Польская литература ХХ века. 1890–1990 - Виктор Хорев

Важную роль в обновлении языка литературы сыграло увлечение писателей и читателей «магическим реализмом» латиноамериканской литературы. Были изданы произведения X. Кортасара, Г. Гарсия Маркеса, Х. Л. Борхеса, А. Карпентьера, М. Варгаса Льосы, Э. Сабато, К. Фуэнтеса и др.

Начиная с середины 70-х гг. в Польшу мощным потоком хлынули произведения польских писателей-эмигрантов Ч. Милоша, Г. Херлинга-Грудзиньского, В. Гомбровича, Станислава Винценза (1988–1971), А. Вата, Ежи Стемповского (1894–1969), Л. Тырманда, Ю. Чапского, Константы Еленьского (1912–1987) и других. И хотя многие из них были написаны в 50-60-е гг., фактом литературного сознания они становились в 70-80-е гг. Именно тогда эмиграционная литература как целое смогла стать одной из важнейших составляющих польской литературы. Со всей очевидностью выявилась бессмысленность возведения железного занавеса между литературой в стране и эмиграции. Важную роль в сближении двух ветвей литературы сыграл издаваемый в Париже журнал «Культура» (1948–2000) под редакцией Ежи Гедройца (1906–2000).

Острое столкновение писателей с властями произошло на XX писательском съезде (Катовице, апрель 1978). В выступлениях А. Брауна, К. Филиповича, Я. Ю. Щепаньского, Е. Фицовского и др. говорилось о недопустимости цензурных запретов и насилия над культурой, о ножницах между правдой реальной и официальной, о «поломанном крыле литературы, пишущей о современности» (М. Новаковский).

Поэзия. В рассматриваемый период больших успехов достигает поэзия, которая в огромной мере стала выразительницей общественного сознания. При всех поколенческих различиях между поэтами и разных способах художественного высказывания объединяющей большинство поэтов становится защита общечеловеческих ценностей – правды, прав личности, человеческого достоинства. Фундаментом этой поэзии является соединение этики и поэтики.

Завершается творчество последних представителей знаменитой довоенной поэтической группы «Скамандр» – А. Слонимского и Я. Ивашкевича. В 70-е гг. Слонимский активно участвовал в оппозиционном движении, публиковал фельетоны в ежедневнике «Тыгодник Повшехны» (изданные в сборниках «Присутствие», 1973; «Любопытство», 1982), воспоминания («Алфавит воспоминаний», 1975). Стихов же писал немного, выступая в них, как и в своей публицистике, борцом за права человека, поэтом, подчеркнуто верным традиции, противником герметичного поэтического языка, оставаясь до конца верным своему девизу: «Нужно быть везде, где обиженный борется с бесправием» (стих. «Шекспир. Гамлет»).

Неизгладимый след во всех областях литературы – в прозе, поэзии, драматургии, эссеистике – оставил Я. Ивашкевич. В последних книгах стихов «Итальянский песенник» (1974), «Карта покоя» (1977), «Вечерняя музыка» (1981, издан посмертно) он достиг, по словам польского исследователя Я. Рогозиньского (с которым нельзя не согласиться), «такой степени совершенной простоты, которую можно сравнить только с простотой самых ярких лириков – Гёте или Мицкевича»{150}.

Мудрая старость – так можно определить основную тональность последних стихотворений поэта. Одна из главных его мыслей – мысль о единстве мировой культуры. Встреча культур Востока и Запада, видимая поэтом в перспективе прошлого и настоящего, это всегда взаимопроникновение и взаимообогащение. Исповедально звучат в цикле «Азиаты» (сборник «Карта покоя») признания поэта в любви к русской культуре, неотделимой от культуры Польши, Европы, всего мира:

Трава ТолстогоХлеб ДостоевскогоПлакучие ивы ЧайковскогоЯ в них погружен по шеюНе вырубит их сабля Володыевского…

В последний раз поэт задумывается над историей, над миром и Богом, в последний раз бросает взгляд на небо и землю, испытывает душевную тревогу которая сменяется успокоенностью:

Медленно очень медленнобез страхастановлюсь невесомымЭто даже не больно(…)Не нужно ничего срывать переключатьвсе кончится само собой

Поэт завещает хранить вечные ценности природы и культуры – и вечные ценности души: любовь к людям, к покою леса, воды, неба, времени… К покою дома – и месту интимного существования, и общечеловеческому дому, вместилищу истории и культуры.

