Сквозь волну (ЛП) - Хедли Таниша

Коа улыбается в ответ, его глаза сверкают так, что у меня всегда слабеют колени.

— Думаю, мы все еще собираемся устроить войну за право покупки, да?

Я смеюсь, звук выходит ярче, чем я ожидаю, и качаю головой.

— А может…мы просто купим его вместе?

Возникает пауза, но затем ухмылка смягчается, превращаясь в нечто более глубокое, более нежное. Он кивает, слегка сжимая мои бедра.

— Вместе, — говорит он, его голос низок и полон обещаний, прежде чем поведет меня к своей семье, которая все это время поддерживала нас.

Такое ощущение, что все встало на свои места.

Так долго я чувствовала себя ниже уровня жизни, все больше погружаясь в груз всего, что потеряла, когда мы с Коа распались.

У меня было не просто разбито сердце, я угасала. Угасала в этом небытии, которое поглощало меня целиком.

Словно забыла, как дышать без него, без любви и огня, которые мы разделяли. Каждый день без него откалывал от меня осколки, и я чувствовала себя оболочкой того, кем была раньше, постоянно злясь.

Но каким-то образом мы нашли путь назад друг к другу.

Это было нелегко, не та сказочная история, которую я всегда планировала для себя. Это было грязно и тяжело, с моментами, от которых, как мне казалось, никогда не смогу оправиться.

И все же, возвращение к нему, похоже на прорыв на поверхность после долгого утопления.

Мир больше не кажется темным — он живой, яркий и более прекрасный, чем я помню.

И я наконец-то снова могу чувствовать.

Может быть, именно поэтому я так боялась Пайплайна; чтобы снова испытать это чувство утопления.

Смотрю на красивое кольцо на пальце и не могу не улыбнуться.

Я не просто рада тому, что ждет меня впереди, я готова к этому.

К каждому восходу солнца, который мы будем встречать в нашем новом доме, к каждой волне, на которой мы будем кататься, к каждому моменту, который заставит нас смеяться или плакать.

Что бы ни было дальше, встретим это вместе. И это все, чего я когда-либо хотела. Все, что мне когда-либо было нужно.

Только мы.

Просто Коа и Малия.

Конец.

ЭПИЛОГ

КОА | САЛЬТВОТЕР-СПРИНГС

Мой молоток забивает последний гвоздь.

Я спускаюсь с лестницы и наблюдаю за реакцией Малии, когда она смотрит на деревянную вывеску, которую только что закончил вешать над входной дверью нашего недавно отремонтированного дома: Salty Sweets Bakery. Буквы мягко изгибаются, вырезанные и раскрашенные таким образом, что они выделяются, знакомые и в то же время новые.

Она обводит взглядом края, губы расходятся в беззвучном вздохе, поворачивается ко мне, ее глаза блестят.

— Спасибо, — голос полон благоговения, ее руки скользят вверх и ложатся на мою грудь, она наклоняется и нежно целует меня.

Отстраняется, делает глубокий вдох и оглядывается вокруг со смесью волнения и тревоги.

— Ты уверена, что готова к этому? — спрашиваю я, искренне желая убедиться, что это то, чего она хочет. — Это большой шаг — сделать перерыв в работе с «Сальтвотерскими Шреддерами».

Часть меня не может не беспокоиться, что она уходит из команды только потому, что это сделал я, но я должен знать, что это ее решение.

Она ободряюще улыбается мне.

— Серфинг…это всегда было мечтой моего отца. Раньше я думала, что это и моя мечта, но, возможно, пришло время узнать, на что похожа моя собственная мечта, — говорит она, ее взгляд возвращается к вывеске. — Хочу попробовать что-то новое и посмотреть, что я почувствую через несколько месяцев.

Она говорит уверенно, но нервозность играет на ее лице.

Это еще больше означает, что она хочет, чтобы я был здесь с ней в качестве партнера — не только в жизни, но и в этом новом бизнес-предприятии.

Делаю паузу, опускаю взгляд, чувствуя необходимость спросить что-то еще.

— Ты что-нибудь слышала о нем?

