Тайны английской разведки (1939–1945) - Дональд Маклахлан
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
1) он способствует формированию мыслей в сознании допрашиваемого, сам того не замечая;
2) он не извлекает уроков из результатов работы других допрашивающих, вследствие чего может не знать, какие следует задавать вопросы. Он не имеет представления о накопленной информации и поэтому не знает, какие сведения нужны и какие не нужны;
3) военнопленные, которых хотя бы однажды формально допросили и которые знают, что более всего интересует тех, в чьих руках они находятся, становятся очень осторожными при последующих допросах, проводимых опытными допрашивающими;
4) беседа между военнопленными и допрашивающими, у которых слабая языковая подготовка, приводит к недопониманиям и ложным заключениям.
Секрет успешного допроса заключается в утверждении личности допрашивающего над личностью военнопленного. Допрашивающий должен создать впечатление, что он знает больше относительно немецких ВМС, чем стоящий перед ним военнопленный, что ложь или преувеличение будут немедленно раскрыты и что отказ от сотрудничества напрасен и вызывает только потерю времени. Конечно, дисциплинарные послабления могли оказаться роковыми, принимая во внимание ожидаемые немцами строгости, однако дружелюбие всегда давало желаемые результаты, как только устанавливались соответствующие отношения. Вряд ли нужно указывать, что такие методы допроса не дадут положительных результатов, если последний ведется через переводчика.
Практика немедленной изоляции военнопленных также давала важные и интересные психологические результаты. Цель состоит в исключении личных контактов между военнопленными, которые могут обмениваться мнениями по существу допроса, а также по вопросам установления возможного влияния офицеров и старшин на рядовой состав. Осуществить же эти предупредительные меры, скажем, в стесненных помещениях эсминца, когда захвачено десять или более военнопленных, весьма затруднительно. В таких случаях невозможно не только осуществить полную изоляцию военнопленных, но и воспрепятствовать установлению дружеских контактов с экипажем английского корабля; при обыске военнопленных после прибытия в лагерь у них могут быть обнаружены адреса английских моряков или их семей.
Военное министерство однажды поставило разведывательному управлению ВМС вопрос относительно практического смысла настойчивых требований об изоляции военнопленных в лагерях, если ВМС не могут обеспечить строгое выполнение требования о недопущении контактов с экипажами кораблей. В ответе указывалось на возможность в лучшем случае изолировать офицеров от старшинского состава и обе эти категории от рядового состава.
Следуя полученным наставлениям, несколько военнопленных, итальянцев и немцев, пытались передать информацию в своих письмах домой. Немецким морским офицерам выдавали по решению Деница простой код, разгаданный в самом начале войны гражданским специалистом по коммерческим кодам. С помощью этого основанного на азбуке Морзе кода могли составляться краткие донесения (такие, например, как «подводная лодка потоплена тремя глубинными бомбами на глубине около 50 метров»), которые оказались бы полезными для немецкой разведки. Было решено позволить беспрепятственно пользоваться кодом в надежде, что рано или поздно обнаружится что-нибудь действительно важное.
В 1942 году, в то время как капитан-лейтенант добровольческого резерва Ральф Иззард был в Вашингтоне и занимался подготовкой американских офицеров к работе с военнопленными, он получил от начальника морской разведки в Оттаве письмо, написанное Деницем капитану 3 ранга по имени Хейда, который находился в плену в Бауманвилле. Так как Иззард должен был прочитать лекцию о кодировке в письмах своим слушателям, он решил использовать в качестве иллюстрации это письмо Деница. К его удивлению и удивлению всех других, в письмо, которое при первом изучении не казалось закодированным, Хейду сообщалось о возможности организовать побег военнопленных с помощью подводной лодки, которая примет их в обусловленном месте в заливе Святого Лаврентия. Дату предполагалось сообщить позднее.
На основании результатов дешифрирования была подготовлена тщательно продуманная западня для подводной лодки; два военнопленных нашли возможным бежать из Бауманвилля, но, к сожалению, канадская береговая охрана не была осведомлена о подготовке операции и испортила все дело, захватив военнопленных, когда они ждали на берегу шлюпку с подводной лодки.
