Тайна двух императоров - Ксения Холодова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Клэр, не… – Франсуа удивился её дерзости, но более ничего возразить не мог.
– Вы!.. – выкрикнув это, Клэр подскочила с колен и выбежала из комнаты, всё ещё прикрывая лицо руками.
* * *
В чувство её привёл ледяной ветер и морось с тёмного, затянутого тучами неба. Клэр оглядела всё вокруг и увидела, что стоит посередине аллеи в саду рядом с дворцом. Время, пока она бежала прочь из кабинета императора Александра, словно стёрли из её памяти. Заменили чем-то пустым и горьким. Она совершенно не понимала, как оказалась здесь, и от этого чудовищное ощущение потерянности всё больше врастало в неё своими корнями.
Пар от тёплого дыхания рассеянной белой дымкой растворялся в холодном воздухе.
Её плач не прекращался, а разум был подчинён лишь одному. Вине. Вине за гордость. Глупую и бессмысленную гордость…
– Прости меня. Пожалуйста, прости. Я такая дура. Ведь я хотела сделать тебе больно за то, что ты не поверил мне тогда. Я хотела, чтобы ты страдал так же, как и я. Это моя вина, Мишель… Господи! Прошу! Прекрати это… верни меня обратно. Пусть это всё окажется сном!
Подняв влажные глаза к чёрному небу, Клэр надеялась увидеть на нём звезду, ярко светящую и одинокую, как она, чтобы посчитать это хорошим знаком. Но навязчивый мрак не давал петербургскому небу в этот день даже капли света. Полагаясь на чудо, она продолжала безнадёжно глядеть в облачную пустоту, ловя на своём лице небесные капли. Они смешивались с её слезами и уходили в никуда ровно так же, как и возникли.
– Клэр? – осторожно сказал голос позади неё. – Я глубоко сочувствую вашему горю. Терять близких нелегко. Но ваша жизнь не может зависеть от покойников. – Франсуа изо всех сил пытался подобрать более деликатные слова, от которых бы Клэр постепенно пришла в себя. Но, как бы он ни старался, от его слов становилось только больнее.
– Я ценю вашу заботу, Франсуа… – соврала она. – Но сейчас я буду рада лишь одному, – всхлипывая, отвечала Клэр, не оборачиваясь к нему лицом. – Если вмиг я перестану чувствовать эту боль и вину, что грызёт мне сердце изнутри, убейте меня…
– Нет, нет, нет, нет! Ну что же вы! Люди, которыми мы дорожим, рано или поздно покидают нас. Вы знаете мою историю. Я тоже потерял всех, кто был мне дорог и кого я любил. Всё, что мне остаётся, – это месть… Надобно помнить, что ничто не вечно. Тем более любовь. – Он подошёл к ней ближе. Тихо нашёл её руку: – Вы ещё так юны, у вас всё впереди. Вы ещё обретёте счастье!
– Я любила его… Что мне делать?
– Жить, – просто ответил Франсуа. – Жить дальше, как жили и до встречи с ним. Мы с вами тоже неизбежно умрём. К этому надо отнестись как к чему-то высшему. Это не божий промысел. Мы вправе сами решать, жить или умереть. Возможно, князь Равнин тоже сделал свой выбор, – его слова наконец стали утешать её разбитое сердце.
– Но как быть с этим чувством вины? Ведь он погиб из-за меня… Из-за меня!
Внезапно опущенное лицо приподняли вверх тонкие руки. Клэр почувствовала, как коснулась губами чего-то нежного. Чего-то неприятного. Открыв глаза, она увидела, что её лицо совсем близко к лицу Франсуа.
Что это был за поцелуй? Она в растерянности принялась отталкивать настойчивое тело от себя.
– Как вы можете! Никогда больше не смейте прикасаться ко мне!
Возмущённая его выходкой, Клэр сменила чувство вины на злость. Нахмуренный лоб подчёркивал её горящие отвращением глаза, направленные на Франсуа.
– Я готов быть козлом отпущения, чтобы вы наконец перестали возлагать на себя то, в чём совершенно нет вашей вины, – прокричал он ей вслед.
Сбежать. Это было единственно правильное решение, которое она могла предпринять сейчас. На сей раз Франсуа не стал преследовать её.
Клэр поднималась по парадной лестнице, на ходу вытирая слёзы со своего красного холодного лица. Крепко стиснув зубы, она подавила свою печаль, заполнив сердце хладнокровием и злостью. Минуя коридоры и комнаты, девушка вновь стояла у дверей злополучного кабинета.
Александр Павлович продолжал перебирать и подписывать стопку бумаг, словно ничего не произошло. Заметив в дверном проёме Клэр, он равнодушно осмотрел её сверху донизу, а затем сказал:
– Я вижу, что вас привели в чувство. Поймите и вы меня, Клэр Данииловна, я не мог скрывать от вас такие новости. Но и сообщить о них в день произошедшего я тоже был не в силах, – спокойным и немного сочувственным голосом пояснил император.
– Ваше Императорское Величество, – Клэр через силу протолкнула мешающий ей говорить ком, – это уже не важно! Я готова помогать вам и вернуть Наполеону его кольцо, если это поможет моей стране, – выдохнув, ответила она ещё дрожащим голосом.
– На что вы готовы пойти ради нашей общей цели?
– Я уже потеряла любимого… Мишель – единственный, кто удерживал меня в этом мире. Теперь я хочу одного: вернуться к своей прежней жизни, далёкой от дуэлей, балов, политики, и как можно скорее обо всём забыть. Поэтому, Ваше Величество, я согласна на всё.
– Вы поступитесь своей честью и моралью? Станете шпионить и доносить о любых делах, которые идут вразрез с интересами нашего государства?
– Да, – чётко и коротко ответила Клэр.
– Тогда с этого момента такие дела, как убийство, обман и вступление в связь как с мужчиной, так и с женщиной, должны быть для вас совершенно обыденными, если через эти действия вы сделаете благо Отечеству нашему. – Клэр никак не ожидала таких откровенных слов от императора Александра и, хоть они привели её в полное недоумение, она, находясь в разозлённом и подавленном состоянии, ответила согласием. – Отныне вы полностью принадлежите мне. Помните это, наперёд обдумывая каждый свой шаг.
Последствия – это самое коварное условие любого нашего выбора.
Глава 12
Слуга государя
Шуми, шуми же, ветер ночи,
Играй свободно в небесах
И освежи мне грудь и очи,
В груди огонь, слеза в очах.
М. Ю. Лермонтов, «Ночь»
С первыми морозами наступила и зима 1811 года. Утром первого декабря в покои Клэр постучалась полненькая служанка, посланная Александром Павловичем. Женщина долгое время колотила по двери, прося разрешения войти. Не получив ответа, она нерешительно дернула золочёную ручку и обнаружила, что дверь не заперта. Первым делом служанка оглядела заправленную кровать и, не найдя в ней спящего тела,