Она медленно качает головой.

— Нет. И так будет лучше, по крайней мере пока. Какая-то часть меня…ненавидит его за то, что он сделал.

Притягивая ее к себе и глажу по спине, пока мы стоим вместе.

— Он одумается.

Как бы мне ни был неприятен ее отец, я не считаю его полным кретином.

Он поймет, что поступил неправильно, это лишь вопрос времени, когда он появится и осыплет ее подарками с извинениями.

Мы вместе заходим в дом, берем с кухонного стола подносы с выпечкой Малии и направляемся в гостиную, чтобы устроиться на диване, тесно прижавшись друг к другу.

Завтра состоится торжественное открытие ее пекарни, Малия планировала целую ночь дегустации ее меню, пока мы вместе смотрим эпизоды «СерфФликс».

Она нажимает кнопку на пульте, начинается серия. Я пытаюсь сосредоточиться на ней, но мои глаза постоянно переходят на нее, наблюдая, как она смеется и кривляется. Тянется к пульту и ставит серию на паузу, замораживая кадр, на котором она разговаривает с Шарлем, а я на заднем плане смотрю на них.

— Ты так ревновал, когда я с ним разговаривала, — поддразнивает она, озорно сверкая глазами.

Хмыкаю, вспоминая те моменты слишком отчетливо.

— Ну да, мне следовало посильнее его ударить.

Сдвигаюсь, глядя на нее сверху вниз. Это уже некоторое время не выходит из моей головы.

— Той ночью, когда он прикасался к тебе, — медленно начинаю я, изучая ее лицо. — Я знаю, что ты не хотела рисковать тем, что нас выгонят, сказав что-нибудь тогда, но теперь, когда турне закончилось, ты уверена, что не хочешь выдвигать обвинения?

Она качает головой и вздыхает, выражение ее лица мягкое, но решительное

— Я не хочу туда лезть, Коа. Когда-нибудь он получит по заслугам.

Я киваю, уважая ее выбор. Если она хочет забыть об этом, позабочусь о том, чтобы так и случилось.

Провожу большим пальцем по ее щеке, а затем беру в руки пирожное, которое она приготовила сегодня, — что-то вроде насыщенного шоколадного тарта.

— Это опасно, — говорю я, откусывая большой кусок, застонав в преувеличенном блаженстве. — Уверен, что люди будут возвращаться за этим.

Она смеется, берет что-то похожее на мини-пирог и откусывает, закрывая глаза и вздыхает, пока жует. На губах осталось немного взбитых сливок, я не могу удержаться, чтобы не наклониться вперед и не слизать их. Ее щеки мгновенно краснеют, а глаза широко раскрываются.

— Мне нравится, что я все еще могу вызвать у тебя такую реакцию, — дразню я низким голосом, чувствуя, как мой член напрягается. — Мне это очень нравится.

Она застенчиво улыбается, запихивает остатки пирога мне в рот и снова включает телевизор.

К тому времени, как мы доедаем пирожные и доходим до последнего эпизода, Малия уже стонет от каждого темного наряда, который я носил на экране, а это практически каждый эпизод.

— Мы исправим твой гардероб, как только завтра закончится торжественное открытие, — заявляет она, бросая на меня взгляд.

Я смеюсь, притягиваю ее ближе к себе и целую в лоб.

— Я не против. У меня больше нет причин носить чёрное.

Малия улыбается, прижимаюсь к ее губам в поцелуе, чувствуя ту самую искру, которая всегда была между нами.

Он становится все глубже, все интенсивнее, пока не возникает ничего, кроме нее.

Опускаю ее на диван, нависая над ней, медленно стягивая ее шорты, пока она расстегивает мои.

Спускаю стринги по ее гладких ног и в четвертый раз за сегодня погружаюсь в нее.

Сегодня торжественное открытие пекарни. Почти все жители Сальтвотер-Спрингс уже приехали, благодаря неустанной рекламе Элианы в социальных сетях.

К окошку выдачи заказов выстроилась очередь, Малия стоит за ней, раздавая заказы с самой счастливой улыбкой, которую я когда-либо видел на ее лице.