Сквозь волну (ЛП) - Хедли Таниша

Она выгибается ко мне, кожа теплая и манящая, я не тороплюсь, поклоняясь каждому ее сантиметру.

Хочу, чтобы она почувствовала, как сильно я люблю ее, как всегда любил.

Руки бродят по моему телу, настойчиво, но нежно, притягивая меня ближе, словно она не может насытиться. Прикосновения отчаянны, почти неистовы, но я чувствую, что за ними скрываются эмоции — годы любви, месяцы боли, все это выплескивается наружу одновременно.

Прижимаюсь к ее влажному входу, пока не проникаю внутрь. Малия тихо вздыхает, я прижимаюсь лбом к ее лбу, теряясь в том, как идеально ее тело прилегает к моему. Каждое движение наполнено намерением, медленным и обдуманным, словно мы даем друг другу обещания с каждым толчком. Ее тихие стоны доносятся до моего уха, меня пробирает дрожь.

Она — это все.

Я никогда не хочу, чтобы этот момент заканчивался.

Мы двигаемся вместе, наши дыхания синхронны, создавая нечто большее, чем просто удовольствие, — это исцеление, это прощение, это любовь.

Мы занимаемся любовью, и это отличается от того, что было раньше — лучше, потому что теперь нет ни стен, ни лжи, ни страха. Каждое движение похоже на клятву остаться, любить, никогда больше не отпускать.

Ее ногти впиваются в мою спину, когда вхожу глубже, чувствую дрожь, которая пробегает по ее телу, мы оба достигаем края. Она шепчет мое имя, это звучит как спасение.

Мы падаем на кровать, наши тела блестят от пота, дыхание все еще тяжелое, кажется, что мы наконец-то преодолели что-то. Как будто мы снова нашли друг друга, сильнее, чем прежде.

Я притягиваю ее к себе, ее голова прижимается к моей груди, а пальцы вырисовывают ленивые узоры на моей коже.

Целую ее в лоб, затем в щеку и, наконец, в губы.

Нежные, ласковые прикосновения, которые кажутся родными.

— Малия, — шепчу я, убирая светлые волосы с лица, проводя большим пальцем по ее нижней губе, — мы не просто начинаем все сначала. Мы начинаем лучше. Хорошо?

Ее глаза смягчаются, когда она смотрит на меня, на ее губах появляется небольшая улыбка. Кивает, рука ложится мне на грудь.

Вот где мы должны быть вместе.

.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ

МАЛИЯ | ОАХУ, ГАВАЙИ

Мы наконец-то на Оаху, последней остановке в этом стремительном турне, и я чувствую энергию в воздухе. Это дом Коа.

Я вижу гордость в его глазах, когда мы ступаем на пески пляжа Сансет, чтобы принять участие в соревнованиях, отблеск чего-то более глубокого — чего-то более личного — каждый раз, когда он смотрит на океан.

Солнечный жар, соль на моей коже, радостные возгласы толпы — все сегодня кажется особенным.

Мы катаемся на волнах, словно созданы для этого, Коа и я в идеальной синхронизации с океаном.

Каждый поворот, каждое падение кажется правильным, как будто мы подключились к чему-то первобытному, чему-то, что течет глубже, чем просто мастерство.

А когда мы заканчиваем, на экране высвечиваются результаты — первое место. Это захватывает дух, но в то же время меня охватывает спокойствие, когда я поворачиваюсь к Коа, понимая, что мы сделали это вместе.

Он улыбается мне своей мальчишеской ухмылкой и начинает грести к берегу.

Достигаем песка, нам набрасывают на головы полотенца и забирают наши доски, после чего мы отправляемся в небольшую палатку рядом с пляжем для интервью.

Я изо всех сил стараюсь высушить волосы и тело полотенцем, пока камеры заканчивают установку, а репортеры уже суетятся вокруг, жаждущие звуковых фрагментов.

Коа сидит рядом со мной, за спиной у нас океан, его рука небрежно перекинута через спинку моего стула.

Камеры включаются, интервьюер сразу же переходит к делу.

— Первое место на пляже Сансет, поздравляю вас обоих! Как вы себя чувствуете, зная, что Пайплайн не за горами?

