Корона мечей - Роберт Джордан

Он сказал это, просто чтобы разрядить обстановку. Он знал о са’сара лишь то, что танец этот... не слишком приличный; Фэйли однажды призналась, что умеет его танцевать; хотя потом, как обычно, отказывалась от своих слов, говоря, что вовсе не то имела в виду. Перрин сказал это, чтобы разрядить обстановку, но Фэйли закрыла веер и постучала им по своему запястью. Он знал, что это означает. Думай, прежде чем говорить.

– Не знаю, как можно меня убедить, Перрин. – Фэйли еле заметно вздрогнула. – Разве существует что-то, чего Айз Седай не сделает или не вытерпит, если Белая Башня прикажет? Я изучала историю, к тому же умею читать между строк. Машера Донавелле родила семерых детей от человека, которого ненавидела, что бы об этом ни болтали; и Айсибелле Тобани выдала врагам своих братьев, которых любила, а заодно отдала и трон Арад Домана. И Джестиан Редхилл... – Она вздрогнула снова, уже гораздо заметнее.

– Все в порядке, – пробормотал Перрин, обняв ее. Он и сам прочел несколько книг по истории, но эти имена ему ни о чем не говорили. Дочь лорда получает не такое образование, как подмастерье кузнеца. – Это и в самом деле правда.

Добрэйн отвел взгляд, то же сделал и Айрам, но с довольной усмешкой.

В первый момент Фэйли воспротивилась, но не очень сильно. Перрин никогда не знал точно, в какой момент она настроена против объятий на людях, а в какой готова отнестись к ним благосклонно. Ему было известно лишь, что если она не хотела, то умела сделать так, чтобы у него на сей счет не осталось никаких сомнений, с помощью слов или без них. Сейчас она прижалась лицом к груди мужа и крепко обхватила его руками, стискивая все сильнее.

– Если какая-нибудь Айз Седай посмеет обидеть тебя, – прошептала она, – я убью ее. – И Перрин верил ей. – Ты – мой, Перрин т’Башир Айбара. Мой! – И в это он тоже верил.

По мере того как объятия Фэйли становились все горячее, запах ревности усиливался. Перрин чуть не засмеялся. Она способна вонзить в него нож, лишь бы он больше никому не достался. Он и рассмеялся бы, если бы не струйка страха, которая не исчезла. И то, что Фэйли рассказала о Майре. Он не ощущал собственного запаха, но не сомневался, что почувствовал бы в нем. Страх. Старый страх из-за того, что могло случиться с ней в его отсутствие, и новый – из-за того, что их ожидало.

Последние из вельмож покинули Большой Зал, удивительным образом никого не затоптав. Перрин отослал Айрама передать Даннилу, чтобы тот вел двуреченцев в город – и не забыл, что их следует покормить, – после чего предложил Фэйли руку и увел ее, оставив Добрэйна с Колавир, которая в конце концов начала проявлять признаки жизни. Перрину не хотелось оказаться рядом, когда она полностью придет в себя, и Фэйли, похоже, разделяла его чувства. Как бы то ни было, она положила руку на его запястье, и они поспешили прочь, страстно желая как можно скорее добраться до своих покоев; весьма вероятно, что по одной и той же причине.

Вельможи, вырвавшись из Большого Зала, не остановили бегства. Коридоры были пусты, если не считать слуг, которые молча скользили мимо с опущенными глазами. Однако Перрин с Фэйли успели отойти совсем недалеко, когда Перрин услышал звук шагов и понял, что за ними идут. Вряд ли у Колавир после случившегося оставались открытые сторонники, но, если они все же имелись, им вполне могло прийти в голову нанести удар Ранду, напав на его друга, идущего со своей женой безо всякой охраны.

Но когда Перрин положил руку на топор и резко обернулся, у него глаза полезли на лоб. Это оказались Селанда и ее друзья, которых они повстречали в вестибюле, а с ними еще восемь или девять человек. Они смущенно переглянулись. Среди них находились и тайренцы, в том числе женщина, такая высокая, что выше нее был лишь один из кайриэнцев. Так же как Селанда и остальные женщины, она была в куртке мужского покроя и плотно облегающих штанах, на бедре висел меч. Перрин и не знал, что это дурацкое увлечение захватило и тайренцев.

– Почему вы идете за нами? – требовательно спросил он. – Если в ваших набитых шерстью головах застряла мысль докучать мне, клянусь, я зашвырну вас туда, откуда вы до самого Бэл Тайн не вернетесь! – Ему уже приходилось сталкиваться с этими недоумками или кем-то вроде них. Они были помешаны на своей чести, и сражались на дуэлях, и захватывали друг друга в гай’шайн. Этот последний заскок заставлял айильцев просто скрежетать зубами.

– Для вас же будет лучше, если вы прислушаетесь к словам моего мужа, – вмешалась Фэйли. – Он не тот человек, с которым можно шутки шутить.

Эти остолопы перестали таращиться на них и, попятившись, принялись кланяться, состязаясь друг с другом в изяществе манер. Продолжая отвешивать поклоны, они растаяли за поворотом коридора.

– Проклятые сосунки, – пробормотал Перрин, снова предлагая Фэйли руку.

– Мой муж мудр не по годам, – прошептала она. Тон ее был чрезвычайно серьезен, но в запахе явно снова ощущалось еще что-то.

Перрин чуть не фыркнул. Действительно, некоторые из них на год или даже два старше его, но все они со своей игрой в айильцев больше всего напоминали детей.

Теперь, когда настроение Фэйли, казалось, заметно улучшилось, наступило самое подходящее время для того, чтобы поговорить друг с другом обо всем, что его волновало. О чем он должен поговорить с ней.

– Фэйли, как получилось, что ты стала одной из фрейлин Колавир?

– Одной из ее служанок, Перрин, – тихо сказала она; так тихо, что никто даже в двух шагах не расслышал бы ни слова. Ей было известно о его остром слухе и о волках. Такие вещи невозможно скрыть от жены. Она прикоснулась веером к уху, предупреждая, чтобы он разговаривал с осторожностью. – Слуги здесь делают все, чтобы мы забыли об их существовании, и у них это хорошо получается, даже слишком. Однако и у слуг есть уши. Можешь не сомневаться, они слышат гораздо больше, чем нужно.

Вряд ли попадавшиеся им на глаза слуги в ливреях стали бы подслушивать. Те, кто, заметив Перрина и Фэйли, не нырял в боковые коридоры, чтобы скрыться с глаз долой, тут же переходили почти на бег, опустив глаза в пол и стараясь сжаться, чтобы стать как можно незаметнее. Но все же слухи и впрямь распространялись по Кайриэну с удивительной быстротой. Наверняка уже весь город знал, что произошло в Большом Зале. Сейчас слух об этом, скорее всего, прокатился по улицам и вышел за пределы города. Можно не сомневаться, что в Кайриэне имелись глаза и уши и Айз Седай, и Белоплащников, и, тем более, правителей других стран.

– Колавир не слишком-то торопилась брать меня к себе, – продолжала Фэйли чуть слышно, – ведь она знала, кто я такая. Решилась, лишь когда узнала, кто мой отец и как зовут мою кузину. – По-видимому, она считала, что этого объяснения достаточно.