Уйти нельзя остаться. Кризисы, выгорание, смыслы и ресурсы в кинопрофессии - Татьяна Салахиева-Талал
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Способности, которые развиваются через качественное образование и осмысленную тренировку, в долгой перспективе способны принести к не менее значимым результатам. Этот принцип отражается в известной поговорке немецких спортсменов «Порядок бьет класс». На длинной дистанции так и есть. А о гениях мы волноваться не будем.
То есть талант — категория статичная, а профессиональный рост и развитие — динамичные.
С талантом также прочно ассоциируется две романтические категории — вдохновение и муза. Со времен Античности их рассматривают как нечто снисходящее на творца вне зависимости от его воли[17]. Так же говорят и о творческом гении, который может сиюминутно спуститься и посетить измученного ожиданием художника. Соответственно, отсутствием вдохновения легко оправдать пресловутый писательский блок или простой.
Тут намечается еще одно противоречие с понятием профессионализма, которое подразумевает способность выдавать результат вне зависимости от обстоятельств и настроения. То есть профессионализм — это активное, волевое решение осваивать навыки и овладевать материалом, а ожидание вдохновения — состояние, возможно, и более возвышенное, но пассивное.
По этой логике миф о таланте рождает как бы двух персонажей: крепкого профессионала (причем в зависимости от угла зрения эту фигуру можно рассматривать как в уничижительном, так и в самом лучшем свете) и истинного художника. Один опирается на выучку и школу, другой — на талант и вдохновение.
Итак, романтическая концепция таланта в чистом виде, который либо есть, либо нет, способна скорее создавать препятствия на пути активного развития и целенаправленного роста. Особенно для работы в кино, где важно иметь выносливость, чтобы работать вдолгую и не выдыхаться.
2. Миф о волосатой руке
Миф о круговой поруке и волосатой руке нередко служит утешением после болезненных соприкосновений с индустрией: молчания в ответ на запросы и обращения, несостоявшегося договора, подвешенной и нерешенной ситуации, каких в мире кино случается множество, обойденности в творческом конкурсе. Это вещи болезненные. Надо сказать, последняя категория активнее других провоцирует домыслы, потому что узнать, на чем строится решение о номинациях, действительно сложно — это, как правило, среднее производное от случайности, чьих-то интересов и конкурентной борьбы.
Не будем утверждать, что всегда, но чаще то, что выглядит как злонамеренная коррупция, — следствие более прозаических причин.
Во-первых, во всяком профессиональном кругу крайне сильна инерция — при прочих равных люди обращаются к знакомым. Срабатывает так называемая «коррупция дружбы» — универсальный общественный механизм, включающийся ради сохранения энергии и по принципу «освоенной территории».
Во-вторых, играют роль ожидания, которые не совпадают с реальностью. Так, зачастую «снаружи» кажется, что интеграция в индустрию происходит в один-два хода. Достаточно показать кому-то «важному» свои работы или попасть в число конкурсантов — и дело в шляпе. В корпоративных областях деятельности так нередко и бывает: умело составленное резюме приводит вас на должность. Порядок действий ясен, и ситуация имеет бинарное разрешение — либо берут, либо отказывают. Подобная алгоритмическая четкость редко применима к сфере кино. Даже попадание в проект (в команду, в райтерс-рум) не гарантирует, что проект вскоре не развалится или не видоизменится по дороге до неузнаваемости. Поэтому готовность вкладываться, но при этом переориентироваться в условиях меняющей обстановки и принимать новые решения — весьма желательный и одновременно не самый простой навык.
Кроме того, в кино слишком много процессов, неподконтрольных отдельным участникам. Многие решения, влияющие на наш личный рабочий процесс, от нас скрыты. Информационный вакуум, непрозрачность общения порождают подозрения и негативные домыслы, о чем не раз упоминают респонденты первой части книги. Более того, действительность такова, что иногда мы так и не узнаем правды — осталось ли наше дерзание вне поля чьего-то зрения, показалось ли неподходящим по объективным или вкусовым оценкам, предпочли ли нам кого-то, опираясь на личные или профессиональные критерии, и т. п. А домыслы, как известно, еще ни на кого не действовали благотворно.
Среди сценаристов также бытует страх, производный от вышесказанного: что авторскую идею своруют и отдадут на реализацию кому-то «своему». В большинстве случаев дело обстоит все же иначе. Если автор молод и неопытен, идею проще купить, получив на нее права, и уже легально передать в другие руки на развитие. Если автор известен заказчику, нет смысла воровать идеи — ведь все равно придется отдавать их кому-то для превращения в сценарий. Однако можно не сойтись в цене и в условиях.
Здесь важно отметить, что ответственность за этику в этих вопросах лежит не только на продюсерах. Сценаристы со своей стороны также должны проявлять порядочность по отношению к коллегам. Если вам передают чей-то текст или синопсис, особенно на условиях анонимности, убедитесь, что с предыдущим автором дела улажены. У любого текста есть автор.
Бывает, что заказчик, не ставя автора в известность, привлекает к работе третьих лиц. Часто задним числом выясняется, что ситуация закреплена в договоре — но это не было замечено, учтено или исключено до стадии подписания. Так рождается питательная почва для конфликтов. Профилактика — во внимательном отношении к договору, несмотря на то что заключаться он может в спешке, а его обстоятельное обсуждение — не самый духоподъемный и любимый заказчиками процесс. Сфера кино слишком сложна и непредсказуема, чтобы пренебрегать договором и надеяться, что «в нашем случае все будет нормально и до формальностей не дойдет».
Наконец, про миф о «волосатой руке» хорошо сказал голливудский сценарист Терри Россио («Пираты Карибского моря») в своем так называемом «Экстремальном интервью»[18]: «Выигрывайте за счет того, что ваш контент лучше, чем у остальных, и весь вопрос «подходов» и «заходов» будет исчерпан». Или, как сказал мексиканский режиссер Алехандро Гонсалес Иньярриту[19]: «Если проект хорош, то это проект с ногами. Он встанет и начнет сам ходить».
3. Миф о творческом человеке
Миф о творческом человеке включает несколько характеристик этого стереотипного образа:
● он не от мира сего, странный — забывчивый, необязательный, витающий в облаках, нередко пьющий;
● ему ничего не надо, кроме творчества, — он непрактичен, неряшлив, не обращает внимания на обстановку и людей. Эгоистичен, оторван от действительности. Эдакий «человек рассеянный с улицы Бассейной»;
● истинный художник