По тем же соображениям следует внимательно относиться и ко всем заявлениям о репатриации. Адмиралтейство не забыло, как во время первой мировой войны Дениц, тогда командир подводной лодки, сумел возвратиться в Германию в 1918 году, симулировав помешательство. Возвратившиеся офицеры и специалисты были бы неоценимы для обучения подводников, не говоря уже об их осведомленности относительно методов допроса. Недаром Черчилль, в свою бытность первым лордом, требовал, чтобы ни один офицер-подводник не был репатриирован ни при каких обстоятельствах, и это требование внесли в инструкцию, сохранявшую силу до тех пор, пока не стало ясно, что дальнейшая задержка немецких подводников потеряла свое значение.
Никакие секции морской разведки не располагали такой полной информацией по кругу своих функциональных обязанностей, как секции разведывательного управления, обрабатывавшие информацию, которая поступала от немецких и итальянских военнопленных.
Обработанная информация рассылалась всем штабам и флотам в форме долгосрочных бюллетеней или разведывательных сводок по вопросам тактических приемов противника, тактико-технических данных различных видов вооружения и т. п. Хотя секции были небольшими по числу сотрудников (не более пяти человек), ими обрабатывалась значительная часть разведывательной информации. Они отвечали на запросы всех отделов морского штаба и отделений разведывательного управления. Центр разведывательного управления ВМС по работе с военнопленными поддерживал тесный контакт с командующим военно-морским округом западных подходов в отношении разведывательных данных о подводных лодках и с командующими силами восточного побережья и зоны Ла-Манша в отношении информации о надводных кораблях. Он должен был работать в контакте с офицерами штаба по разведке в портах, которые обеспечивали охрану военнопленных, подготавливали именные списки и посылали первые представляющие интерес данные. Он должен был оказывать помощь отделениям за границей.
В течение почти пяти лет результаты допросов по каждому отдельному кораблю или подводной лодке противника оформлялись в виде секретного издания, которое подготавливалось к печати, корректировалось и печаталось каждые четыре месяца. К 1944 году вышло сто отдельных выпусков этого издания, которое рассылалось в 500 адресов. Печатание такого тиража при ограниченном персонале было весьма трудным делом, и, что еще важнее, эти издания не достигали офицеров и других специалистов противолодочной обороны, в то время как на крейсера поступали. Отдельные важные информационные данные рассылались в день и даже час получения. Начиная с середины 1943 года издавались еженедельные сводки с различной информацией объемом от 6 до 50 страниц. Всего было издано 130 таких сводок. В них отражалась полная картина развития немецкого военно-морского флота, хотя это было простое изложение необработанных материалов, не сопровождаемое никакими комментариями. Издание этих материалов внесло свой вклад в дело, обеспечения того, чтобы офицеры малых кораблей и экипажи самолетов берегового командования быстро получали такие же сведения, какими располагало адмиралтейство.
В какой степени немецкие ВМС были осведомлены об английских методах и насколько строги были их требования по обеспечению секретности, лучше всего видно из положений постоянно действующей инструкции 1943 года:
«Превыше всего и прежде всего молчание. Противник использует все возможные методы для получения от военнопленного информации. Все, что военнопленный сообщает, может быть использовано против его товарищей, и одно непродуманное высказывание может причинить большой вред тем, кто сражается на поле боя».
Далее следует указание по поведению после спасения:
«Члены экипажей подводных лодок могут выболтать в непринужденной беседе то, что никогда не сказали бы при допросе. Поэтому с момента вашего вступления на борт спасательного судна строго контролируйте все то, что вы говорите не только противнику, но и друг другу».
Предупреждение против методов ведения допроса англичанами тщательно продумано и свидетельствует о хорошей осведомленности немцев:
«1. Обычный допрос. Не давайте себя взять на пушку. Противник часто знает в удивительных подробностях прохождение службы и личную жизнь допрашиваемого. Иногда он делает вид, что хорошо знает многие стороны военного дела, хотя в действительности лишь пытается притупить бдительность допрашиваемого. На любые вопросы подобного рода не отвечайте.
