Пентюх - Алексей Александрович Стопичев

ходом. И пригрозил, что, если я буду продолжать настаивать – будет просто переводить мою половину прибыли на именной счёт. Пришлось забирать половину. С другой стороны, это позволяло откладывать деньги на счёт. И за несколько месяцев мои сбережения уже доросли до тысячи рублей. О такой сумме ещё полгода назад я и мечтать не мог, получая шестьдесят рублей земским писарем.

А ещё Иваныч учил меня стрельбе. Учил дотошно, методично, уделяя по часу в субботу и воскресенье. От него я узнал, что, оказывается, при стрельбе очень важно правильно дышать. Научился быстро выхватывать револьвер и совмещать мушку с прицельной планкой. Научился стрелять из винтовки лёжа, сидя и даже стоя. Иваныч меня хвалил, и говорил, что практика-практикой, но без хорошей теории всё равно не стать отличным стрелком. Честно говоря, я стрелком становиться не собирался, потому как меня и работа писаря вполне устраивала. Но очень уж много событий стало происходить вокруг моей скромной персоны. И я понимал, что когда-нибудь везение может и не помочь, и тогда нужно будет иметь хоть какой-то навык по выживанию.

Я достал вторую папиросу и опять закурил. А потом спросил у Иваныча:

- А ехать обязательно?

- Сёма, - улыбнулся Скоков, - Ехать обязательно! Купец собирается заключить контракт на десятки тысяч рублей! За работу обещает сразу три сотни! За десять дней три сотни, представь! И работёнка не очень и пыльная. Поехать в Рязань и выяснить всё про его будущих компаньонов.

Я затянулся и проговорил задумчиво:

- Иваныч, ты сам говорил, что бесплатный сыр только в мышеловке. Скажи, почему он не смог узнать про этих коммерсантов у других таких же? В их среде всё быстро можно выяснить!

- Да мне это тоже удивительно, - кивнул Скоков, - Но Нехлюдов сказал, что граждане эти недавно переехали из Турсии. Потому, мол, мало о них сведений. Но за год в любом случае что-то да должно накопиться. Хотя бы понимание, есть ли у них деньги и готовы ли они выполнить контракт.

Я тяжело вздохнул и сказал:

- У меня с понедельника отпуск. Две недели. Хотел с Ириной провести, но она в командировку едет. Так может, мне с тобой поехать? Что я во Вронжске один делать буду?

Иваныч глянул на меня весело и сказал:

- Отлично! Вдвоём вдвое быстрее управимся – это раз! Город посмотрим – это два. Рязань после Вронжска – самый большой областной центр. Там, говорят, самые лучшие пироги делают! Это три! Ну и четвёртое, немаловажное – в Рязани может зацепочка по одному делу быть, которое мне охранка поручила. Итого, четрёх зайцев хлопнем!

- Ага, - сумрачно согласился я, уже жалея, что сам вызвался ехать. Мог бы спокойно две недели отдыхать в своё удовольствие. Но, слово, как говорится, не воробей. Назвался груздём – езжай в Рязань!

Ирина к моему решению отнеслась спокойно, и даже, как мне показалось, обрадовалась:

- Я бы нервничала, если бы ты тут один без присмотра остался. А с Иванычем ты точно в безопасности!

- Как один? – возмутился я, - А Тварь? А Чувырла?

- Чувырла не даст Сёму в обиду, - тут же встряла особь, залезая на диван, - Чувырла за Сёму глотку перегрызёт!

И раззявила свою пасть, где в два ряда красовались острые и необычайно крепкие зубы, перегрызающие камень и железо.

- Вот пусть Чувырла с Тварью с тобой и отправляются! – сказала Ирина. И принялась собирать мне дорожный рюкзак. Долго объясняла, куда положила носки, трусы и прочее. Я кивал и старательно старался запомнить.

Выезжали мы с Иванычем утром, на почтовой карете. И этому обстоятельству я был необычайно рад. Путешествие своим ходом, честно говоря, оставило у меня не самые приятные воспоминания. Всякие монстры, бродящие по полям и лесам – так себе собеседники, попутчики и знакомые. Да и страху там столько натерпишься. То ли дело – в почтовой карете, защищённой рунами от всякой нечисти. В карете кроме нас со Скоковым оказались ещё три попутчика-мужчины. Первый – седеющий, но не старый ещё мужчина в строгом костюме, похожий на коммивояжёра. Второй – крепкий мокрогубый и вихрастый парень в полосатом жилете и синей рубахе. А третий – худощавый, невнятного вида субъект.

Глава 6. Неудавшееся покушение

Мокрогубый сразу заулыбался, только тронулась карета, подмигнул всем и заговорил:

- Я Трошка! Трофим, значит! Будем знакомы! До Рязани же все? Нам туда три дня добираться! Не первый раз еду. Как и все, наверное?

- Семён, - представился я, и мокрогубый тут же протянул ладонь, пожал мою руку и подмигнул.

- Андрей Иваныч, - Скоков тоже пожал руку мокрогубому, а тот пожал её уставился на сидящих напротив.

- Кондрат Евгеньевич, - неохотно произнёс похожий на коммивояжёра мужик. Второй, невзрачный, с небольшим лицом и острыми чертами познакомился более охотно:

- Елисей Саныч я! Отчего ж не познакомиться? Коль дорога дальняя.

- У меня тут пиво есть, - заговорил Трошка и достал из сумки оплетённую бутыль.

- Пиво не советую, - тут же покачал головой Иваныч, - В лесу да в поле лишний раз останавливаться не надобно, а в карете нужду справлять – такое себе удовольствие!

- Ну, и ладно, - легко отказался от своей идеи Трошка, сунул бутыль обратно и стал травить анекдоты. Анекдоты, правду сказать, были так себе. Половину я слышал, а половина не смешными была. Но я вежливо хихикал. Потом к анекдотам подключился и Елисей Саныч. Да и Иваныч рассказал пару забористых историй. Так и прошли полдня в весёлой болтовне. Лишь когда приехали к первой стоянке – уже знакомому уездному городу Расша, от коего ехать нам потом было строго на север, да вышли из кареты, разговоры стихли.

Трошка спросил, не хотим ли мы вместе с ним посетить местное кафе, и я было хотел согласиться, да увидел, как Иваныч чуть заметно покачал головой. Тут же вежливо отказался. А Скоков сообщил, что дела у нас небольшие в городе и повёл меня в проулок. И лишь когда отошли подальше, спросил озабоченно:

- Ты ничего странного не заметил, Сёма?

Я пожал плечами и признался, что странного не заметил.

- Все трое знакомы друг с другом,