Осколки неба, или Подлинная история “Битлз” - Юлий Буркин

На стадионе их слушали пятьдесят шесть тысяч зрителей. Это была немыслимая толпа. Рекордным было и количество потерявших сознание девочек.

На этот раз Леннон в некоторых песнях играл на электрооргане. Несмотря на восторженный рев публики, ему казалось, что концерт идет вяло, ведь теперь он не имел возможности прыгать и скакать по сцене, как он делал это с гитарой в руках. И тогда он решил «оживить» выступление другим способом.

В разгар истерии на песне «I'm Down»[83] он вдруг принялся колотить по клавишам локтями, кулаками и даже ногами. Звуки, которые издавал инструмент, были отвратительными. Но эта его выходка выбила ход выступления из опостылевшей колеи. Воодушевились и остальные.

…Со стороны можно было подумать, что к дому Элвиса Пресли везут космический корабль с инопланетянами: бронированную машину с «Битлз» охраняли приведенные в боеготовность войска ВВС. Добравшись до места, военные приняли круговую оборону, а машина с четверкой и Брайаном въехала в ворота.

Раздобревший Элвис стоял на крыльце, окруженный вооруженными до зубов угрюмыми личностями, как догадались «Битлз», мафиози. Сойдя со ступеней, он поочередно церемонно обнял каждого гостя, и они прошли в дом. В гостиную с Элвисом вошел только лысоватый и мешковатый человек.

Он ткнул пальцем в грудь Брайана.

– Эпштейн?

– Так точно, – пролепетал тот, почему-то вытянувшись по стойке смирно.

– Я – Полковник Паркер, менеджер Элвиса. Думаю, нам лучше оставить наших бойцов наедине друг с другом…

Полковник провел Брайана в соседнюю комнату. Со времен службы тот испытывал перед офицерами безотчетную робость. Вот и сейчас он не мог сообразить, о чем можно говорить с полковниками. Но Паркер взял инициативу на себя. Он достал и водрузил на кофейный столик портативную рулетку.

– А? – спросил он Эпштейна.

Брайан обрадованно кивнул. У него отлегло от сердца. Ведь в Лондоне он в последнее время ощущал себя профессиональным игроком.

– По пять, – предложил он.

– Долларов? – пренебрежительно усмехнулся Полковник.

– Тысяч, – уточнил Брайан.

– Забыл предупредить, – невозмутимо сказал Паркер, вынимая бумажник и делая вид, что такая ставка ему нипочем, – игра на деньги карается в нашем штате лишением свободы сроком до пяти лет…

– Нет, нет, нет, – забеспокоился Эпштейн, – мы должны быть дома через неделю!

Паркер удовлетворенно вернул бумажник в карман. И, достав из бара бутылку рома, предложил:

– Может, на глотки?

– Конечно, конечно! – обрадовался Брайан.

– Ну… уговорили, – нехотя согласился Полковник.

Кстати, в армии Паркер не служил никогда. Псевдоним «Полковник» он взял себе для солидности.

«Битлз» уселись на диван и, не отрываясь, смотрели на кумира своей юности. Элвис вел себя странно. Казалось, он забыл о них. Побродив по гостиной, он включил телевизор, убрал громкость и уселся за огромное красное фортепиано. Взял несколько аккордов, остановился, закрыл крышку и поднял с пола подключенную к комбешнику гитару. Провел по струнам и пропел пару строчек из «Отеля разбитых сердец»… Наконец посмотрел на гостей и вдруг заорал:

– Олухи английские!

– Разговаривает! – восхищенно сказал Джон.

– Ха! – Элвис приподнялся и одобрительно шлепнул Джона по затылку.

Джон нахмурился и так треснул Элвиса в ответ правым боковым, что тот еле удержался на ногах. Набычившись и выпятив второй подбородок, он подал Джону гитару:

– А сыграть?

– Неохота.

– А выпить?!

– Другое дело.

– Ну, слава Богу! – обрадовался Элвис. – А я уж думал, мы сейчас будем музицировать… Как насчет русской водки?

– Даже очень, – обрел, наконец, дар речи и Пол.

– Другой разговор, – покивал Элвис. – А давайте-ка, я покажу вам свою коллекцию? – Доставая обшитые изнутри бархатом коробки, он разволновался, как ребенок. – Это значки разных спецслужб. У меня даже есть бляха русского полисмена-регулировщика! Закачаетесь! Такой коллекции ни у кого нет!

Восхищение «Битлз» было настолько искренним, что всякая натянутость в отношениях стала просто невозможной.

