Дьявол носит чёрный - Л. Дж. Шэн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Останься.
– В комнате или?.. – в твоей жизни? Я будто потеряла способность дышать. Мне требовалось сделать вдох, но это неимоверно трудно, ведь я возлагала все свои надежды на его ответ.
– В больнице. Где я могу тебя найти.
Он выглядел таким измученным, под глазами залегли черные круги, кожа свисала в области скул, будто он резко похудел за одну ночь. Мне всегда было интересно, как понять, любишь ли ты кого-то. И я получила ответ, когда он взглянул на меня. Я знала, без тени сомнений, что в тот момент я любила Чейза.
– Я останусь. – И положила свою ладонь на его руку.
Он прикрыл глаза, его горло подергивалось, словно он пытался сглотнуть. Губы выглядели сухими, и мне захотелось прижаться к ним своими. Сумасшедшие, безумные мысли.
– Ты спросила, осталась ли Эмбер в прошлом, – прошептал он, закрывая глаза и натягивая выше одеяло. – Да. Не думаю, что я когда-либо любил ее. Не по-настоящему. Не так, как мог бы любить тебя.
Тук. Тук. Тук. Мое сердце устроило настоящий бунт в груди.
– Я не изменял, но хотел. Чертовски хотел это сделать, Мэд. Потому что ты была рядом, и ты была настоящей, и если та чушь с Эмбер, которую я даже не любил, причинила такую неимоверную боль, то ты обладала способностью полностью взорвать мою жизнь. Ты оказалась слабостью. А я так…
Так? Я затаила дыхание, ожидая, что он продолжит. Но этого не произошло. Его дыхание становилось все более тяжелым, пока не превратилось в истощенный храп. Я положила руку на сердце, чтобы оно не взорвалось.
А затем закрыла глаза, заставляя себя остановиться. Не романтизировать то, что между нами происходило, забыв каждый момент, когда я его ненавидела. Я буквально слышала насмешки Лайлы над тем, что я вернулась к своим старым шаблонам поведения Мученицы Мэдди. Ставя других людей выше себя.
На экране моих закрытых век, как на старой кинопленке, мелькнул образ Чейза в качестве моего парня.
Он прижимается ко мне своими бедрами, его дыхание с ароматом виски ласкает мою шею на вечеринке.
– Давай искупаемся. Вокруг одни неудачники, а ты – единственный человек, с кем я могу спокойно стоять рядом, что забавно.
– Почему забавно? – хрипло шепчу я.
– То, что я хочу с тобой сделать, не имеет ничего общего с фразой «спокойно стоять».
Я открыла глаза. И снова закрыла их.
Чейз стоит спиной ко мне, наблюдая за Манхэттеном через свое панорамное окно.
– Ты – волк, – тяжело вздохнув, говорю я. Его спина столь широка и мускулиста, что мне приходится напомнить себе, что он такой же смертный, как и я.
– А ты – луна, – усмехается он, откинув голову назад, дабы взглянуть на белый шар, напоминающий кристалл. – Ты, черт побери, сводишь меня с ума.
Я открыла глаза, чувствуя, как слезы жалят нос и забивают горло. Затем вновь сомкнула веки.
Мы с Чейзом лежим на траве, глядя на беззвездное нью-йоркское небо.
– Мне хочется отправиться куда-нибудь еще. Туда, где ночью можно увидеть звезды. В какое-нибудь непорочное место, – говорю я.
Я слышу улыбку Чейза, когда он отвечает:
– Странно, что ты об этом заговорила. На днях я приобрел телескоп именно по этой причине. Я схожу с ума, не имея возможности видеть звезды. Но мне не хочется отказываться от городской жизни.
Классический жест Чейза – подстраивать неугодное под свою волю. И классическое поведение Мэдди – найдя изъян в своей жизни, сдаться, признать поражение и начать все сначала.
Еще одна слеза скатилась по моей щеке. Я ничего не могла с этим поделать.
Мы с Чейзом в моей постели, Дейзи у наших ног.
– Ты когда-нибудь чувствовала, что меняешься? – спрашивает он.
– Всегда, – отвечаю я. – Мы постоянно меняемся. Просто не замечаем этого, будучи в непрерывном движении.
– Мне не нужны изменения.
– Не думаю, что у тебя есть выбор, – мягко говорю я. – Если не меняешься, то и не живешь.
– Может, я не хочу жить.
– Ты знаешь, что это не так.
Он выбирается из кровати и начинает одеваться.
Я снова распахнула глаза. Он говорил о нас. Я меняла его.
Чейз и я на американских горках. На Кони-Айленд. Не могу назвать это романтическим свиданием. Я уговорила его поехать, потому что мне захотелось съесть яблоко в карамели, которое я не пробовала со времен старшей школы.
– Ты ведь ничего не боишься, правда? – усмехается он. Наша вагонетка первая. Она поднимается мучительно медленно, дюйм за дюймом.
– Почти. – Вагонетка трясется. Как и мое сердце. Я опускаю взгляд, чтобы взять его за руку, но Чейз сцепил пальцы на коленях. Отгородившись от меня, он даже не подозревает, как я жажду, чтобы он мне открылся. – Почти ничего.
Я в ужасе открыла глаза в четвертый раз. И вспомнила, что произошло дальше.
Мы оба упали.
* * *
Следующие часы я провела, пытаясь выудить у Гранта как можно больше информации. На горизонте забрезжил рассвет, когда он наконец сказал, что нам пора домой, чтобы перегруппироваться. Я написала Свену, что буду работать удаленно, и пошла проведать Чейза. Он сидел на больничной койке, хмуро глядя на свой телефон. Он проспал почти семь часов.
Чейз оторвал взгляд от своего мобильного, выглядя просто восхитительно. Его волосы взлохмачены, глаза полны здорового блеска. Казалось, он снова набрал вес, который потерял прошлой ночью. К его лицу вернулся цвет.
– Ты сказала, что будешь держать меня в курсе. – Его голос надломился, несомненно, отражая тревогу.
Я вошла в палату и села рядом с ним.
– При условии, что будут новости, – кивнула я. – Я сдержала свое обещание.
– Отец очнулся?
– Еще нет. Но состояние стабильное.
– Что сказал Грант?
– Он считает, что Ронан, скорее всего, выживет.
– Черт. Ладно. Значит, никаких новостей.
Я повернула голову, одарив его взглядом, безмолвно говорящим «Серьезно?». Он схватил мою ладонь и положил ее себе на колени. Меня будто сбило течением. Как во время падения с горок.
– Я угощу тебя завтраком.
– Спасибо, но я не голодна. – Мне больше не хотелось оставаться с ним наедине. Я знала, что вот-вот меня вновь накроет. Все то же течение, после которого я не сумею снова повернуться к Чейзу спиной. Я не могла влюбиться в человека, который никогда не сможет дать мне то, чего я хотела от жизни: мужа, свадьбу. Детей. Любовь.
– Голод редко имеет отношение к
