Не стреляйте в рекламиста - Иосиф Гольман

В общем, грех жаловаться. Конечно, Иван по складу характера предпочел бы «государеву службу», но коли так вышло, значит, так тому и быть. Тем более что работа в ЧОПе иной раз преподносит совсем неожиданные удовольствия. Следующие два дня он с чистой совестью проведет на круизном лайнере, охраняя персону, на которую вряд ли какой здоровый человек захочет напасть. А больного вахта не пропустит.

Что ж, он честно заработал этот круиз. И, в отличие от других, со всем рвением выполнил необходимые служебные функции. Как и предполагалось, все гости прошли по именным пригласительным. Никого, кроме гостей и членов команды, на борту не было. Каюты также оказались чисты, «слухачи» подтвердили их «радиостерильность».

Теперь его дело сделано, и он с полным удовольствием может предаться нежданно выпавшему отдыху. По крайней мере, до ближайшей остановки, когда Чижов все же подойдет постоять на вахту. Это не совсем его дело, но так спокойнее.

Чижов взял в «поход» свой старый добрый «Зенит», еще с олимпийским мишкой на теле. Значит, восьмидесятого года выпуска. Хотел поснимать на слайды волжские виды. Он всегда так делает в несекретных поездках. А потом втроем, с женой и дочкой, рассматривают эти слайды под отцовы комментарии. Раньше рассматривали в диаскоп, потом — через проектор на стене. Нынче, идя в ногу с прогрессом, на компьютере.

Иван взял хороший план: борт их судна, вода впереди, справа — берег. Он уже был готов щелкнуть, когда заметил вышедших на палубу двух колоритных морячков в форменной одежде. Иван не стал нажимать на спуск, дожидаясь, пока фигуры, явно оживлявшие композицию, не попадут в кадр. Но один из них, в возрасте уже, бородатый, прикрыл лицо рукой, то ли случайно, то ли не хотел фотографироваться. Суеверный, что ли?

Чижов отметил это между делом. Тем более что шел бородатый со вторым штурманом, который утром лично передал Чижову судовую роль: список всех членов команды.

Просто Иван Чижов был аккуратным человеком, вот и отметил эту маленькую и необычную деталь. Не для того, чтобы что-то немедленно предпринять, а просто заложил информацию в свой личный архив, на длительное хранение.

Иван довольно долго бродил по всему кораблю, снимая и просто любуясь видами. То рощица, по-осеннему рыжая, но еще не облетевшая до конца, вынырнет из-за поворота. То маленькая церковь, как воробышек, выскочит на пригорке, ярко блестя куполами. Поэтому Иван и фотографировал: было страшно обидно, что он все это увидит, а его любимые — нет. Иван отдавал себе отчет, что еще не скоро сможет поехать со своими женщинами на таком теплоходе.

В поисках зрительных наслаждений Чижов поднялся на самую верхнюю палубу. Она была выкрашена сияющей в солнечных лучах синей краской. В такой же цвет были покрашены две мощные трубы, взмывшие над этой, самой последней палубой. Выше — только небо, кстати — похожего колера.

На палубе нежились в шезлонгах немногочисленные загорающие: ловили последнее летнее тепло. Судя по цвету кожи, многие из любителей солнца уже медитировали таким образом: кто в Крыму или Анталии, а кто и на Карибах — публика собралась серьезная.

Иван прошел назад, ближе к корме. Здесь никого не было: дым из труб стелился невысоко, и ощутимо припахивало сгоревшим соляром. Это никак не умаляло восторга Чижова. Так и должно пахнуть на бесконечных океанских просторах, на которых он никогда в жизни не был. Что ж поделать, если время белоснежных парусников кончилось!

Вода пузырилась в кильватерном следе, прямо за винтами пузырьки сливались в суматошной карусели. Кильватерный «шов» разрезал реку вдоль и тянулся далеко назад, а над ним низко летали чайки. И совсем уж вдали шли две крупных яхты. Такую картинку можно сразу вешать на стенку и любоваться потом до следующего лета!

Чижов прицелился «Зенитом», щелкнул. Потом поменял ракурс, взял ближе к корме. Щелкнул. Еще раз приблизил фокус, наехав на корму своего лайнера. И увидел в окуляре голову бородатого моряка, который утром вроде как не захотел сниматься.

Чижов присмотрелся. Что-то в нем было неуловимо знакомое. Может, встречались где-то. А может, просто стандартный тип лица. Все бородатые похожи друг на друга. Еще у этого парня была не в порядке рука. Моряк-инвалид? Чего только не бывает в этой жизни.

Тут к бородатому подошел второй штурман. Что сказал — слышно не было. Но что его послали, и послали грубо — сомнений не оставалось.

