Они делали плохие вещи - Лорен А. Форри
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что тебе нужно? — шепотом спросила Элли через дверь, и ему польстило, что она помнит их условный стук так же хорошо, как и он.
— Я думаю, нам нужно поговорить.
— О чем нам говорить?
— Не будь такой дьявольски серьезной, черт возьми.
— Не выражайся.
Но он понял, что Элли колеблется; затем дверь со щелчком открылась достаточно широко, чтобы он мог войти.
— Быстро, пока никто тебя не увидел.
Элли закрыла за ним дверь так тихо, что он даже и не услышал. Она была в ночной рубашке, волосы собраны в хвост. В своем воображении он представлял ее в золотистом сиянии, но безжалостное освещение подчеркнуло морщинки вокруг глаз и едва заметный второй подбородок. Однако фигурка у нее все еще была та самая.
Оливер сел на кровать и вытянул ноги, затем стал сгибать и разгибать колено, чтобы ослабить боль. Элли осталась стоять, держалась она замкнуто и отчужденно.
— Давай. Что ты хотел мне сказать?
— Привет.
Элли возвела глаза к потолку.
— Нет, правда. Мы так и не поздоровались как следует. Так что здравствуй. Привет. Как поживаешь?
Она мельком взглянула на стол, где лежало письмо неизвестного шантажиста, разорванное на кусочки.
— Наверно, это глупый вопрос.
Оливер вздохнул с ироническим смирением.
Она опустила руки.
— Очень.
— Я понимаю, что обстоятельства далеки от идеальных. Но я рад тебя видеть.
— Скажи, чего ты хочешь от меня, Оливер. Я сегодня уже достаточно наигралась в игры.
— Справедливо. Я хочу, чтобы ты была в моей команде.
— Твоей команде?
— Мы знаем, как все будет происходить завтра. Мы будем говорить о Каллуме. И разговор перейдет к обвинениям. Тот, кто получит больше всего обвинений, тот и будет виноват. А тот, кто будет виноват, того передадут нашему так называемому благодетелю. Я не хочу, чтобы это был я, и не хочу, чтобы это была ты, потому что мы оба знаем, что не сделали ничего плохого той ночью. Но все против нас. Холлис… — он удержался от ругательства, — как пить дать, он не признается ни в чем. И Лорна будет на его стороне, тут даже думать нечего. Мы с тобой никогда ей не нравились. Мэв…
— Мэв все еще с ума по тебе сходит, — заметила Элли. — Ты видел, как она смотрела на тебя сегодня?
— Она — шальная карта. Но они с Лорной всегда ладили. И Мэв склонна вставать на сторону авторитета, а тут уж детектив Холлис на высоте, — усмехнулся Оливер.
— Все равно получается двое против троих.
— Что лучше, чем четверо против одного.
— И кто из нас будет этим одним? — поинтересовалась она.
— Ты знаешь, почему я приехал сюда? Почему меня обманом заманили сюда? Я пытаюсь наладить свою жизнь, Элли. Я пытаюсь стать лучше. Быть снова хорошим человеком.
Она посмотрела ему в глаза:
— Ты никогда не был ни хорошим, ни добрым, Оливер. Ты изображал эти эмоции, но никогда не испытывал их. Ни разу.
Он сел поудобнее и сложил руки на коленях.
— Хочешь услышать, что в моем письмишке? Этот субъект знает, что я крал деньги в компании моего бывшего отчима.
— Растрачивал.
— Если предпочесть правильный термин. И если моя сестра узнает об этом… — Он вздохнул. — Скажем так, в моей жизни и так очень мало положительных моментов, а если она узнает, их не будет вообще.
Элли подошла к столу и налила в стакан воды из графина.
Кровать скрипнула, когда Оливер поднялся. Элли напряглась, но он намеренно отступил на шаг назад и продолжил, очень тщательно подбирая слова:
— Я был неправ в тот вечер. Мы оба здорово напились, но у меня все еще хватало ума понимать, что я делаю. Мне не было стыдно тогда, ты права, но мне стыдно сейчас. И я знаю, что мои слова мало что значат, поэтому я хочу доказать это своими действиями. Что бы ни случилось завтра, я на твоей стороне.
Элли пристально смотрела в стакан с водой.
— До тех пор, пока я на твоей.
— Оставляю это на твое усмотрение.
Он двинулся к двери — не слишком быстро, но и не слишком медленно, оставляя ей достаточно времени, чтобы подумать и ответить.
— Будь завтра поласковей с Мэв, — сказала Элли. — Льсти ей. Не переусердствуй, но и не будь жестким, как сегодня. Она проведет сегодняшнюю ночь, как и все мы, вспоминая Колдуэлл-стрит, так что она будет думать о тебе. Играй на ее фантазиях о тебе, на ее потребности в нежности, и она склонится на твою сторону. Она ничего не сможет с собой поделать.
Оливер кивнул и собрался уходить, но суровость в голосе Элли заставила его остановиться.
— Ты ведь не думала, что мы все окажемся здесь, правда? — спросил он. — Никогда не знаешь, что найдешь.
Она поднесла стакан к губам.
— Я думала, что выиграла конкурс.
Оливер вернулся в свою комнату, зная, что она лжет, но не зная, почему и в какой степени. Но он также знал, что это не имеет значения, пока он пользуется ее расположением.
Настоящее время
Элли извернулась и укусила Оливера за руку, но он все же смог удержать ее.
— Сунем ее сюда? — предложила Мэв, открывая дверь.
Он едва не выпустил ее, когда увидел копию комнаты Элли на Колдуэлл-стрит.
Ему помогла паника самой Элли. Она упала на колени, и, воспользовавшись ее замешательством, Оливер смог поднять ее и снова крепко обхватить.
— Ну, разве не идеально для тебя, лживая тварь? — Он выплюнул ей это в ухо и толкнул внутрь.
Мэв захлопнула дверь и крепко держала ручку, пока Оливер подтаскивал кресло, чтобы заблокировать выход. Элли бушевала с другой стороны. Никаких слов, только визг и удары кулаками в дверь.
Оливер, обессиленный, прислонился к стене. Мэв прижимала к груди дневник. Прошлой ночью он хотел заручиться поддержкой Элли. В смерти Каллума в первую очередь подозревали именно его, и он понимал, что ему нужен союзник, который, если понадобится, встанет на его сторону. Двадцать лет назад они с Элли, как правило, разделяли взгляды друг друга, и Элли казалась ему лучшим выбором. Он и не подозревал, что на самом деле все это время она была его билетом на выход отсюда. Если бы он знал, что было в дневнике… Он мог бы сдать Элли. И тогда, возможно, Холлис и Лорна были бы живы. Он