При упоминании Пайплайна мое сердце замирает, бросаю взгляд на Коа, он слегка кивает, позволяя мне ответить первой.

— Мы взволнованы, — говорю я с улыбкой, все еще переводя дыхание от нахлынувших чувств. — Я слышала, что Пайплайн — это не шутка. Это одна из самых опасных волн в мире.

Коа слегка наклоняется, его голос спокоен, но серьезен.

— Океан здесь, на Гавайях…Он либо даст тебе все, либо отнимет. Ты должен уважать ее, иначе она отнимет у тебя все.

Его слова повисают в воздухе, наполненные смыслом. Он знает воду лучше, чем кто-либо другой, и я могу сказать, что тяжесть серфинга Пайплайн не ускользнул от него.

Интервьюер, кажется, уловил всю серьезность его слов и задумчиво кивает, прежде чем перейти к более легким темам.

Но я чувствую это. Пайплайн приближается, и хотя мы оба уже катались на опасных волнах, эта отличается от других. Дело не только в опасности — это история, ставки, а для Коа это личное.

Я слышала истории о Пайплайне почти всю свою карьеру серфингистки, эта волна всегда преследовала мои сны; она пугала меня так, как ни одна другая.

Я чувствую нервную дрожь в ноге, даже когда стараюсь не шевелиться.

Без единого слова рука Коа находит путь к моему колену, пальцы сжимают его нежно, но крепко, заземляя меня в этот момент. Я не смотрю на него, но дышу немного легче, благодарная за то, что он знает меня достаточно хорошо, чтобы понять мой страх.

Интервьюер сдвигается, наклоняясь.

— О вас двоих ходит много слухов. Химия на экране — скажем так, она заметна. Так что за история?

Вопрос звучит как мягкий удар, который на мгновение ошеломляет.

На секунду я теряю дар речи, рука Коа сжимает мое колено, напоминая, что мне больше не нужно это скрывать.

Поворачиваюсь к нему, он уже смотрит на меня с лёгкой улыбкой, как будто знал, что это произойдет.

— Да, — наконец говорю я, мой голос четкий. — Мы вместе. Мы счастливы тем, что у нас есть.

Слова звучат свободно, как будто если произнести их вслух, они снова станут реальностью. Коа улыбается еще шире, глаза полны тепла, я не могу не улыбнуться в ответ.

Интервьюер выглядит довольным, может быть, даже слишком довольным, но мне все равно. Камера отключается, свет слегка приглушается, на мгновение мы снова остаемся вдвоем. Ни камер, ни турне, ни волн.

Только Коа и я.

После того как интервьюер заканчивает, продюсеры «СерфФликс» уводят нас со съемочной площадки, отправляя пять лучших команд оставшихся серферов обратно в отели готовиться к ужину, а остальных уже отправляют домой.

Их снято с турне, включая Шарля.

Ужин должен был стать большим праздником после сегодняшних соревнований, последним шансом расслабиться с другими серферами, прежде чем мы столкнемся с интенсивностью Пайплайна на следующей неделе.

Мы с Коа возвращаемся в наш общий номер, тишина между нами комфортная, но адреналин от прошедшего дня все еще бурлит в моих венах.

Как только заходим внутрь, атмосфера меняется, как будто оба точно знаем, что будет дальше.

— Я собираюсь заскочить в душ, — говорю я, мой голос становится чуть ниже, более многозначительным.

Глаза Коа мерцают от удовольствия.

— Думаю, я присоединюсь к тебе, — его губы кривятся в знакомой ухмылке.

Мы едва успеваем зайти в ванную, как его руки оказываются на мне, снимая мою испачканную потом и песком за день одежду.

Когда на нас обрушивается горячая вода, губы Коа прижимаются к моим. Вокруг нас поднимается пар, руки скользят по моему телу, скользкому от воды.

Тихо стону ему в рот, напор душа только делает это более отложенным, еще более необходимым.

У нас нет времени на то, чтобы быть медленными или нежными, но это и не нужно.

Его руки обхватывают мои бедра, я прижимаюсь спиной к прохладной кафельной стене, задыхаясь, когда он без усилий поднимает меня.

Обхватываю его ногами, чувствую, как он полностью заполняет меня, теряясь в ощущениях.