Последняя Утренняя Звезда - Оливер Джонсон

Внезапно на корму прибежал Джайал, вырвав Уртреда из транса. Его лицо перекосило волнение, голос дрожал.

— Ворота, путь в Искьярд, впереди! — крикнул, задыхаясь от возбуждения. Все глядели на преследующий их корабль, но тут, как один, повернулись и поглядели туда, куда он указывал, мимо наполненных ветром парусов Парящего над Волнами. Далеко впереди небо горело золотом, так непохожим на слабый солнечный свет, омывавший вершины утесов.

— Фарану нас не поймать, — проворчал Джайал, вытаскивая из ножен меч. — Только Зуб Дракона может открыть ворота в Искьярд; так сказал Бронзовый Воин, — добавил он, ловя серый свет обнаженным лезвием меча. Немедленно цвет стали изменился. Теперь он светился золотым, точно таким же, как и странный свет в небе. — Видите? Меч отвечает; он живой. Он знает, что почти дома.

Уртред опять посмотрел вперед. Корабль огибал очередной выступ извилистого каньона, и внезапно свечение впереди обрело форму. Над ущельем он увидел золотой мост, из которого били лучи света, создавая над дном каньона золотую и серебряную пелену. Через мерцающую завесу ничего не было видно.

— Время пришло, — Джайал повернулся к Талассе. На его молодом и, одновременно, старом лице появилось выражение печали, таким взглядом он не глядел на Талассу с тех пор, как вернулся в Тралл.

— Время для чего? — спросила Таласса.

— Для расставания, Таласса.

— Почему? Меч перенесет всех нас в Искьярд.

Джайал покачал головой. — Нет. Пока я глядел на мост, в моем сознании зазвучал голос, голос Маризиана. Он сказал мне, что меч перенесет меня в город, туда, где Маризиан нашел его, глубоко под землю — перенесет меня, но не вас. Так что прощай. Может быть я опять увижу тебя в другом мире, если Ре решит, что я заслужил Зал Белой Розы. Отец и Мордехай заняли мою жизнь у смерти, при помощи Теневого Жезла. Я с удовольствием отдаю ее обратно, так как небытие лучше, чем жить с проклятием, как я жил последние семь лет.

— Но благодаря Жезлу ты выжил, иначе ты бы умер на поле Тралла.

Джайал опять покачал головой. — Нет. Когда я воскрес в палатке отца, то уже все знал. Магия не может вернуть жизнь мертвому. — Он повернулся к Уртреду. — Я тебя просил об одной услуге, ты не забыл?

— Помню, — ответил Уртред. — Если я найду Жезл, я должен похоронить его там, где никто и никогда не найдет его.

Джайал очень серьезно кивнул. — Точно! Пускай никогда ни один человек не станет тем, кем стал я. Когда я вернулся в Тралл, ко мне вернулись и воспоминания — те самые, которые я подавлял. И вместо надежды меня охватило отчаяние — я понял, что стал призраком самого себя, остаток моей жизни занят у него, у тени. Как он использовал меня, как играл со мной! И все только из-за магии Жезла.

— Но ты все еще можешь использовать жезл против Двойника, вернуть его обратно в Тени.

Джайал покачал головой. — Жезл у Двойника, а он никогда не расстанется с ним, пока не завладеет этим телом, а я не перенесусь в сломанное, которое оставил ему на поле Тралла. Смогу ли я выдержать боль ран, с которыми он жил последние семь лет? Возможно нет, ведь Двойник во всем противоположность мне. В сражении с болью он невероятно силен. А этот сосуд? Это тело, которое я ношу? Почему бы мне не перерезать запястья или прыгнуть из корабля, чтобы сломать все кости этого украденного тела? Тогда он умрет, потому что может жить только пока живо его старое тело.

— Но, друзья, я трус. Отец знал это еще тогда, в Тралле, знал, что без темноты брата я не настоящий.

— Но ты сражался в битве, прошел через множество опасностей, чтобы достать меч, вместе с нами добрался до верхушки мира. Как ты можешь называть себя трусом? — удивился Уртред.

— Совесть, жрец, проклятая совесть: я могу сделать, но не делаю. Но теперь все кончено, судьба решила за меня. Смотри, что унаследует Двойник! — выплюнул Джайал со странным блеском в глазах и рванул рукав своей туники. Почти всю руку покрывали большие, зелено-коричневые пятна, похожие на синяки, но из их гниющих сердец сочилась зловонная жидкость. Все, стоявшие на корме, невольно отскочили назад.

— Чума, — с мрачным удовлетворением сказал Джайал. — Мой подарок ему.

— Ой, Джайал, почему же ты не выпил, почему не хочешь вылечиться? — спросила Таласса.

Он покачал головой. — Все кончено, миледи. Лекарство, жизнь, все.

— У меня еще есть магия: тебя можно спасти. Живи, — умоляюще сказала Таласса.

Кривая усмешка перекосила лицо воина. — Жить? Я же сказал тебе: это не жизнь. Прощай.

И он пошел обратно на нос Парящего над Волнами; Таласса, неуверенно, шагнула за ним, но ветер немедленно прекратился и Темный Корабль сзади резко сократил расстояние. Она остановилась, глядя на уходящую фигуру Джайала. Пока они говорили, сияющая золотая вуаль становилась сильнее и сильнее, и, достигнув носа, он стал только темным силуэтом на ее фоне, потом свет взорвался ярким пламенем, и золотое сияние поглотило его.

До восхода оставалось еще несколько мгновений. Уртред повернулся. Небо на востоке осветилось, на всю длину Железных Ворот. Пурпурные и золотые полосы побежали по серым облакам, нависшим нас ущельем. Змея на носу корабля Фарана была только в пятидесяти ядах позади. Рядом с Немертвым Лордом стоял Голон, и, как раз тогда, когда Уртред посмотрел на него, руки волшебника задвигались в воздухе: очередное заклинание.

Гарадас, который вел корабль вокруг очередного выступа ущелья, внезапно тревожно вскрикнул: руль в его руках стал извиваться, как живой. Староста вцепился в него, но у руля появилось свое собственное мнение, он вырывался и прыгал в стороны. Парящей над Волнами начал опасно раскачиваться из стороны в сторону.

— Магия, — крикнул Гарадас. — Стреляйте парни, достаньте волшебника.

Горцы поспешно натянули луки и осыпали стрелами нос Темного Корабля, на котором толпились вампиры, закрывая руками глаза от золотого сияния, как если бы это было самое яркое солнце. На этот раз стрелы долетели. Одна из них вонзилась в деревянную голову змеи на корабля Фарана, другие ударили в самого Немертвого Лорда, но тот быстрым движением руки в боевой рукавице отбил их в сторону.

Парящей над Волнами все еще качался из стороны в сторону. А Голон уже приготовил другое заклинание: с последним щелчком пальцев он его высвободил. Магической шторм захлестнул палубу судна. Спокойно лежащие веревки и свободные концы такелажа изогнулись, перекрутились, поднялись в воздух и начали щелкать во все стороны, как змеи, ударяя по лучникам и выбивая луки из их рук; один человек даже упал за борт. Секундой позже конец одной из нижних рей корабля Фарана прошел у него над головой.