Тайны английской разведки (1939–1945) - Дональд Маклахлан

Однако такой метод допроса требовал большой выдержки и осторожности. Если допрашивавший знал слишком много, он запросто мог подсказать военнопленному какую-то мысль или идею, извлеченную из другого источника, и тогда никто не мог бы утверждать, получены эти данные от военнопленного или от кого-то еще. Допрашивавшему по техническим вопросам требовался тщательный инструктаж других управлений адмиралтейства; он мог, например, спросить: «Как давно вам известно поисковое оборудование типа «С»?» Военнопленный мог ответить «три месяца», хотя до этого он никогда не знал, что загадочное оборудование на его подводной лодке именуется типом «С». Если на основании его ответа делалось заключение, что данная лодка действительно была оснащена оборудованием типа «С», это было образцом неумелой разведывательной работы.

Данные, полученные от военнопленных, резко отличаются от данных других источников детальными ответами на вопросы: что, кем, как и когда сделано; они могут касаться тактических приемов командиров, вопросов эксплуатации техники, описания конструкции, тактико-технических характеристик вооружения и оборудования.

Прошло некоторое время, прежде чем адмиралтейство уяснило это; на протяжении первых трех лет войны отделы разведывательного управления ВМС, формулировавшие технические вопросы и обеспечивавшие получение на них ответов, были укомплектованы офицерами старших возрастов, которые больше интересовались двигательными установками, чем новыми техническими достижениями в области радиолокации, торпедного, минного и другого вооружения.

Действительно, одной из главных проблем, с которыми столкнулся преемник Годфри в 1943 году, явилась проблема улучшения деятельности технической разведки. Летом 1943 года в ответ на срочное предложение немецкой секции контр-адмирал Рашбрук принял для работы в секции прошедшего подготовку в Кембридже инженера со знанием немецкого языка, что немедленно дало положительные результаты. Войдя в контакт с английскими экспериментальными и исследовательскими организациями и познакомившись с тематикой их работ, он получил необходимую ориентацию для допроса военнопленных, а благодаря знанию общих принципов и инженерной терминологии и осведомленности в смежных областях знаний помог различным отделам адмиралтейства подготовить ряд вопросов для постановки их военнопленным. Если возникала необходимость, он консультировал своих коллег в центре по работе с военнопленными.

Начиная с лета 1942 года и до 1944 года в отношении качества и количества получаемой разведывательной информации наблюдался значительный прогресс. Один допрашивавший получил от военнопленного полное описание устройства, которое создавало ложную подводную цель. Это буксируемое устройство, управляемое из подводной лодки, имитировало подводную цель для английских противолодочных кораблей, оснащенных гидролокационной установкой, и позволяло подводной лодке маскироваться под прикрытием дезориентирующего шума. Это немецкое изобретение причинило нам некоторое беспокойство, но благодаря нашей осведомленности о нем так и не стало подлинным препятствием. В том же году разведка получила полное описание поисковой радиолокационной станции, специально созданной немцами с целью предупреждать подводную лодку о работе радиолокационных установок на самолетах и кораблях союзников. Эта информация позволила адмиралтейству сменить используемую радиолокационными станциями частоту, в результате чего немцы были введены в заблуждение. Наиболее ценная информация о торпедном оружии также была получена от военнопленных, которые стали проявлять большее стремление к сотрудничеству, так как поражение Германии становилось очевидным. В нескольких случаях адмиралтейство оказалось в состоянии разработать контрмеры еще до того, как новые типы торпед были приняты немцами на вооружение. Не оставалось ни одного аспекта технического описания или характеристик последовательно усложняемых типов немецких торпед — акустических, самонаводящихся, магнитных и других, — которые не становились бы известными в деталях из этого источника.

Известна поразительная история об акустической самонаводящейся торпеде (WREN), на которую Дениц возлагал такие большие надежды летом 1943 года, когда его атлантическая кампания уже провалилась. Впервые эта торпеда была использована в крупном пятидневном сражении за конвои ONS.18 и ON.202 между 18 и 22 сентября. Благодаря предупреждению разведывательного управления ВМС о наличии у противника нового оружия были своевременно подготовлены контрмеры, хотя все еще в элементарной форме. К сожалению, этими мерами не воспользовались канадские эскадренный миноносец «Сент Круа» и корветы «Полиантес» и «Итчен», потопленные торпедами WREN, однако следует отметить, что немцы применили в данном случае совершенно новый тактический прием: вместо охраняемых судов они неожиданно стали атаковать корабли охранения.

