Рай с привкусом тлена - Светлана Бернадская

Точно — блаженная.

— Каким пойлом? — повторяет упрямо.

— Тягучим. Зеленым. Горьким, хоть и с медом. После него блевать хочется.

Глаза будто приковали к ней цепью. Меняется в лице, садится на кровати, подтягивает колени к груди.

— Не пей это больше. Никогда.

Смутное подозрение заставляет нахмуриться.

— Рассказывай.

— О чем? — подбирается, обнимает колени руками, отводит взгляд.

— Обо всем, — делаю шаг к ней.

Она испуганно дергается, вжимается спиной в мягкое изголовье кровати, съеживается в комок.

— Тебе не кажется, что бояться немного поздно? — хмыкаю. — Говори, зачем тебе это было нужно? Ведь я не слепой, ты пыталась меня соблазнить. Но ты не хочешь меня. Так зачем?

Шепчет что-то, не разобрать.

— Что? — подхожу ближе, останавливаюсь у кровати.

— Ребенок, — разбираю в тихом шепоте.

— Не понял, — сглатываю. — Можно… сесть?

— Садись, — говорит она, но отодвигается к краю, натягивая на себя одеяло.

— Можешь не бояться, я не трону тебя… больше, — слова почему-то застревают в горле.

Не хочется думать о том, что только что произошло между нами. Разум хочет забыть, а тело все еще реагирует на красивую женщину рядом.

— Так что ты говорила? Какой ребенок?

— Мне нужен ребенок, — отчетливей говорит она.

Даже в полумраке видно, как ее щеки заливаются краской. Прячет глаза.

Я озадачен. Правильно ли я понял?

— У тебя есть красавчик-муж. Зачем тебе я?

— Он… не может.

Подозрения рождают во мне бурю злости.

— Чего не может? Трахнуть тебя как следует?

— Не может иметь детей, — тихо отвечает она.

Кусаю губы, брови сползаются к переносице. Пытаюсь понять, что происходит. Разве не в спальню мужа она ходила почти каждый вечер после свадьбы? То, что красавчик бесплоден — возможно, но… не трахнуть ни разу собственную жену?

— Красавчик предпочитает мальчиков? — бросаю наугад самое очевидное.

Она закрывает лицо руками и истерически мотает головой.

— Не спрашивай меня. Я не могу сказать.

— Не можешь сказать? А лучше бы сказала, прежде чем пытаться затащить меня в койку. Твой красавчик в своем уме? У него под носом жена вертит хвостом перед рабом!

— Они сами это придумали! — вдруг выкрикивает она. Тонкие пальцы сжимаются в кулачки. — Если я не сделаю этого добровольно, они…

Во рту появляется мерзкий привкус гнили. Разум отказывается воспринимать то, что слышат уши.

— Что? Договаривай.

— Меня заставят насильно, — ее голос дрожит, лоб почти касается колен. — С рабом. С Кимом.

Все еще трудно найти смысл в ее словах, но я пытаюсь.

— Я тоже раб.

— Ты… не… — она затихает, так и не договорив.

Молчу, кусая губы. Значит, ее красавчик не может иметь детей. Но хочет, очевидно. Собирается подложить жену под раба и выдать ребенка за своего. Но зачем? Что-то важное ускользает от меня. И почему я?

— Что за дрянью меня поили?

— Это какой-то дурман… разжигает в человеке желание.

От злости так стискиваю зубы, что еще немного — и раскрошу их в пыль. Выходит, это не я демон. Просто эта мерзость у меня в голове, в теле… Так вот почему я, словно одержимый, набросился на нее.

— Значит, вы решили использовать меня как племенного быка? — гнев застилает глаза.

Она отшатывается еще сильней и испуганно косится: улавливает ярость в моем голосе.

— Это не я решила. Я только… только…

По ее щекам катятся слезы, но меня это уже не трогает. Вскакиваю с кровати и снова ерошу волосы. Хочется разбить что-нибудь о стену, но я сдерживаюсь.

— Найди другого. Со мной у тебя ничего не выйдет.

— Почему? — вырывается у нее тихий возглас.

— Почему?! — чувствую, как гримаса злости кривит лицо. — Ты не понимаешь, почему? Ладно, я объясню так, чтобы поняла. Там, на севере, у меня жена и дети. Мне не нужны другие. Тем паче те, что со временем станут рабовладельцами.

Злоба кипит внутри, костяшки пальцев хрустят: руки сами собой сжимаются в кулаки.

— Я не знала, — еще тише говорит она и качает головой. — Прости.

Я больше не в состоянии говорить. Не в состоянии видеть ее. Хочется взять девчонку за горло, придавить к кровати и… трахнуть пожестче. А затем свернуть шею красавчику.

Выхожу из хозяйской спальни и закрываю за собой дверь. Ложусь навзничь, закидываю за голову руки и смотрю в потолок. В лунном свете на нем пляшут тени. Слышу, как за стеной всхлипывает юная госпожа. Совсем еще девчонка, которую я невольно сделал женщиной.

Что за хрень происходит?

Стоило бы разобраться.

Слезы душили меня полночи. Никогда не думала, что это будет так. Гадко, больно, стыдно. Я проклинала себя за то, что согласилась на подобное. Какой же дурой надо было быть? Теперь это кажется очевидным, но тогда…

Думала, что смогу растопить сердце Джая. Думала, что хоть немного нравлюсь ему. Что моя доброта разбудит в нем хотя бы толику нежности. Но увы. Он был и остался грубым, злым, жестоким человеком. Он в этом не виноват: таким его сделала жизнь. Но от этого не становится легче.

Он причинил боль не только моему телу, но и душе. Сначала взял меня, потом отверг, не завершив начатое. И напоследок ранил словами о том, что женат и у него есть дети!

Все, что бы я ни задумала, идет не так. Надо было бежать сразу, еще до свадьбы. И нельзя, ни в коем случае нельзя было сдаваться под их натиском.

Но что делать теперь?

Я плотнее свернулась калачиком под одеялом и прижала к груди подушку. Низ живота тянуло, каждое движение будило саднящую боль. Виски словно жгло каленым железом.

Следовало признать: моя последняя надежда рухнула вместе с отказом Джая.

Надо найти выход. Надо найти.

Утром я не могла заставить себя подняться с постели даже затем, чтобы открыть дверь Сай. Бедняжка стучала до тех пор, пока Джай не вышел из своего логова и не открыл ей. Я отвернулась к окну, чтобы не видеть никого из них. Сославшись на недомогание, отказалась спускаться к завтраку.

Одну меня все равно не оставили: вскоре пришла Лей и принесла еду.

— Я не голодна, — отмахнулась я от девушки. — Унеси обратно. Или… нет, отдай лучше Джаю.

— Что-то случилось, госпожа? — Лей оглядела меня цепким взглядом.

— Просто нездоровится.

— Донна Изабель беспокоится. Если вы не спуститесь в сад, она наверняка захочет подняться к вам.

Я поморщилась.

— Пусть приходит. Мне все равно.

Лей растерянно поправила на мне одеяло, но я капризно сбросила его с себя:

— Мне жарко.

— Если хотите, я приготовлю вам ванну.

— Да, пожалуй, — подумав, согласилась я. — Быть может, после купания мне станет легче.

Лей отнесла завтрак Джаю и ненадолго