Обжигающий фактор - Кайл Миллс

Марин.

При одной мысли об этом человеке — если маньяка-убийцу вообще можно назвать человеком — генерал скривил губы. Психологический портрет, который был сделан еще в самом начале проекта по приказу Прайса, характеризовал Марина как одержимого жаждой смерти безумца. Конечно, генерал никогда не питал особой веры в такие психологические портреты. На его взгляд, Марин казался слишком уж хитрым и расчетливым для настоящего сумасшедшего. Он всегда наблюдал, изучал, прикидывал.

Однако, убив ту девушку в жилище Эрика Твена, негодяй окончательно перешел все границы — и сам это знал. Прайс помнил страх в глазах Марина, когда ему предъявили сувениры, что он оставлял себе на память об убийствах. Тогда-то Прайс окончательно запрезирал доктора. Марин — ничтожество, трусливый извращенец, любящий мучить беззащитных. Но теперь он боится, и этим страхом можно заставить его сосредоточиться на работе, возместить потерю Эрика Твена.

Прайс был уверен: несмотря ни на что, главную теоретическую проблему, тормозящую весь проект, удастся решить года за полтора. А потом уже отдельные лаборатории будут расформированы и переведены на службу в разные другие компании. С этого момента «СТД» прекратит существование. А с ним — и Эдвард Марин.

При этой мысли Прайс не смог сдержать улыбку. Он рисовал себе безжизненное тело Марина, брошенное в безымянную могилу где-нибудь в виргинской глуши, где никто и никогда ее не найдет. Такую церемонию он ни за что не пропустит — посетит лично.

Глава 54

— Там охранник, — прошептала Куинн.

Марин на миг выглянул из-за угла и отпрянул назад.

— Так и есть.

— И что нам делать?

— Наверное, тебе лучше бежать. Я могу вытащить тебя отсюда так, чтобы никто не вмешался. Но у нас мало времени.

— И что тогда станется с Эриком?

— А, ну, полагаю, его убьют, а ты как думаешь?

— Я его не брошу.

Марин задумчиво кивнул.

— Вот что я тебе скажу: я пойду к охраннику, заговорю с ним и отвлеку его внимание. Годится?

Куинн и сейчас боялась его ничуть не меньше, чем в первый момент, что придавало их нынешнему союзу особенную нервозность. Что руководит этим человеком? Ведь не по доброте же душевной он ей помогает.

Марин хладнокровно зашагал по коридору. Обеими руками сжимая тяжелый нож, она выглянула из-за угла, глядя, как доктор приближается к охраннику.

— Эрик Твен здесь? — Голос гулко разносился по коридору. Марин тем временем искусно сманеврировал так, чтобы охранник повернулся спиной к Куинн.

— Боюсь, что не имею права ответить, сэр.

— Ой, да ради Бога, — скривился Марин. — Мне всего-то надо три минуты поговорить с ним, обсудить одну возникшую у нас проблему.

— Простите, сэр. У меня приказ.

— Может, тогда позвоните генералу Прайсу и получите у него разрешение? А то у меня просто времени нет.

Он говорил серьезно и сам собирался ограничиться лишь разговорами. А она-то думала, что может рассчитывать на него в случае применения силы. Казалось бы — единственный плюс от временного союза с психопатом.

Когда Марин снова покосился в ее сторону, стало ясно: с каждой минутой ситуация забавляет его все больше и больше. Он явно пытался заставить девушку перейти к действию, дать ей понять: если спасать Эрика, то делать это придется ей самой.

— Да позвоните ему, — повторил Марин, показывая в ту сторону, где она пряталась. — Там как раз за углом висит телефон.

Охранник ничего не ответил, колеблясь в нерешительности. Времени больше не оставалось. Если он решит звонить, то пойдет прямо к ней. Теперь или никогда.

Она выскользнула из-за угла и бесшумно двинулась вперед по коридору, на ходу занося руку с ножом для удара. Когда до охранника оставалось не более нескольких дюймов, она замерла на месте. Марин явно потерял терпение и демонстративно уставился на нее поверх плеча охранника. Тот начал разворачиваться — и она ударила, ударила что есть сил.

Тяжелая металлическая рукоять так мощно опустилась на голову бедолаги, что у Куинн даже рука загудела, до самого плеча. Охранник со сдавленным всхлипом бесформенной кучей осел на пол, а Куинн оказалась лицом к лицу с Марином.

— Отлично, Куинн. Теперь закончи начатое.

— Что?

— Очнувшись, он поднимет тревогу. Тогда они примутся выслеживать тебя, как дикого зверя.

— Убить его? Ты хочешь, чтобы я убила его?

— Ну, о себе не заботишься, так хоть об Эрике подумай. Ведь это твоя вина, что он вообще тут оказался, верно?

