Пентюх - Алексей Александрович Стопичев

- Можно подумать, - пробурчал я, выходя с ней из ворот.

Минут через двадцать мы пришли на улицу Дубровскую, тихую, утонувшую в зелени и очень уютную. Она находилась на самой окраине Вронжска и была сплошь из одноэтажных домиков. Возле небольшого дома с зелёной крышей Ирина остановилась, а потом решительно зашла внутрь. Во дворе нас встретила её подруга Катя, Ирина обнялась с ней и тихо сказала:

- Катюш, нам нужно побыть у тебя, и скоро придут ещё наши… друзья!

Катя – миловидная смуглая девушка внимательно посмотрела на Ирину и широко улыбнулась:

- Узнаю тебя, подруга! Вечные тайны, интриги и расследования! Конечно, проходите!

Катя быстро вскипятила чайник, и мы допивали уже по второй чашке чаю, когда в дом, тихо постучав, вошёл Иваныч. Он привычно махнул всем рукой и вдруг поражённо остановился перед подругой Ирины. Посмотрел на неё и спросил тихо:

- Как вас зовут, сударыня?

Когда девушка представилась, Скоков покраснел вдруг и сказал:

- Будьте моей женой! – после его слов покраснела и Катя…

Глава 9. В которой мы идём в гости

Тырк целился из какого-то монстра, по-другому не скажешь, рядом с которым мой дробовик казался детской игрушкой. Я с удивлением и некоторым ужасом рассматривал огромный ствол то ли ружья, то ли пушки, а Бобо прошептал, довольный произведённым эффектом:

- Таких мортир сделали всего пять! Одну мне подарил лично Порфирий Петрович! Стреляет почти как пушка!

Иваныч чуть отодвинулся, стараясь производить меньше шума и прошептал:

- Если эта дурында в руках жахнет, мы не в складе всех уничтожим, а себя в первую очередь! – подумал чуть и спросил: - Чем стреляет-то?

- Гранатами, - довольно улыбнулся Бобо Обеба, - Заряжается по одной, но бахает…

Тырк мечтательно подкатил глаза, показывая, как замечательно стреляет его мортира. Ирина повернулась к нам и молча показала кулак. Мы замолчали и принялись ждать команды. Вот уже час, как стемнело, а мы, тихонько подкравшись, лежали возле склада. Я и Ира держали в руках дробовики. Иваныч и гмур были вооружены многозарядными карабинами. А у Бобо оказалась мортира. И тут мы услышали, как в городе зазвучали выстрелы. Вначале редко: бах…. Бах. А потом часто, много, та-та тах! Ба-бах! Трескотню выстрелов изредка заглушали звуки глухих взрывов, но кто применял гранаты – сказать было трудно. Но у склада до сих пор было молчание и тишина. Я уже думал, что киллер обманул нас, как вдруг увидел, что из-за дома, примыкающего к складу, вынырнули сразу человек пятнадцать-двадцать. Сердце сжалось от страха. Одно дело вступить в бой с пятью, ну, семью бандитами. Тогда у тех, кто в засаде – явное преимущество. Но когда их больше чем вас вчетверо – не факт, что засада поможет. Впрочем, у других, видимо, никаких терзаний не было, потому как, только отряд подошёл к складу, Ирина выкрикнула:

- Огонь!

Я направил стволы в самую гущу вражеского отряда, нажал на курки, и ружьё бахнуло дуплетом. Слева и справа забахали карабины Иваныча и Дырна, ухнул дробовик Ирины. Я быстро переломил стволы и стал заряжать ружьё. В это время над ухом у меня будто ад разверзся. Это шарахнул из своей мортиры Бобо. Но грохот над ухом был ерундой по сравнению с тем, что воцарилось в месте попадания. Я невольно перевёл туда взгляд, и увидел, как взрыв просто разметал нескольких бандитов. Впрочем, часть отряда уже итак лежала, раскинув руки. Я зарядил ружьё и вновь поднял глаза к складу. Больше десятка бандитов лежали, убитые первыми выстрелами, ещё несколько лежали чуть дальше. Несколько принялись убегать, но их добили выстрелами из карабинов Иваныч и Дырн. А тех, кто остался в живых возле склада и залёг, видимо, уничтожил из мортиры Бобо. Он, кстати, тоже перезарядил своё чудовищное оружие и сказал:

- Надо для верности!

Мы хором крикнули «нет», но тырк уже нажал на курок, и граната полетела к складу. Она врезалась в дверь, взорвалась внутри, а дальше… воцарился ад. В складе вдруг начало греметь и взрываться. Я прям чувствовал, как надо мной пролетает что-то смертельно. Ирина закричала: «отходим!», и я пополз ногами вперёд! Даже не замечал за собой такой супер-способности, а тут проснулась вдруг. Я отползал от склада, прикрыв голову руками, и если бы кто-то стоял в этот момент рядом с секундомером в руке, я уверен, что олимпийский рекорд был бы побит многократно! Потому как, не успел я испугаться как следует, а уже оказался за соседним домом. Там, прислонившись к стене, отложил в сторону ружьё и принялся креститься, наблюдая в отблесках от разрывов своих друзей, тоже очень шустро отползших за дом. Что примечательно – все, за исключением Бобо, истово крестились. А Скоков ещё и матерился при этом.

Андрей Иваныч, - с укором воскликнул я, - Ты или креститься перестань, или материться!

- Бог с нами, русскими, он поймёт, - выдохнул сыщик. Но ругаться перестал всё же. Быстро поменял магазин на своём карабине и повернулся к моей девушке:

- Викторовна, думаю, здесь нам делать больше нечего!

Ирина прислушалась к разрывам и кивнула коротко:

- Пойдём к зданию губернской управы!

- Можно ли по дороге к купцу Нехлюдову наведаться?

Ирина посмотрела внимательно на Иваныча и спросила:

- Это который тебя и Семёна заказал?

- Он самый, - кивнул сыщик.

- Обязательно навестим! Первым делом. Где он живёт?

- А на улице Пушкарной, - осклабился Иваныч и потёр ладони, - Надо же поздороваться!

Я бы, честно говоря, обошёлся без всяких церемоний и дело передал тем, кто этим и должен заниматься – полиции и охранке. Но друг мой был совсем иного склада характера. Во-первых, он был паталогически справедлив. Во-вторых, не прощал никому обиды. Даже Мерлену Железному пару раз уже успел подпортить карьеру. А две его вышеупомянутые черты характера сделали Иваныча ещё и достаточно жёстким борцом за справедливость. И так как был бывший следователь скор на расправу и не воздержан, боялись его во Вронжске, как огня. Правда, боялись всякие негодяи и подонки, потому как с хорошими людьми и Иваныч был хорошим.

Потому, после решения идти здороваться к купцу, я даже возражать не стал. Понимал, что занятие это бесполезное.