Элвис сетовал:

– Мою сценическую карьеру подорвала служба в армии. Зато сколько я оттуда разных значков и блях привез! Вот только знака почетного агента ФБР у меня до сих пор нет. Даже и не знаю, как его добыть…

Азарт коллекционера лучше всех был понятен Ринго, который за необычное колечко был готов отдать последнюю рубашку:

– Мистер Пресли, – говорил он одному из двух Элвисов, маячивших перед его хмельным взором. – Да если бы я мог, я для вас сам в этот значок превратился бы! Ежели только я бы мог, я бы для вас не знаю что сделал! Любую бы службу сослужил…

…Утреннее похмелье не могло испортить им настроения.

– Неплохо погудели, – заметил Ринго.

– Жаль, так и не попели с ним, – заметил Пол.

– Еще чего! – возразил Джон. – Тебе не надоело?

– Конечно надоело. Но это было бы интересно в смысле рекламы.

Очнулся Брайан:

– Мальчики, – предложил он. – А, давайте, говорить журналистам, что вы всю ночь импровизировали – его и ваши песни.

– Врать нехорошо, – напомнил Джордж.

– Но иногда полезно, – парировал Брайан.

Джон вопросительно глянул на Ринго. К удивлению остальных, именно тот, благодаря своей искренности, стал пользоваться у Джона наибольшим доверием.

Ринго пожал плечами:

– А что? Лучше уж мы сами так скажем, чем журналисты придумают. К тому же, у старины Элвиса, кажись, настали не самые лучшие времена. Ему такое вранье даже на пользу будет.

Джон усмехнулся:

– Ладно. Я – не против.

Тем временем Пресли, проснувшись и намотав на раскалывающуюся голову мокрое полотенце, уселся за письменный стол и задумался. «Хорошие ребята, – думал он. – Особенно этот. С носом. Хотел в значок превратиться… Службу хотел сослужить…» Внезапно его осенило.

– Паркер! – заорал он.

Полковник, покряхтывая, спустился к нему.

– Садись, пиши, – приказал Элвис и начал диктовать: – «Директору ФБР мистеру Эдгару Гуверу от агента „Красавчик“.

Проведя несколько часов с музыкантами британского ансамбля „Битлз“, информирую Вас о выводах, сделанных мною:

1. В беседе английские музыканты неоднократно отрицательно высказывались о политике администрации США во Вьетнаме;

2. „Битлз“ признались, что многие свои песни они сочинили находясь в состоянии наркотического опьянения и считают, что именно так данные „произведения“ следует и прослушивать…»

Пунктов было штук пятнадцать. А закончил он письмо следующей фразой: «Надеюсь, я оправдал оказанное мне высокое доверие и заслужил, наконец, знакпочетного агента ФБР…»

У «Битлз» со значками тоже было все в порядке. Двадцать шестого октября они прибыли в Букингемский Дворец, загодя окруженный толпой счастливых поклонников. Целый час одетый во фрак церемониймейстер объяснял, как следует вести себя в присутствии королевы. Легкая нервозность и ощущение нелепости происходящего привели к тому, что они непрестанно перешептывались и хихикали.

– Запомните, джентельмены. Ее величеству не подобает показывать спину, – инструктировал церемониймейстер.

– Укусит, – шепнул Джордж, и они дружно прыснули.

Церемониймейстер удивленно покосился на них.

– Не следует заговаривать с ее королевским величеством первыми. Следует только отвечать на вопросы.

– Как в полиции, – пояснил Джон остальным…

Наконец, подготовка была пройдена, и «Битлз» ввели в тронный зал.

Королева благосклонно кивнула им. Они ответили поклоном. Секретарь зачитал указ. Елизавета II сошла с трона и поочередно приколола к груди каждого подаваемые секретарем ордена. «Рады служить Королеве и Отечеству», – бормотали они ритуальную фразу.

Закончив с официальной частью, Елизавета перешла к неофициальной:

– В последнее время принцесса Маргарет не может говорить более ни о чем, кроме вас и вашей музыки. Вы действительно внесли неоценимый вклад в нашу национальную культуру. Кто из вас старший?

– Я, – отозвался Ринго, чувствуя, что сердчишко у него заколотилось, как у зайца.

– Так это вы организовали столь блестящий ансамбль?

– Не, я пришел последним. Это Джон с Полом.

– Вот как? – улыбнулась им королева. – А давно ли вы знакомы?

Они переглянулись и вдруг, не сговариваясь, синхронно ответили фразой из «Алисы в стране чудес»:

– Тому уж скоро сорок лет…

Сначала на лице королевы появилось выражение удивления, а затем – крайней степени неудовольствия. Глупые шутки не входили в придворный этикет.

Почти сразу ее величество дала понять недостаточно почтительной четверке подданных, что аудиенция окончена.

Джон остался недоволен собственным, чересчур примерным, как ему казалось, поведением в присутствии королевы, и он стал распускать слухи, что перед приемом они обкурились марихуаной во дворцовом сортире. Но ему не очень-то верили.