Покой дома пусть будет с тобойсветлой комнаты, накрытого стола, белого творога,молока, кофе, вишен, разных мелочей,происхождение которых ведомо только нам,фотографий, о которых только мы что-то знаем…(…)Покой земли пусть будет с тобой…

Поэзия Ивашкевича оказала большое влияние на творчество многих поэтов, прежде всего на «неоклассиков», с которыми у него много общего в отношении к культурному наследию.

В 80-е гг. Ивашкевич подвергся ожесточенной критике со стороны наиболее радикальной антикоммунистической оппозиции за «сервилизм» по отношению к властям. Ян Вальц писал, например, в 1987 г.: «Эстетизирующий, а в сущности бесцветный Ивашкевич не брался в своем творчестве за темы, которые могли бы быть опасны для власти, которые могли бы вызвать какие-либо споры, раздражать „несоответствующим подходом“. Он оказался для коммунистов необыкновенно ценным приобретением»{151}.

Критики Ивашкевича, не давая себе труда глубоко проанализировать его творчество, основывались на том факте, что в течение многих лет при коммунистах писатель возглавлял Союз польских писателей и вынужден был идти на компромиссы. Но, как справедливо заметил в эмигрантской парижской «Культуре» известный эссеист К. Еленьский, «кто-то в Польше должен был взять на себя официальную роль „партнера“ партии и правительства в литературных делах; если бы этого не сделал Ивашкевич, судьба литературы наверняка оказалась бы гораздо более плачевной…»{152}.

В рассматриваемый период завершается и творческий путь поэтов – представителей старшего поколения – М. Яструна, А. Важика, С. Р. Добровольского, А. Свирщиньской и др., а также более молодых – М. Бялошевского, А. Каменьской, А. Слуцкого, С. Гроховяка, Э. Стахуры, В. Домбровского, Р. Воячека и др.

В конце своего пути А. Важик издал воспоминания о своей молодости, о межвоенных поэтических спорах – «Странная история авангарда» (1976) и сборник стихов «События» (1977). Тональность этого сборника определяют скептицизм и сомнение в познаваемости событий, происходящих в жизни, своеобразное возмещение догматической уверенности поэта в конце 40-х – начале 50-х гг. в понимании законов развития общества. Как бы повторяя вслед за Сократом «я знаю, что ничего не знаю», поэт полагает, что в человеческой жизни «больше неизвестного, чем известного», и противопоставляет обобщениям и абстракциям однозначность и конкретность.

Там, где за лесом видны деревьяИ у каждого листика есть свое имятам встретимся

Для нескольких поэтических сборников М. Яструна – «Остров» (1973), «Вспышка образа» (1975), «Вращающаяся сцена» (1977), «Светящиеся точки» (1980) – характерна философская рефлексия поэта над феноменом жизни: человек в мире природы, границы человеческого познания и границы памяти, прошлое и будущее как главные координаты потока времени, согласие – «в конце аллеи, изрезанной светотенью, но не выводящей к свету» – с неизбежностью обращения бытия в небытие: «Я чувствую едва предчувствуемое ранее небытие» («Вспышка образа»).

Своеобразным сюрпризом явился в 70-е гг. расцвет поэтического таланта А. Свирщиньской, дебютировавшей еще в 1936 г., автора нескольких поэтических сборников, драм, книг для детей. В книгах стихов с провокационными названиями «Я – баба» (1972), «Счастлива, как собачий хвост» (1978) Свирщиньская предприняла смелую попытку передать психические и физические состояния современной женщины, утвердить ее все возрастающую роль в жизни общества и необходимость подлинного равноправия с мужчинами.

Иной характер имеют стихотворения ее сборника «Я строила баррикаду» (1974). Это стихи-воспоминания о героических днях Варшавского восстания 1944 г., (тогда Свирщиньская была медсестрой), о его людях, их надежде и вере, боли и утратах. Стихи пронизаны гуманистическим пафосом, как, например, стихотворение «Четырнадцатилетняя санитарка думает, засыпая…»:

Если бы все пули мирапопали в меня,они бы уже не могли убить никого.Если бы я могла умереть столько раз,сколько людей на свете,чтобы им – даже немцам —уже никогда не пришлось умирать.Только бы люди не знали,что я умираю за них, —пусть им не будет больно.

Как бы ни были значительны в рассматриваемые годы достижения старших поэтов, главный тон в поэзии периода задавали представители «поколения 1920» – В. Шимборская, 3. Херберт, М. Бялошевский и др.