Чижов задумался. Кто на судне может послать второго штурмана? Всех старших офицеров он уже знал в лицо.

Иван никогда не оставлял за спиной сомнений, связанных со служебным долгом. Он быстро спустился вниз и побежал к корме.

* * *

Беланов уже стоял на ногах, когда из двери коридора вылетел Иван Чижов! Дьявол, неужели узнал? Не может быть! Но ведь пытался его утром сфотографировать!

— Можно ваши документы? — строго спросил Иван и протянул руку, взять бумаги.

— Можно, — усмехнулся Андрей и ударил его в горло. Потом, этой же рукой — в подставленный согнувшимся и хрипящим Иваном затылок.

Уже падая, Чижов понял, откуда он знает этого человека.

Беланов убивать Чижова не собирался. Оглядевшись, он с трудом затащил лежавшего без сознания Ивана под синий тент, укрывавший канатные бухты. Между бухт Беланов Чижова и втиснул.

Не успел отдышаться — появились два крепких парня. Их Беланов не знал, но принадлежность к охране просто-таки была написана на лицах.

— Сюда бежал человек, не видели?

— Не-ет, — удивился Андрей. — Не добежал, видимо, — улыбнулся он.

Но ответной улыбки не дождался. Парни зыркнули по сторонам и, никого не обнаружив, скрылись в коридоре.

Беланов помрачнел. Чижову не повезло. Андрей действительно не собирался его убивать, ограничившись кляпом, веревкой и монтажным скотчем, которые всегда носил с собой. Но ситуация изменилась. Только Чижов знает, как выглядит проникший на теплоход враг. И, зная Чижова, можно быть уверенным, что он не промолчит ни за какие коврижки. Это не второй штурман.

Андрею стало совсем погано. Но жить-то надо! Он снял с пожарного щита маленький красный топорик, наклонился над тентом и обухом несколькими короткими ударами прямо через тент добил бывшего сослуживца.

Теплоход дернулся, коснувшись маленькой пристани. На берегу виднелись палатки, вдалеке на большой поляне играли в волейбол. Слышались крики матросов, закрепляющих судно канатами за кнехты.

Беланов спрятал топорик под китель. Достал из кобуры «Глок», из кармана — глушитель. Навернув его на ствол, засунул оружие за пояс и пошел наверх. Теперь все зависело от скорости и решительности.

И еще от везения. А Беланову явно везло: после часа пути Благовидов убрал охрану из коридора — бойцы нервировали его самых высокопоставленных гостей. Да и кого бояться человеку, который внушает ужас всем, его знающим? А тем, кто его не знает, он и подавно не нужен.

Второй раз повезло с ключом. Не пришлось пробовать все шесть — попал со второй попытки. Третий раз — Благовидова не нужно было ждать в каюте, потому что он в ней лично присутствовал. И четвертый фарт — он был там один.

Теплоход дернулся и, пару раз качнувшись, замер. В открытое окно Благовидов видел волейболистов на дальней полянке и лес в лучах высоко стоящего солнца. Легкий ветерок колыхал занавеску. Слышались возбужденные голоса веселых пассажиров, устремившихся к сходням.

Павел Анатольевич почувствовал сладкую тоску: сам он был из деревни, и каждый выезд на природу теперь становился настоящим праздником, к сожалению, все более редким. Здорово он придумал насчет дня рождения.

Придумала, конечно, Мила. Ему сначала не понравилось. Но все оказалось даже лучше, чем он надеялся.

Благовидову вдруг безо всяких «Виагр» захотелось немедленно обнять свою женщину. Плевать на дела, на условности. Он ее любит и хочет! И это самый главный итог прожитых лет. Главнее не бывает.

Он потянулся за «мобильником»: начальник охраны отыщет Милочку в три минуты. Но не успел: ручка замка зашевелилась. Милка догадалась прийти сама! Волна теплой нежности захлестнула «генерала». Ему есть ради кого работать!

Дверь у Милки никак не открывалась. Благовидов уже привстал, чтобы помочь ей изнутри, как ключ наконец повернулся. Но на пороге была не Мила.

Павел Анатольевич сначала просто ничего не мог понять. Один из команды, пожилой бородач, без разрешения ворвался в каюту самого хозяина праздника! Через пару секунд Благовидов разглядел, что тот держит в руке. Павел Анатольевич никогда особо не разбирался в оружии, его возможности и обязанности находились в иной плоскости. Но такой здоровенный пистолет делался лишь с одной целью: убивать. Это не генеральские ПээСэМки.

Внутри у Павла Анатольевича засосало. Но это не было паникой. Наоборот, страх усилил умственную работу.

— Ловко вы все провернули, — одобрил он вошедшего, в тот момент аккуратно прикрывавшего за собой дверь. — Перехитрили всех.