В тот день, когда данные о потоплении этих кораблей достигли Лондона, лейтенант добровольческого резерва ВМС, ведавший допросами военнопленных с целью получения технической информации, посетил одно из учреждений адмиралтейства, занимавшееся разработкой конструкций торпед. Он узнал, что сотрудникам этого учреждения удалось создать английскую акустическую торпеду, но они прекратили работу над ней, так как не могли добиться требуемой адмиралтейством скорости хода торпеды — не менее 30 узлов.

Испытания показали, что при скорости, превышающей 24,5 узла, шумы, создаваемые собственными винтами торпеды, забивают акустическую аппаратуру. Немцы, как об этом стало известно позднее, применяли такие торпеды при скорости, соответствующей точно 24,5 узла, и достигли поразительных результатов.

Однако упомянутая торпеда быстро потеряла свое значение, так как для борьбы с ней было создано весьма простое защитное устройство «Фоксер» — буксируемые судном два бьющихся друг о друга стальных листа, которые отвлекали торпеду от винтов судна и вызывали ее взрыв на безопасном удалении. Недостаток «Фоксера» состоял в том, что он искажал показания гидроакустической установки (все еще основного устройства для обнаружения подводных лодок) на том судне, которое буксировало его; к тому же буксировать «Фоксер» можно было на скорости не более 15 узлов. Поэтому корабли охранения, решавшиеся преследовать подводную лодку на большой скорости хода, вынуждены были отказываться от использования защитного устройства «Фоксер». Однако комбинация из технической изобретательности и своевременно полученных разведывательных данных помогла нейтрализовать на самой ранней стадии эту опасную немецкую военную хитрость.

Разведка помогла найти ответы и на другие хитрости немцев. Так, например, информация относительно шноркеля своевременно поступила от военно-морского атташе в Швеции, который в свою очередь получил ее из голландских источников. Располагая ею, допрашивавшие имели возможность убедить осведомленных военнопленных, что основные характеристики этого устройства уже известны. Иногда разведывательное управление ВМС было вынуждено убеждать в своей правоте собственных начальников и специалистов.

Один допрашивавший рассказал, как он со своим коллегой — оба были лейтенантами добровольческого резерва ВМС — был направлен к грозному адмиралу Тови, командовавшему в то время Норским военно-морским округом. Адмирал был озабочен сообщениями о подводных лодках с экипажами из двух человек, которые, возможно, будут действовать в прибрежных водах (это было весной 1944 года).

Штаб адмирала рассылал по кораблям инструкции, которые, по мнению разведывательного управления ВМС, были ошибочными. Двум молодым офицерам поручалось сообщить Тови имеющиеся данные относительно намерений немцев и их возможностей.

Лейтенантов проводили в просторную комнату оперативного управления и подвели к столу адмирала. К удивлению молодых офицеров, их с большим пристрастием стал расспрашивать сам адмирал Тови. Он беседовал с ними весьма любезно, «как будто они были специалистами высшего класса». Когда Тови выяснил все, что хотел знать, он обратился к начальнику своего штаба и сказал: «Позаботьтесь об этих джентльменах и сделайте все так, как они предлагают». И действительно, все их предложения были учтены. Следует отметить, что отношение оперативного управления к разведывательному было таким не всегда. Не было это свойственно вначале и техническим управлениям.

Замечания сотрудников этих управлений на справках, составленных на основе информации военнопленных (например, о том, что немецкие подводные лодки легко переносят взрывы глубинных бомб на сравнительно небольшом расстоянии, о сокращенных темпах подготовки немецких подводников, о скорости хода и глубине погружения подводных лодок, о калибре артиллерийских стволов на эскадренных миноносцах типа «Z» и др.), часто свидетельствовали о принятии ими желаемого за действительное, и бороться с этим можно было только точными и убедительными разведывательными данными.