В огонь и в воду - Амеде Ашар

А Гуго, какъ только повернулъ спину, ужь и не думалъ вовсе о разсказѣ мальчика. Онъ провелъ вечеръ въ театрѣ съ герцогиней д'Авраншъ и маркизой д'Юрсель, которыя пригласили его къ себѣ ужинать, и вернулся домой поздно. Кадуръ глазѣлъ на звѣзды, сидя на столбикѣ.

— Видѣлъ кого-нибудь? спросилъ Коклико, между тѣмъ какъ Гуго, съ фонаремъ въ рукѣ, всходилъ по лѣстницѣ.

— Да!

— Говорилъ онъ съ тобой? Что сказалъ?

— Четыре-пять словъ всего на все.

— А потомъ куда онъ дѣлся послѣ этого разговора?

— Пошелъ взять ванну.

Еоклико посмотрѣлъ на Кадура, думая, не сошелъ ли онъ вдругъ съ ума?

— Ванну? что ты толкуешь?

— Очень просто, возразилъ арабъ, который готовъ былъ отвѣчать на вопросы, но только какъ можно короче. Я лежалъ вотъ тамъ. Приходитъ человѣкъ, смотритъ; солдатъ пополамъ съ лакеемъ. «Это онъ!» сказалъ мнѣ мальчикъ. Я отвѣчалъ: «молчи и спи себѣ». Онъ понялъ, закрылъ глаза и мы оба захрапѣли. Человѣкъ проходитъ мимо, взглядываетъ на меня, видитъ дверь, никого нѣтъ, вынимаетъ изъ кармана ключъ, отпираетъ замокъ, добываетъ огня, зажигаетъ тоненькую свѣчку и идетъ вверхъ по лѣстницѣ. Я за нимъ. Онъ уже у насъ.

— Ловкій малый!

— Ну, не совсѣмъ-то: вѣдь не замѣтилъ же, что я шелъ за нимъ. Онъ сталъ рыться повсюду. Тутъ я кинулся на него; онъ хотѣлъ-было закричать; но я такъ схватилъ его за горло, что у него духъ захватило; онъ вдругъ посинѣлъ и колѣна у него подкосились. Онъ чуть не упалъ; я взвалилъ его на плечи и сошелъ съ лѣстницы. Онъ не двигался. Я побѣжалъ къ рѣкѣ и съ берега бросилъ его на самую середину.

— А потомъ?

— А потомъ, не знаю; вода была высокая. Когда я вернулся домой, мальчикъ убѣжалъ со страху.

— Гм! сказалъ Коклико, тутъ рѣшительно что-то есть. Другъ Кадуръ, надо спать теперь только однимъ глазомъ.

— А хоть и совсѣмъ не будемъ спать, если хочешь.

Коклико и не такъ бы еще встревожился, еслибъ могъ видѣть, на слѣдующій день, какъ кавалеръ де-Лудеакъ вошелъ въ низкую залу въ Шатле, гдѣ писалъ человѣкъ въ потертомъ платьѣ, склонясь надъ столомъ съ бумагами. При входѣ кавалера, онъ положилъ перо за ухо и поклонился. Его толстое тѣло на дряблыхъ ногахъ казалось сдѣланнымъ изъ ваты: до такой степени его жесты и движенія были тихи и беззвучны.

— Ну! какія вѣсти? спросилъ Лудеакъ.

— Я говорилъ съ г. уголовнымъ судьей. Тутъ смертный случай, — почти смертный, по крайней мѣрѣ. Онъ далъ мнѣ разрѣшеніе вести дѣло, какъ желаю. Приказъ объ арестѣ подписанъ; но вы хотите, чтобъ объ этомъ дѣлѣ никто не говорилъ, а съ другой стороны, нашъ обвиняемый никогда не выходитъ одинъ. Судя потому, что вы объ немъ говорили, прійдется дать настоящее сраженіе, чтобъ схватить его. А Бриктайль — человѣкъ совсѣмъ потерянный, имъ никто не интересуется; я знаю это хорошо, такъ какъ мнѣ приходилось употреблять его для кое-какихъ негласныхъ экспедицій. Легко можетъ статься, что графъ де Монтестрюкъ вырвется у васъ изъ рукъ свободнымъ и взбѣшеннымъ.

— Нельзя-ли какъ нибудь прибрать его?

— Я объ этомъ ужь думаю и самъ.

