Заложница, или Нижне-Волчанский синдром - Анна Мезенцева

выяснилось! Яблочко от яблоньки далеко укатилось — мать-то у нас оказалась из нормальной семьи! Так что я закончу суд и поеду вступать в наследство в Москву. Прощай, Нижне-Волчанск! Жди меня, трешка в Хамовниках!

Я вспомнила письмо из нотариальной конторы, давным-давно замеченное в мусорной корзине Стаса. Там же лежали квитанции на нашу квартиру — брат иногда их оплачивал, чтобы мы с батей не сидели без света. Получается, нотариус разыскал мою семью и отправил письмо на единственный известный адрес. Но письмо первым обнаружил брат. Прочитал, понял, что у него появилась возможность свалить из Нижне-Волчанска, да не куда-нибудь, а сразу в Москву. И не выдержал искушения. Я даже рассмеялась. Криминальные разборки, ревность влюбленной психопатки… Ага, как же. Цена моей жизни — столичная трешка.

— Посмейся, Саша, посмейся… — Стас явно себя накручивал, стремясь достигнуть нужного уровня злости, за которым совесть безболезненно отключится. — А ты, Глеб, такой весь из себя мужик со стальными яйцами… Что теперь скажешь, а? Смотри на меня! Что скажешь?! Стасик, наш трусливый дурачок, так вы про меня думали? А я вас сделал, вас обоих, как детей! Так кто из нас теперь настоящий мужик?

— Ты, Стас. Ты — настоящий мужчина, и ты победил, — спокойно подтвердил Глеб. — Тебе больше не надо никому ничего доказывать. Отпусти Сашу.

— Нет, ты и вправду не догоняешь? — брат коротко хохотнул и подошел к связанному пленнику. Ухватил за волосы и резко дернул вверх, заставив задрать голову. — Я так обрадовался, когда ты захотел забрать ее в качестве залога, ты не представляешь… Ну, думаю, наконец-то! У меня сестренка борзая, непременно что-нибудь отчебучит, вот ты и ее шлепнешь. Самому руки марать не придется. Я в последнее время и сам об этом подумывал, но знаешь… Я же в суде работаю. Знаю, кого менты в первую очередь проверяют. А тут такой подарок: да кто вообще про меня вспомнит, когда в городе вон какие страсти творятся?

Стас истерично расхохотался и вернулся ко мне. Во взгляде Андрея промелькнуло презрение, пока еще умело спрятанное.

— Все подумают, что Сашу убили в ходе ваших разборок. И все в ажуре! А? Хороший план?

— Если дело только в наследстве… — я скинула с себя бессильное оцепенения и встряла в разговор. — Забирай все. Я напишу отказ, дарственную, что скажешь. Но Глеб тебе не нужен, отпусти его.

— Надо же, ты был прав, Андрюха, — с восхищением протянул брат. — Во дают! Нет уж, Саша, я лучше посмотрю, как большой и страшный Глеб Игнатьев, целый месяц ставивший меня раком, истечет кровью на этом засранном полу, глядя в твои мертвые глаза.

Глеб рванулся с кресла, силясь разорвать путы. Я и сама бросилась к брату, мечтая размазать, разбить, уничтожить ненавистное смеющееся лицо, но Андрей меня опередил, слегка покачнув незаметно выхваченным пистолетом.

— Еще одно лишнее движение, и я выстрелю ему в колено. А ты, Глеб, снова попробуешь встать — выстрелю в ногу Саше.

— Повеселились? Вот и ладушки, теперь к делу, — из глубины склада вернулся Прилепченко. Деловитым тоном приказал:

— Гаси придурка.

Стас не успел ничего понять или испугаться — выстрел Андрея выбил из левого виска фонтан бурых брызг. Тело брата рухнуло на бетон. Возле головы начала разрастаться темная лужа, в которой отражались огоньки горящих под потолком ламп. Простые белые огни в отражении казались розовыми, как на рождественской гирлянде. Я почему-то никак не могла отвести взгляда от этой картины. Я ведь сама только что была готова его убить. А теперь… Намокший от крови рукав с расстегнутой манжетой, угловатое плечо, худая шея с раздражением от частого бритья… Пол оказался неровным — от лужи отделился ручеек и, причудливо извиваясь, побежал к моим ногам. Я как завороженная наблюдала за его течением. Кровь добралась до белых подошв моих кед, и они тоже стали красными.

— Убрать?

— Пусть пока полежит.

Голос Прилепченко вернул меня к реальности. Вместе с ним подтянулись другие люди, многих из которых я узнала. Вот этот мужик точно приезжал на место аварии у Волчьего Яра. А тот, за его спиной, в шерстяном шарфе, охотился на меня с Настей в «Березке». Он еще запнулся о спинку дивана и упал на кирпичи. Те двое — бойцы с базы, я не раз встречала их на обеденном перерыве в столовой. Даже здороваться под конец начала. Они всегда брали одно и то же — борщ, пюре с котлетой и трубочку с заварным кремом. А бритому на лысо дядьке лет сорока я как-то переустанавливала Винду. Прав был Дамир, зря я на него сердилась — наш общий друг приобрел слишком большую популярность.

Борис Прилепченко махнул рукой — перед Глебом появился поставленный на попа деревянный ящик. Невысокий коренастый наемник в городском камуфляже положил сверху стопку бумаг, ручку и открытый ноутбук. Его я тоже узнала — именно он сегодня сторожил палату вместе с Жориком.

— Мне надоело с тобой бодаться, Глеб, — медленно, нарочито растягивая звуки начал Прилепченко. — Я знаю, ты собрал средства, необходимые для переоборудования завода, и держишь их наготове. Посмотри на экран, внимательно посмотри. Сейчас ты сделаешь один звонок, чтобы перевести деньги на указанный счет. Не ошибись, точная сумма мне известна. Затем ты подпишешь лежащие перед тобой бумаги. Или в обратном порядке, как пожелаешь. Главное, быстро.

Глеб не пошевелился, без интереса рассматривая лицо врага. Тихо спросил:

— Ты сдурел, Борис? Молодость вспомнил? Так за тридцать лет в стране многое переменилось. Как ты теперь планируешь это все разгребать?

— А мне не надо ничего разгребать, — вежливо улыбнулся Прилепченко. — Стас, конечно, не великого ума человек, но в одном он был прав. Твоя репутация всем только на руку. Это ты убил Стаса. Это ты держал в заложницах его сестру, многократно ее насиловал, а потом тоже убил. Кстати, Сашенька, приятно с вами познакомиться, весьма наслышан. Меня зовут Борис Геннадьевич. Убил, занервничал, вывел деньги из своей фирмы на оффшорные счета и сбежал куда-нибудь в Панаму. Кто ж теперь проверит.

— Многие проверят.

— Ты про своего верного пса Дамира? — предположил Борис Геннадьевич. — Он-то, конечно, захочет отомстить. Да только ты уверен, что твои люди пойдут за ним, а не за Андреем?

Глеб не выдержал, послал обоих по короткому адресу.

— Ай, какой крутой! — Прилепченко ничуть не обиделся, только покачал головой. — Я ведь могу прострелить тебе голову в любую секунду, подумай об этом.

— Сам? Да ты и в стену не попадешь.

— Я попаду, — любезно пришел на помощь Андрей.

— Ну так давай, чего ждешь, — равнодушно ответил босс, взглянув