Нарисованные воспоминания - Лони Флауэрс

чем посмотреть на меня. — Где любовничек? — спрашивает он. — Ты еще не сказала ему, что являешься убийцей, я правильно понимаю?

— Я не убивала Джесса! — резко огрызаюсь я. — Это было ненамеренно, и ты знаешь это! Ради всего святого, ты — дерьмовый адвокат. И знаешь лучше меня, что означает «покушение на убийство». Я любила его. И проводила с ним больше времени, чем ты когда-нибудь. Ты только интересовался тем, что он делал после ежедневного промывания мозгов своей фирмой, когда он был в старшей школе.

Приближающие фары машины освещают наши тела, также озаряя могильную плиту и деревья позади меня. Даже звук двух закрывающихся дверей не прерывает мои разглагольствования. Я продолжаю озвучивать все, что всегда хотела сказать отцу, но мне никогда раньше не хватало смелости произнести это.

Отец подходит ближе, и я могу почувствовать запах виски, исходящий от его тела. Его темные волосы становятся спутанными и жирными, как будто он не моет их уже неделю. Щетина на лице показывает, что он не бреется.

— Ты бредишь. Джесс сам подошел ко мне и сказал, что хочет перенять семейное дело, — настаивает он.

— Если бы не эта глупая фирма, он никогда бы не согласился пойти в Гарвард. Может быть, это твоя вина, что он умер, — кричу я.

Я не успеваю среагировать, когда его рука взлетает в воздух и ударяет меня по щеке. Я прислоняю руку к щеке и ахаю. Мои глаза расширяются, и слезы тут же начинают течь по лицу. Он никогда раньше не поднимал на меня руку, и я больше обижена на это, чем на боль от пощечины.

— Нет! Стой там и больше ни слова, — слышу я голос позади себя. Это мама. Я поворачиваюсь к ней и вижу силуэт мужчины, стоящего с пассажирской стороны. Меня ослепляет яркий свет, пока я стараюсь разглядеть, кто же это, но мне удается поймать лишь очертания.

— Что, черт возьми, ты делаешь? Никогда больше не смей бить нашу дочь, или я обещаю тебе, что ты сам себе выроешь могилу! — кричит мама.

Я закатываю глаза. Поскольку не в том настроении, чтобы сейчас разбираться со всем этим. Последнее, что нужно выяснять — споры между папой, мамой и ее новым парнем.

— Мама! Я могу сама за себя постоять. Нам с отцом нужно о многом поговорить. Мне нужно кое-что ему сказать, я и так слишком долго сдерживалась. Идите со своим парнем туда, куда вы обычно ходите, и оставьте нас в покое.

— Разумеется, я никуда не уйду, — возражает она. — Особенно, когда отец в таком состоянии. Я справлялась с ним в таком состоянии и раньше, это непросто, но я самостоятельно научилась успокаивать его. — Мама подходит ближе и большим и указательным пальцами берет меня за подбородок. Она поворачивает мое лицо к свету, чтобы осмотреть его. Ее глаза прищурены от злости, а затем она вздыхает.

— Щека сильно покраснела, но он хотя бы не разбил тебе губу и не поцарапал кожу. Такие раны долго заживают.

Что? Я шокирована ее откровенностью. Никогда не видела, чтобы отец противостоял ей, но с тех пор, как Джесс умер, его отношение, вызванное ненавистью в мою сторону, только ухудшалось с годами. Мысль о том, что он так относится не только ко мне, но и к маме, заставляет еще больше возненавидеть его, чем сейчас.

— Сколько это уже продолжается, мам? Почему ты не говорила мне? И какого черта ты привела сюда своего парня? Как ты могла? — требую я, оборачиваясь на машину.

— К твоему сведению, Лили, я никогда не приводила Эрла сюда, особенно в такой день. И проблемы между твоим отцом и мной начались задолго до смерти Джесса. Все было не так плохо до недавнего времени, но, поверь мне, когда я говорю тебе, что это никак не связано с тобой, — настаивает она.

— Конечно же, это касается меня! — возражаю я в ответ. — После того, что случилось сегодня, даже прежде, чем я пришла сюда… И теперь я узнаю, что вы с отцом… Что? Развелись? Разошлись? Что? Похоже, что все это была одна сплошная ложь. Ты никогда ничего мне не говорила.

— Мы можем поговорить об этом позже, Лили. Я пришла сюда не для того, не чтобы спорить с тоб…

— Тогда зачем ты пришла сюда, мама? Какова твоя цель? Пожалуйста… Просто возвращайся к своему парню и оставь меня в покое, — прошу я.

Я слышу звук гравия под ногами мужчины, когда он подходит ближе.

— Это я попросил твою маму приехать сюда… чтобы найти тебя. — Его голос звенит в моих ушах, и я перестаю дышать. Мне не надо смотреть на него, чтобы понять, что это Дрю.

Хоть я и узнаю его голос повсюду, но верю в это только тогда, когда он подходит ко мне на расстояние вытянутой руки, и я вижу его лицо.

— Дрю? — спрашиваю я, мой голос дрожит.

— Лили, прости меня. Я должен был найти…

— Не надо, — говорю я, отворачиваясь от него. Я прикрываю рот рукой, чтобы сдержать рыдания, но мое тело трясется от неожиданной встречи с ним. Я не могу поверить, что Дрю выследил меня. Как? Как он узнал, где меня найти, когда все, что ему известно — это город, в котором я жила, и имена моих родителей? Я поражена. Дрю обхватывает пальцами мою руку, но я быстро высвобождаю ее и смотрю на него. — Думаю, тебе не нужно…

— Так, так, так. Посмотрите на это. Сучка все же привела своего парня домой. Смотри, Джесс, она уже продолжает жить дальше… без извинений и сожалений, когда загнала тебя в эту могилу. Скажи мне, мальчик, — обращается мой отец, уставившись на Дрю. — Тебе нравится встречаться с убийцей?

Вопрос только вылетает из его рта, как ему прилетает пощечина от мамы.

— Никогда не смей так разговаривать со своей дочерью! — кричит она.

Глаза отца расширяются от шока, а я смотрю на Дрю. Он встречает мой взгляд, его руки сжимаются в кулаки по бокам. Я так устала плакать. Глаза влажные, на губах ощущается соль, а слезы продолжают капать. Словно дырявый смеситель, не видно ни конца ни края непрерывному потоку, когда они бегут по моим холодным щекам. Я чувствую себя виноватой и испуганной одновременно, поэтому отворачиваюсь от него. Мне стыдно, что Дрю наконец-то знает правду, и я боюсь, что он возненавидит меня за это. Я так сильно его любила, и после всего того, через что прошла, я наконец начинаю чувствовать, что заслуживаю этого… Заслуживаю его. Но сейчас…