Архимаг с пеленок. Том 2 - Андрей Юрьевич Орлов

убедился — рискнул-таки вновь обратиться к Заклинанию спустя почти три недели.

— Саша ведь и сам не знает, кто его отец. И знает об этом незнании. Или он всё это пьоста выдумал?

Я специально оставляю Адаму лазейку. Сейчас он может легко отступить — сказать, что всё это лишь детские выдумки. А я сделаю вид, что поверил.

Хотя после его промелькнувшего взгляда уже низачто не поверю, конечно же.

Пауза затянулась. Мы сидим посреди маленькой круглой лужайки, красное солнце мелькает в кустах за высоченным забором садика. Надеюсь, он не собирается меня тут прибить?

Не хотелось бы раньше времени хоронить такого интересного мужчину, как Адам Мелвилл.

— Нет. — наконец тяжело произнёс он. — Это не выдумка. Я ведь и сам говорил, что ты узнаешь о происхождении Алекса, как только пойдёшь в садик.

— И кто зе он тогда? Какой-то светлый дух?

Если это так, то…

— Нет. — разрушил мои ожидания Адам. — Не дух. Алекс — плод любви к Эмме со стороны одного из так называемых небожителей. Или ангелов… хотя ангелы лишь одна из многих разновидностей.

Я с искренним удивлением посмотрел на Адама.

Нет, безусловно, в реальности существ, которых можно называть богами, я не сомневался. Никто в моём мире особо не сомневался — ведь давным-давно, во времена, ставшие теперь древней историей, обитатели нашего мира сами изгнали из него этих самых богов.

Но вот в наше время о богах или их подчинённых никто давным-давно не слышал.

Я, в общем-то, и сам предполагаю, что Универсальное Заклинание может со временем возвысить меня до божества. Но…

— Я вижу, ты удивлён? — посмотрел на меня сверху вниз Адам. Наверное, со стороны это выглядит просто дико, этот разговор взрослого мужика с трёхлеткой. — Но чему ты удивляешься? Раз есть демоны, раз есть осквернённые миры… есть и миры творения, миры, пропитанные порядком и чистым созиданием. Просто…

— Пьоста они не очень охотно контактируют со всякой грязью. — мрачно подытожил я.

Не найдя более удачных слов, Адам кивнул.

— Ну… можно и так сказать. Или, по крайней мере, эти контакты сведены к минимуму. Ты бы тоже не захотел бродить по грязной помойке, когда твой дом — райский сад.

— И всё-таки кто-то вылез к вам, людям Земли, и… переспал с твоей женой⁈

Адам негромко рассмеялся.

— Тогда мы всё-таки не были женаты! — отмахнулся он. — Я ни о какой Эмме и знать-то не знал ещё! Но… да. В целом да, суть ты выразил верно. Главная проблема в том, что мы понятия не имеем, кто именно это был.

— Как это? — искренне удивился я. — И кто такие «мы»?

Ну не о себе и Эмме же он так говорит?

Адам опустил глаза в пол беседки, о чём-то задумавшись и перебирая деревянные резные чётки. Их тоже попросил привезти я. Это должно стать жертвой веры.

— Он… ни разу не являлся в истинном облике и с подлинной аурой. А Эмма — бытовичка, у них у всех с аурочтением беда. Ты уже знаешь, думаю.

Я кивнул.

— Ну вот. А узнали обо всём этом уже когда сама Эмма пришла и заявила, мол так и так, ребёнок от какого-то высшего существа. Тогда расследование проводили, но выяснили лишь то, что это небожитель одного из миров благодати неподалёку.

— А то, причём в этой истории ты, я так понимаю, связано с ответом на вопрос о том, кто такие «мы». От которого ты ушёл.

Адам лишь молча кивнул, всем видом давая понять, что продолжит уходить от ответа. Что ж. Мне не очень-то это интересно. И без того ясно, что речь о какой-то спецслужбе… какой-то страны.

Честно говоря, мне всё равно. Границы — пыль, не способная разорвать ни отношения людей, ни дорогу для знания.

Собственно, Саша — доказательство того, что границ между мирами это тоже касается.

— Алекс рассказал мне о вашей ситуации с той девочкой. Рина, кажется?

Иногда меня умиляет, как этот мужик изображает лёгкую рассеянность! «Рина, кажется»… Будто я поверю, что всё, что ты услышал от сына, не отпечаталось у тебя в памяти как на фотографии!

Я кивнул.

— Да. Саша сказал, что она вызывает у него неясное отторжение? — кивок. — Девочка полудемон.

— Ох… вот как?

— Угу.

— И… что дальше?

Ну и вопросы у тебя, мать твою! Ну… какие вопросы, такие и ответы!

— А дальше ты пеедашь своему брату вот етот шифр. Просьти уж, но лучше так.

С этими словами я быстро вынул из кармана бумажку и сунул в карман Адаму. Сюда как раз направляется одна из камер, так что времени почти не осталось.

— Шифр? А он его точно поймёт?

— Поймёт. — уверенно кивнул я, подхватывая привезённый Адамом пакет и спрыгивая со скамейки. — До встьечи!

Ещё бы Имредан не понял шифра, когда его там даже нет! Я просто написал письмо тенями букв.

Это любой может сделать. Написать что-то, дать полежать подольше, а затем стереть. Для устойчивости можно повторить несколько раз. Астральная тень от написанного останется на листке на какое-то время — ведь сообщая бумаге некую информацию, мы сообщаем ей частичку себя, своего идеального.

И любой призрак… или тот, кто при жизни нашёл путь в мир мёртвых, без труда прочтёт такое письмо. Если же Имредан всё ещё не справился с оговоренной задачей и в мир мёртвых не «пророс» — это сугубо его проблемы.

Саша и Рина, значит… Полуангел и полудемон. Полусвет и полутьма, если выражаться допотопными метафорами, давно устаревшими с точки зрения продвинутой магии.

Они всегда будут отталкиваться. Сила Саши — творение, созидание. В какой-то области. Судя по всему, в какой-то области природы — недаром к нему тянутся магические древа, недаром он так легко сотворил фамильяра из обычного котика.

Сила Рины — скверна, энтропия, разрушительный хаос. Когда она выплёскивает силу вовне, вокруг происходят ошибки, промахи, неудачи. Как вот мы подскальзывались и оступались на ровном месте.

Но они, несомненно, будут и тянуться друг к другу, раз уж сошлись. Ведь познавая свою противоположность, мы всегда в конечном счёте познаём самих себя. И отражает лучше всего зеркало.

Но это уже будут их проблемы. Им их и решать… пусть и явно не без моего участия. А сейчас мне пора бы приготовить ритуал.

Глава 23

Ритуал

Выгадать подходящее место и время оказалось непросто. Точнее как — подходящее время это чем скорее, тем лучше.

А вот найти уединённое место…

Сначала пришлось пойти на маленькую военную хитрость.

— Спокойной ночи, сынок. — поцеловала меня