Много снов назад (СИ) - "Paper Doll"

Они ехали молча. В тишине поднимались вверх по лестнице и негласно согласовали, что пойдут к ней домой. Пока Рози принимала душ, Дуглас готовил кофе, терзаемый вопросами, ответы на которые даже не надеялся получить раньше следующего дня, когда намерен был спросить напрямую, как бы сильно Рози не пыталась увернуться от ответов.

Из ванной Рози вышла переодетой в атласную пижаму, за которой скрывала следы, что начали вбирать в себя лиловый цвет, выделяясь на бледной коже. Они были на руках, ногах. Во рту она чувствовала язвы от укусов, что невольно сделала. Лицо приобрело болезненный вид, но всё же явных следов пощечин на нем не было. На затылке, кажется, выросла шишка, и даже с этим можно было справиться.

— Спасибо, — Рози приняла чашку из рук Дугласа, и чуть было не обожглась. Слабо улыбнулась, когда их ладони случайно соприкоснулись. — Можете побыть со мной немного? Пожалуйста, — вежливо попросила девушка, что не так уж было на неё похоже.

— Всё в порядке? — спросил Дуглас, усаживаясь на диване. Рози села рядом, совсем близко, так что их колени касались друг друга. Он заметил на шее капельки воды, влага волос оставалась на спине, по которой расползались холодные темные пятна.

— На самом деле нет. Я не в порядке, — она подняла вверх ладонь, предупреждая ответ Дугласа, который только и успел открыть рот, откуда не вышло и слова. — Вы должны знать кое-что о моей семье. Я просто не могу это больше держать в себе, — глаза девушки прослезились.

Дуглас забрал из её рук чашку с обжигающим напитком и поставил на стол. Рози поджала к себе ноги и обняла колени руками, вскинув голову на спинку дивана. Сделала глубокий вдох, сосчитала мысленно до пяти, подавляя внутри ком, застрявшей в горле. Было ужасно жарко не только в одежде, но в собственном теле. Дышать оказалось совершенно нечем, будто кто из комнаты выкачал весь воздух. И лишь когда рука Дугласа коснулась её, Рози вздрогнула, но не дала мужчине убрать ладони, положив поверх неё ещё и свою. Она провела по глазам ребром ладони, вытирая едва успевшие выступить слезы, прежде чем продолжила.

— Киллиан изнасиловал девушку. Это случилось в начале лета. Я не знаю всех обстоятельств, но это случилось на одной из вечеринок, дома у его друга. Она была подвыпившая, но ещё в сознании, а потому пыталась отделаться от него, но… Киллиан сделал то, что сделал. Тем не менее, она не стала заявлять в полицию. Приходила к нам домой, искала встреч с братом, но тот всячески избегал её. Я видела её несколько раз у нас дома, но мы ни разу не говорили. Честно говоря, я не даже не подозревала, чего она добивалась, потому что очевидно же, что воззвать к совести Киллиана было делом, откровенно говоря, бесполезным.

Рози почувствовала, как в горле пересохло. Потянулась к чашке с кофе, от нескольких глотков которого пить захотелось лишь сильнее. Затем положила свою ладонь обратно на ладонь Дугласа, будто там ей было место.

— Это длилось около двух недель, не дольше, а затем она просто исчезла. Ещё через месяц оказалось, что эта девушка покончила жизнь самоубийством, оставив предсмертное письмо, где в своем решение обвиняла Киллиана. Её семья не медлила с обращением в полицию.

Она сжала руку Дугласа покрепче, когда воспоминания о тех днях чернильными пятнами расплылись по стенкам души, что сокрушались под чувством вины, выплывшем обратно на поверхность. Удары сердца стали тяжелее, кровь будто бы загустела.

— Это не длилось долго. С помощью денег отец сумел всё замять. Киллиан остался безнаказанным. Он разрушил человеческую жизнь, уничтожил её, но продолжает жить так, будто сделал это кто-нибудь другой, и это… — Рози произнесла всё на одном дыхании, пока воздуха в легких перестало хватать. — Это невыносимо. Эти люди стали окончательно невыносимыми, потому что в них, в сущности, нет ничего человечного. Я не могла находиться рядом с ними под одной крышей, поэтому оказалась здесь, — в голубых глазах блеснули бусины слёз, сорвавшиеся вниз по щекам, стоило Рози умолкнуть.

Дуглас подался чуть вперед и обнял девушку. Одна рука задержалась на влажной спине, когда другая продолжала лежать в плену её ладони. Рози переплела их пальцы вместе, щекой прижалась к крепкому плечу, вдыхая запах мужчины, который успокаивал её и снимал напряжение. Рози чувствовала теплое дыхание на своей шее, прошедшее по коже приятной щекоткой, и на миг закрыла глаза.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ты ведь знаешь, что в этом нет твоей вины? — тихо спросил Дуглас.

— Стараюсь об этом не забывать, но…

Рози вздрогнула, когда Дуглас вдруг оторвал её от своего плеча и обхватил лицо обеими ладонями, вынудив смотреть прямо в глаза. Сердце пропустило глухой удар. Она была податлива, как тряпичная кукла, следуя каждому его слову или движению. Глаза девушки чуть опухли от слёз, к лицу прилила кровь, окрасив щеки в багровый цвет. Рози поджала губы, сдерживая слабые всхлипы, вырывающиеся из грудной клетки.

— Ты не виновата в этом. Ты не такая, как твоя семья, и никогда не станешь такой. Ты запуталась, но это временно. Просто не позволяй себе теряться в сомнениях о том, какой ты есть и какой должна быть. Ты замечательная, Рози. Красивая, умная, смешная, — она позволила себе кроткую улыбку, и Дуглас улыбнулся в ответ, испытывая большее волнение из-за произнесенных слов. Он переступал черту, но оправдывал себя вынужденной мерой этого решения. — Не примеряй на себя ошибки своей семьи, потому что ты — не они. И, может, это прозвучит неправильно, но…

Рози не стала ждать, когда он договорит до конца. Подалась вперед и коснулась губами его губ, не дав словам соскользнуть с кончика языка. Целовалась она неуклюже и неумело, поскольку прежде делать этого не было возможности, но всё же чувственность жеста позволила Дугласу всего на миг забыть обо всех преградах и ответить. Он опустил одну руку вниз, когда Рози приобняла его за шею, пытаясь углубить поцелуй. И едва её язык проник в его рот, как он будто бы опомнился.

Дуглас наклонился назад, рассматривая девушку так, будто видел её впервые. Рози потянулась вперед для следующего поцелуя, не сдерживаемая обстоятельствами, что всё время разводили их по разные стороны баррикад, построенных собственноручно. Нуждалась в нем так отчаянно и сильно, как никогда прежде. И прикосновение его сухих губ к её дарило совсем другого рода волнение, что скорее было тягуче приятным, чем обременяющим. Дуглас прикоснулся к губам девушки пальцами почти невесомо, сдерживая порыв, что находил отклик и в нем.

В отличие от Рози его это во многом пугало. Дуглас никогда не чувствовал себя правильнее, совершая что-нибудь столь противоречивое. Поцелуй обжег губы, что просили большего, в чем Рози не пыталась его ограничивать. Как ни странно, внутренний голос не терзал моралями, оставляя в голове оглушающую тишину, которую заполняло лишь громкое биение предательского сердца.

Они достаточно долго держались на расстоянии, поэтому когда девушка его одолела, поддавшись внутреннему рвению, что не терпело больших отлагательств, эмоции хлестнули через край. И Рози не была уверена, задыхалась ли под гребнем волны лишь она одна, или Дуглас испытывал тоже самое, потому что слишком уж непонятливым был его взгляд.

Он рассматривал Рози, будто принимал важное решение — поцеловать ещё раз или же оставить в покое и забыть обо всем. Она сверлила его голубыми глазами, полными святой невинности, давая негласное соглашения, не осуждая и не боясь того, к чему это сможет, в конце концов, привести.

— Это неправильно, — Дуглас сдался перед самим собой. Провел ладонью по волосам, взъерошив те немного, и с тяжестью выдохнул. Он отвернулся от Рози, когда она подвинулась ближе, не отрывая от его лица упрямых глаз, когда мужчина избегал даже самого короткого взгляда в её сторону. — Очевидно, ты расстроена и уставшая. Это не то, что тебе нужно на самом деле, — он пытался совладать своим голосом, что давалось с неким трудом. Ещё не хватало испытывать волнение в присутствии школьницы на пике пубертатного периода.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})