— Я не буду никого убивать!

Марин посмотрел на нее с легким разочарованием и вставил карточку в прорезь в стене.

— Это твое решение.

— Эрик!

Молодой человек вскочил с койки и обнял девушку.

— Куинн! О Господи! Ты цела?

— Цела. А ты?

Он чуть отодвинулся и несколько долгих секунд не отрывал от нее взгляд, но потом заметил окровавленный нож у нее в руке.

— Куинн, что, черт возьми…

Внезапно он схватил девушку за плечо и быстро отодвинул ее себе за спину. Подняв голову, она увидела, что из-за двери плавно выскользнул Марин.

— Эрик Твен, — заметил он, непринужденно опускаясь на койку. — Только погляди на себя. Как ты вырос!

— Марин.

Эрик попятился, по-прежнему загораживая собой Куинн.

— Сколько уж времени-то прошло, а, Эрик? Тебя не узнать. Последний раз, когда я видел тебя, тебе еще только-только пятнадцать исполнилось.

— Ты убил ее, Эдвард. Ты убил Лайзу!

Марин закатил глаза и лениво показал на Куинн:

— Тебе стоило бы меня поблагодарить. Видишь, насколько ты лучше устроился.

Куинн прижалась к спине Эрика и обхватила его руками за талию — отчасти успокаивая его, отчасти чтобы не дать ему натворить глупостей.

— Сукин сын! Да как ты мог? Кто тебе дал право?..

— Так ли нам сейчас нужна вся эта ругань, Эрик? — небрежно отмахнулся Марин. — Что же до прав, ты, сдается мне, и сам знаешь ответ. Правительство Соединенных Штатов — вот кто дает мне право. И право дает, и еще много чего посущественней. А я взамен даю правительству уверенность в том мире, что оно себе создает. Просто идеальное получалось соглашение — особенно учитывая, что альтернативой была тюрьма и скорее всего смертная казнь…

— Но реальность оказалась куда как неприглядней фантазий, — промолвил Эрик.

— Да, так оно всегда и бывает, не правда ли? — Марин встал и направился к открытой двери. — Думаю, пора уходить. Идите за мной.

Когда Марин исчез в проеме двери, Эрик вихрем развернулся к девушке:

— Что за чертовщина тут происходит, Куинн?

— Он нам помогает.

— Ничего подобного. Он помогает только себе. Сама знаешь.

Куинн покачала головой:

— А какой у нас выбор, Эрик? Я вовсе не хочу никуда с ним идти, но и тут оставаться не хочу.

— Куинн…

Она схватила молодого человека за руку и потащила к двери, заранее зная, что он собирается сказать, и не желая этого слышать. Марин ждал за порогом, держа два пластиковых значка, похожих на тот, что висел у него на рубашке.

— Наденьте.

Они повиновались и остановились, выжидая, что будет дальше. Но Марин просто стоял на месте. Через несколько секунд он раздраженно показал им на лежащего на полу охранника.

Поняв намек, Эрик оттащил бесчувственное тело в камеру. Когда он вышел оттуда и закрыл дверь, Марин уже стоял на середине коридора.

— Как насчет камер наблюдения? — спросила Куинн, когда они с Эриком догнали его.

— Я отключил их от основной сети. Ни одна не работает.

— А их не захотят починить?

— Захотеть-то захотят. Даже попробуют.

Петляющий коридор наконец привел их к пункту охраны. Стол дежурного стоял пустой, на мониторах рядом отображалась застывшая картинка.

— Вам вон туда, по переходу, — сказал Марин, останавливаясь и указывая на узкий коридор справа от них. — Тут довольно далеко — он тянется под всем комплексом. Вам второй поворот налево и до конца. Там будет такой же пункт охраны, только с дверью на улицу…

Куинн смутно осознала, как голос Марина оборвался: и сам Марин, и Эрик проследили, куда она так напряженно смотрит — на дверь за постом.

— Ой-ой-ой, — протянул Марин. — Выглядит слегка подозрительно, да, Куинн? Куинн?

Она очнулась от транса и посмотрела на него.

— У тебя под свитером что-нибудь есть?

— Что?

— Полегче, Марин, — предупредил Эрик. — Клянусь, я…

Марин на него цыкнул.

— Я хочу, чтобы ты дала мне свой свитер. Но разумеется, только если у тебя под ним что-нибудь есть.

Куинн стянула через голову свитер и протянула ему, оставшись в одной футболке. А что еще ей оставалось?

Он вежливо кивнул, обошел стол и, кинув свитер на пол, повозил его ногой, пытаясь вытереть глубокую лужицу подтекающей крови. Сделав все, что мог, он открыл дверцу и запихнул свитер внутрь.