— И придумаете. г. Куссине, невѣрное придумаете, если прибавите немножко обязательности къ вашей всегдашней ловкости! Графъ де Шиври желаетъ вамъ добра и ужь доставилъ вамъ ваше теперешнее мѣсто; онъ знаетъ, что у васъ семья и поручилъ мнѣ передать вамъ, что онъ будетъ очень радъ помочь замужству вашей дочери.

Лудеакъ незамѣтно положилъ на столѣ, между бумагами, свертокъ, который скользнулъ безъ шума въ карманъ толстаго человѣка.

— Я знаю, знаю, сказалъ онъ умиленнымъ голосомъ; на то и я вѣдь все готовъ сдѣлать, чтобъ только услужить такому достойному господину. Личность, позволяющая себѣ мѣшать ему въ его планахъ, должна быть непремѣнно самаго дурнаго направленія… Поэтому я и поручилъ одному изъ нашихъ агентовъ, изъ самыхъ дѣятельныхъ и скромныхъ, заглянуть въ его бумаги.

— Въ бумаги графа де Монтестрюка? въ какія бумаги?

— Что вы смотрите на меня такимъ удивленнымъ взоромъ, г. кавалеръ? У каждаго есть бумаги, и довольно двухъ строчекъ чьей-нибудь руки, чтобъ найдти въ нихъ, съ небольшой, можетъ быть, натяжкой, поводъ къ обвиненію въ какомъ-нибудь отравленіи или даже въ заговорѣ.

— Да, это удивительно!

— Къ несчастью, тотъ именно изъ моихъ довѣренныхъ помощниковъ, который долженъ былъ все исполнить въ прошлую ночь и явиться ко мнѣ сегодня утромъ съ докладомъ, — куда-то исчезъ.

— Вотъ увидите, что они съ нимъ устроили что нибудь очень скверное!

— Тѣмъ хуже для него! мы никогда не заступаемся за неловкихъ. Мы не хотимъ, чтобы публика могла подумать, что наше управленіе, призванное ограждать жителей, имѣетъ что нибудь общее съ подобнымъ народомъ.

— Я просто, удивляюсь глубинѣ вашихъ изобрѣтеній, г. Куссине. Куссине скромно поклонился и продолжалъ:

— Разъ вниманіе графа де Монтестрюкъ возбуждено; теперь онъ, навѣрное, припрячетъ свои бумаги всего лучше было бы устроить ему какую нибудь засаду.

— Гдѣ бы его схватили за воротъ ваши люди, и онъ осмѣлился бы сопротивляться.

— Что поставило бы нашихъ въ положеніе законной обороны….

— Раздается выстрѣлъ…

— Человѣкъ падаетъ. Что тутъ дѣлать?

— Да у васъ преизобрѣтательный умъ, г. Куссине.

— А вашъ схватываетъ мысли прямо на лету!

— Еще одно усиліе — и вы откроете приманку, которая должна привлечь въ ловушку.

— Ахъ! если бы у меня былъ хоть кусочекъ отъ письма любимой имъ особы — въ его лѣта вѣдь всегда бываютъ влюблены — я съумѣлъ бы привлечь его на какое нибудь свиданье, и тогда ему трудно было бы улизнуть отъ меня…

— Да, но вѣдь еще нужно, чтобъ она написала, эта необходимая вамъ особа!

— О, нѣтъ! у насъ такіе ловкіе писцы, что не зачѣмъ бы и безпокоить! вотъ только образца нѣтъ…

— Только за этимъ дѣло? Да вотъ у меня въ карманѣ есть стихи герцогини д'Авраншъ, которыя взялъ у нея, чтобъ списать копію.

— А! героиню зовутъ герцогиня д'Авраншъ? есть еще другое имя — Орфиза де Монлюсонъ, кажется? Чортъ возьми!… Покажите мнѣ стихи.

Лудеакъ досталъ бумагу; Куссине развернулъ ее и прочиталъ.

— Хорошенькіе стихи, сказалъ онъ, очень мило написаны! — больше мнѣ ничего не нужно, чтобъ сочинитъ записку. А вотъ и подпись внизу: Орфиза де Монлюсонъ… Отлично! теперь можете спать покойно; человѣкъ у меня въ рукахъ.

— Скоро?

— Я прошу у васъ всего два дня сроку, и дѣло будетъ обработано.

Черезъ день, въ самомъ дѣлѣ, къ Гуго подошелъ вечеромъ маленькій слуга съ угрюмымъ лицомъ и подалъ ему записку, отъ которой пахло амброй.

— Прочитайте поскорѣй, сказалъ посланный. Гуго раскрылъ записку и прочиталъ: