.{908}

В целом дела пошли далеко не так хорошо, как надеялся король. 14 мая он пожаловался папе, что королеве не предоставили все, чего она требовала, и винил в этом легатов, которые предложили отправить ее с этой миссией и возбудили ложные надежды на успех.{909}

Догерти высказывает достаточно убедительную гипотезу, что жесткие условия договора являлись результатом сознательной попытки Карла IV, Изабеллы, Стратфорда, Эйрмина и легатов дискредитировать администрацию Деспенсеров и дать Изабелле предлог оставаться далее во Франции; однако он же цитирует и письмо Изабеллы от 31 марта — служащее доказательством, что она всеми мерами пыталась достичь приемлемого соглашения. Кроме того, в этом письме она просила разрешения Эдуарда остаться во Франции, и мы знаем, что разрешение было дано, поскольку супруг отправил ей деньги, необходимые для проживания.{910}

К 18 мая Стратфорд и Эйрмин уже вернулись во Францию, так как вечером этого числа Эйрмин обедал у Изабеллы в королевской резиденции в Венсенне.{911} Вскоре после этого Карл IV назначил своих представителей для ведения дел с английскими послами.{912}

Изабелла присутствовала при составлении мирного договора 30 мая во дворце Ситэ в Париже; текст его практически не отличался от чернового варианта, предоставленного Эдуарду, но содержал также уклончиво сформулированный пункт о принятии справедливого решения касательно получения Аженэ королем Англии. Карл IV ратифицировал договор на следующий день, а Эдуард II — 13 июня. Однако Эдуард вряд ли счел его условия удовлетворительными, и, вероятно, задумался над тем, стоило ли посылать Изабеллу во Францию: она оказалась «не более успешной, чем любые другие послы, разве что ее брат, из привязанности к ней, согласился продлить перемирие»?{913} Действительно, несмотря на все красивые слова, Карл оставался почти непроницаем к уговорам и сделал «из любви к королеве Англии» лишь несколько финансовых уступок.

Изабелле более нечего было делать во Франции, и в те дни Эдуард, вероятно, начал торопить ее с возвращением домой — он часто высказывал в письмах желание видеть ее рядом с собою.{914} Но Изабелла не испытывала ни малейшего желания возвращаться снова под иго тирании Деспенсера, и, по-видимому, решила продлить пребывание во Франции как можно дольше.

Расходы Изабеллы в Париже были велики: только до 29 сентября они составили 2841 фунтов 7 шиллингов 7 пенсов (счета за последующий период сохранились не полностью).{915} До 17 июня эти суммы покрывались казначейством (деньги начислялись из конфискованных доходов королевы), но начиная с 17 июня платежи внезапно прекратили{916} — возможно, Эдуард не видел никакой необходимости для его жены оставаться дальше во Франции.

В июле Карл IV женился на Жанне д'Эврё. Вскоре после свадьбы Изабелла, несомненно, озабоченная тем, что деньги тают, покинула Париж и поселилась в королевском замке Шатонеф, примерно в сорока милях к западу от Парижа. Король Карл выручил ее и с 18 июля по 1 сентября оплачивал все ее расходы на жизнь.{917} В этот период она жила в разных местах близ Парижа, в том числе в Сент-Илере, Пуасси, Манте, Сен-Жермене, Корбейле и Фонтенбло, проводя время в посещении церквей и развлечениях. Ее навещали, в частности, новая королева Франции, аббат Сен-Дени, граф Ричмонд, Луи де Клермон, графиня де Фуа и папские легаты.{918}

Джон Салмон, епископ Норвичский, умер 6 июля. Как только Изабелла узнала об этом, она рекомендовала вниманию папы своего друга Уильяма Эйрмина (или Эйермина). Эйрмин, каноник собора святого Павла, до января 1325 года был хранителем Малой Печати, затем его избрали в епархию Карлайла, однако месяц спустя избрание было аннулировано. Эйрмин хорошо знал Изабеллу: они тесно сотрудничали в 1321 году, когда вместе исполняли обязанности хранителей Большой Печати. На этот раз Иоанн XXII проявил снисходительность и услужливость, отдав 19 июля Эйрмину вакантную кафедру в Норвиче. Тем не менее четырьмя днями позже, в Англии, главой кафедры Норвича был назван кандидат короля Эдуарда, Роберт Болдок, и в качестве епископа 25 августа получил от короля причитающиеся доходы.

Каковы были намерения Эдуарда относительно поездки во Францию и принесения оммажа, когда он ратифицировал новый договор, оставалось неясным. К 15 августа в Бовэ закончились приготовления к церемонии,{919} и король начал готовиться к отъезду. Но Деспенсеры трепетали при мысли, что он уедет за границу и оставит их на произвол врагов;{920} им также не хотелось давать Изабелле возможность восстановить влияние на мужа. Соответственно, когда предполагаемый визит обсуждался в совете, мнения разделились: разумно ли королю в этих обстоятельствах покидать свои владения или нет? Но решающее слово осталось за Лестером, который считал необходимым ехать.

23 августа Эдуард прибыл со своим старшим сыном в Дувр, готовый — по всей видимости — к путешествию.{921} Но Деспенсеры продолжали уговаривать его не покидать Англию.{922} На следующий день Эдуард неожиданно объявил, что болен и ехать не может, но отправит во Францию новую делегацию под руководством Ричмонда и Стратфорда, с целью проделать другие приготовления.{923}

Зная, что Деспенсер должен будет остаться в Англии, Изабелла могла рассчитывать на приезд Эдуарда как на возможность поговорить начистоту, выложить все свои обиды на Хьюго и рассказать, как он с нею обращался. Она могла даже задумать поставить его перед ультиматумом: либо фаворитов прогоняют, либо она остается во Франции. При этом она, возможно, рассчитывала на поддержку Карла IV — или опиралась на обещание такой поддержки. Но Эдуард вдруг решил не ехать.

Должно быть, именно в те дни Изабелле пришла в голову схема, благодаря которой условия договора были бы выполнены, а она сама смогла бы как минимум одержать верх над Деспенсерами в любом столкновении с Эдуардом. Кроме того, ее старший сын был бы удален из сферы влияния и контроля фаворитов.