Корона мечей - Роберт Джордан

А как же я? – подумал Ранд. Одна рука сжимала Драконов скипетр, другая – рукоять меча. Как же ты? Чем мы отличаемся от других? – мысленно спросил он Теламона.

Ответом было молчание. Довольно часто Льюс Тэрин не отвечал. Может, было бы лучше, если бы он замолк навсегда.

Ты на самом деле существуешь? – удивленно спросил наконец голос. Сомнения в существовании Ранда повторялись так же часто, как отказ отвечать. А я? Я разговаривал с кем-то. Во всяком случае, мне кажется, что разговаривал. Находясь в каком-то ящике. Сундуке. Хриплый, мягкий смех. Я умер или, может быть, сошел с ума? Неважно. Я, конечно, проклят. Я проклят, а это, наверно, Бездна Рока?. Я... п-п-проклят, теперь смех стал диким, а эт-т-о – Бездна Ро...

Ранд приглушил голос до жужжания насекомого, этому он научился, пока сидел связанным в сундуке. Один, в темноте. Только он и боль, а еще голос давно умершего безумца. Этот голос иногда даже служил утешением. Единственный товарищ. Друг. Что-то вспыхнуло в мозгу. Не образы, просто яркие движущиеся вспышки. Непонятно, почему они навели Ранда на мысль о Мэте и Перрине. Эти вспышки начали появляться, еще когда он сидел в сундуке, вспышки и галлюцинации. В сундуке, куда Галина, Эриан и Кэтрин запихивали его каждый день, а предварительно как следует избивали. Ранд покачал головой. Нет. Теперь он не в сундуке. Пальцы стиснули скипетр и меч. Это всего лишь воспоминания, а воспоминания не имеют силы. Он не...

– Если ты не желаешь поесть перед дорогой, тогда давай отправляться. Все уже давно поужинали.

Ранд удивленно посмотрел на Сулин, и она попятилась под его взглядом. Сулин, которая не побоялась бы встретиться один на один с леопардом! Ранд постарался придать лицу спокойное выражение. Оно ощущалось как маска – не его лицо. Чужое.

– С тобой все в порядке? – спросила Сулин.

– Я задумался. – Ранд постарался незаметно расслабиться. Куртка, которая была на нем сейчас, выглядела куда уместней той, что он носил после битвы у Колодцев Дюмай. Темно-голубая, без всякого узора. Даже выйдя из ванны, он не чувствовал себя чистым, ведь саидин находилась внутри него. – Иногда я слишком сильно задумываюсь.

В одном углу комнаты с темными панелями и без окон теснились двадцать или даже больше Дев. Восемь позолоченных светильников стояли у стен, перед зеркалами – для усиления света. Ранд был рад этому; ему больше не нравились темные помещения. Трое Аша’манов тоже находились тут, айилки в одном углу комнаты, Аша’маны – в другом. Джонан Эдли – родом из Алтары, хотя имя не алтарское, – стоял в глубоком раздумье, скрестив руки и нахмурив брови, похожие на черных гусениц. Будучи всего года на четыре старше Ранда, он жаждал одного – заработать серебряный меч Посвященных. У Эбена Хопвила стало чуть больше мяса на костях и чуть меньше прыщей на лице по сравнению с тем временем, когда Ранд впервые увидел его, хотя нос и уши по-прежнему казались самыми выдающимися чертами его облика. Он поглаживал пальцами значок в виде меча на воротнике с таким видом, точно удивлялся, что он здесь. У Федвина Морра тоже был бы приколот к воротнику меч, не будь он одет в зеленый кафтан с серебряной вышивкой на отворотах и манжетах, более подходящий для преуспевающего купца или захудалого вельможи. Одного возраста с Эбеном, но более коренастый и почти без прыщей, он явно был недоволен тем, что его черный мундир засунут в лежащую у ног кожаную суму. Эти трое относились к числу тех, кто приводил в бешенство Льюса Тэрина, – они и все остальные Аша’маны. Аша’маны, Айз Седай – любой, кто мог направлять Силу. Все они просто выводили Льюса Тэрина из себя.

