Разделенные океаном - Маурин Ли

— Миссис Кавано ведет себя точно так же, — пожаловался он. — Она отказывается слушать, когда я говорю ей, что она должна больше отдыхать.

Доктор ушел. Финн повел Хейзел наверх, а Молли взвалила домашние хлопоты на себя, проклиная древнюю плиту, пользоваться которой было так неудобно по сравнению с ее аккуратной маленькой газовой плитой в Ливерпуле.

— Этой штуке самое место в музее девятнадцатого века, — пожаловалась она Финну и пнула ее ногой. — Неудивительно, что Хейзел переутомилась. — Молли подбросила в ненасытное жерло плиты еще угля. — Вы живете, как в каменном веке.

— Я найму кого-нибудь ей в помощь, — пообещал Финн. — Хейзел всегда отказывалась от прислуги, но дом большой, ей приходится ухаживать за большой семьей, а она беременна. С сегодняшнего дня я буду укладывать ее в постель после обеда отдыхать, даже если для этого мне придется нести ее наверх на руках и запирать в комнате.

Через два дня в доме появилась Рози Хьюм, крупная, краснощекая, старательная женщина с крепкими, мускулистыми руками. Ее муж обрабатывает землю, сообщила она Молли, и у них тринадцать детей, четверо из которых уже женились и вышли замуж, а остальные девять еще живут с ними. В мгновение ока Рози развела огонь в кабинете Финна и в комнате Хейзел, пока Финн возился с камином в гостиной, после чего принялась готовить ужин, очистив картофель с такой быстротой, какая представлялась Молли невероятной. Глядя на Рози, она остро ощущала свою никчемность.

Хейзел почувствовала себя достаточно хорошо, чтобы сойти вниз к ужину. Она выглядела почти так же, как прежде, и была очень благодарна Рози за помощь.

— Я и впрямь переусердствовала, — призналась она, — но теперь я пообещала Финну, что буду беречься. Однако для тебя эта неделя выдалась нелегкой, Молли, учитывая погоду и то, что я свалилась в постель.

— Ничего не имею против, — поспешила уверить ее Молли, хотя в глубине души радовалась тому, что неделя почти закончилась и завтра все они вернутся к Тому.

На обратном пути домой дети вели себя идеально. Меган уже скучала по Патрику и время от времени шмыгала носом. Броуди не могла дождаться, когда же поцелует Одуванчика и своего папу. Наверное, и Джо чувствовал, что скоро увидится с отцом, и поэтому не капризничал.

Том сказал, что встретит их на Пиэр-Хэд, если сможет вырваться, но, когда они сошли с парома, его нигде не было видно. Это означало, что вряд ли они застанут его дома. Молли села на трамвай номер восемь до Аллертона, что было совсем нелегко с младенцем на руках, двумя маленькими детьми и чемоданом. К этому времени Меган, похоже, забыла о Патрике, и обе девочки с восторгом предвкушали, как вернутся в свой дом.

Они, пританцовывая, бежали рядом с Молли, когда она прошла по дорожке и отперла входную дверь.

— Одуванчик, — крикнула Броуди, — мы приехали!

— Смотри, чтобы он не выскочил на улицу, — предостерегла ее Молли. — Ну же, входите.

Оставив чемодан на ступеньках, она внесла Джо в дом, с нетерпением ожидая минуты, когда сможет освободить руки. Покормив сына, она приготовит девочкам чай. Наверное, они умирают с голоду, да и сама она была не прочь перекусить.

У дверей в гостиную Молли замерла как вкопанная, чувствуя, как в душу вползает холодок дурного предчувствия. Ей казалось, будто она бредит: комната была полна людей, которые уставились на нее, как на привидение. Несколько секунд все молчали, пока кто-то — это оказалась Ирен, ее свекровь, — не расплакался.

— Молли! Ох, Молли, девочка моя, — всхлипывала она. — Мы не знали, как с тобой связаться, и нам оставалось лишь ждать, пока ты сама не вернешься домой.

— Почему? — Молли хотелось рассмеяться во все горло.

Здесь были и все три брата Тома с женами, и какой-то молодой полицейский в форме, которого она никогда раньше не видела. Все они выглядели настолько торжественно-нелепыми и строгими, что можно было подумать, будто настал конец света.

Вперед выскочила Глэдис и схватила Молли за руки, разбудив Джо, который тут же заплакал.

— Молли, милая, мне очень, очень жаль, но наш Том погиб.

— Не мели ерунду, — фыркнула Молли. Как можно говорить такие ужасные вещи! — Я только вчера разговаривала с ним по телефону.

— Боюсь, так оно и есть, милая. Это случилось сегодня ночью. Его застрелили.

— Застрелили!

Эти слова как будто стали сигналом к действию, и комната мгновенно пробудилась к жизни. Кто-то забрал у Молли Джо, и с полдюжины рук усадили ее в кресло, где ее похлопывали по плечам, целовали, гладили по голове и говорили, что она может поплакать вволю.

— Мы здесь, чтобы помочь тебе, — прозвучал чей-то сентиментальный до приторности голос.

Кажется, Молли была единственной, кто не плакал. Она вскочила на ноги, разозленная назойливыми прикосновениями и хнычущими, скорбными голосами.

— Том не мог погибнуть. — Она затрясла головой. — Это неправда, не так ли? — обратилась Молли к полицейскому, который стоял, сжимая в руках шлем, с таким видом, словно предпочел оказаться бы где угодно, только не здесь.

Он неловко кивнул:

— Боюсь, это правда, миссис Райан. Ваш муж спугнул парочку грабителей. Он погиб, исполняя свой долг. Он был очень храбрым человеком.

Был. Ее Том был. Неужели он действительно погиб? Но Молли упрямо покачала головой.

— Где он? — гневно пожелала узнать она.

— Его увезли в похоронное бюро, Молл. — Это вновь подала голос Глэдис. — Его привезут домой, если ты этого хочешь, и положат в гробу в гостиной.

— Если я этого хочу?

Она хотела, чтобы Том — настоящий, живой Том — поцеловал ее, прижал к своей груди и сказал, что очень соскучился и что больше они никогда не расстанутся. Молли все ждала, что вот-вот это случится, что сейчас Том откроет дверь и перешагнет порог, потому что она никак не могла поверить в то, что больше никогда не увидит его.

Молли выгнала всех, попросив, чтобы ее оставили одну — ее и детей Тома. Ей нужно было подумать, мысленно смириться с тем, что случилось, а не слушать стоны и причитания других людей. Слезы готовы были хлынуть ручьем, но Молли предпочла бы выплакаться в уединении, а не на глазах у родственников Тома, которые только и ждали этого, чтобы опять всем скопом наброситься на нее и снова утешать и гладить по голове.

— Думаю, мы должны сделать так, как просит Молли, — наконец благоразумно предложила Глэдис. — Если она хочет, чтобы мы оставили ее и детей одних, значит, именно так мы и должны поступить.

— Но ее же ни в коем случае нельзя оставлять одну! — запротестовала Паулина. — Во всяком случае, не в такой момент.