– Слишком сильно задумываешься, Ранд ал’Тор? – Руки Энайлы были заняты; одной она сжимала короткое копье, другой – щит и еще несколько коротких копий. И все же голос ее прозвучал так, точно она погрозила ему пальцем. Аша’маны хмуро уставились на нее. – Твоя беда в том, что ты вообще не думаешь.

Некоторые Девы негромко засмеялись, но она явно не шутила. Энайла была ниже остальных Дев по крайней мере на ладонь. Волосы такие же пламенные, как и характер. К Ранду она, как и ее подруга Сомара, относилась своеобразно. Сомара, айилка с волосами цвета соломы и выше Энайлы больше чем на голову, кивнула, соглашаясь.

Ранд ничего не ответил, но не сумел удержаться от вздоха. Сомара и Энайла хуже всех, но и остальные Девы никак не могли решить для себя вопрос, Кар’а’карн ли он – и тогда следовало ему повиноваться, – или просто единственный сын Девы, о котором, возможно, им известно, – и тогда следовало воспитывать его и заботиться о нем. Как о брате или как о сыне, в зависимости от возраста. Даже Джалани, которая совсем недавно сама играла в куклы, казалось, воображала, что Ранд – ее младший брат, а Корана, седая и почти такая же морщинистая, как Сулин, вела себя с ним как со старшим братом. Хорошо хоть, что они позволяли себе такие вольности, только находясь среди своих, не там, где их могли слышать другие айильцы. В сражении он, конечно, станет для них Кар’а’карном. И он в долгу перед ними. Они шли на смерть ради него. Хотели они того или нет, он в долгу перед ними.

– Я не собираюсь всю ночь торчать здесь, пока вы наиграетесь в «поцелуй маргариток», – сказал Ранд.

Сулин одарила его одним из своих взглядов – все женщины, платье они носят или кадин’сор, способны метать такие взгляды; им это не труднее, чем фермеру разбрасывать семена, – но Аша’маны перестали таращиться на Дев и повесили ремни сум на плечи. Держи их в ежовых рукавицах, так он говорил Таиму, преврати их в оружие. И Таим был согласен с ним. Хорошее оружие послушно поворачивается в ту сторону, куда его направляют руки человека. Если бы только Ранд мог быть уверен, что в один прекрасный день оно не повернется против него самого.

В эту ночь он наметил побывать в трех местах, но одно из них должно было остаться неизвестным для Дев. Да и вообще для всех, кроме него самого. Какое из двух других будет первым, он решил еще раньше и все же сейчас колебался. Об этой прогулке все равно вскоре станет известно, но ему хотелось, чтобы тайна сохранилась как можно дольше.

Когда проход открылся здесь, прямо посреди комнаты, через него тут же просочился сладковатый запах, знакомый любому фермеру. Конский навоз. Сморщив нос, прежде чем поднять вуаль, Сулин рысью повела половину Дев через проход. Бросив на Ранда взгляд, за ними последовали Аша’маны, зачерпнув столько Силы из Истинного Источника, сколько могли удержать.

Поэтому, когда они проходили мимо него, Ранд сумел почувствовать степень возможностей каждого. Среди них не было ни одного настолько сильного, как он сам. Все намного слабее – пока. Впрочем, нельзя сказать наверняка, насколько силен мужчина, пока он не разовьет свои способности. Из всех троих самый сильный Федвин, но у него было то, что Таим называл преградой. В глубине души Федвин не верил, что может с помощью Силы воздействовать на что-то, находящееся на изрядном расстоянии. В результате уже в пятидесяти шагах его способность начинала ослабевать, а в сотне он не способен был сплести даже нитку из саидин. Мужчины развивались быстрее, чем женщины, и быстрее обретали мощь. Каждый из этих троих был достаточно силен, чтобы создать проход нужного размера; может, только в Джонане Ранд не был полностью уверен. Каждый Аша’ман, которого Ранд оставил при себе, мог сделать это.