Акт исчезновения - Кэтрин Стэдмен

без делового костюма, в мягком кашемировом свитере и вельветовых брюках. Его волосы слегка взъерошены. Я впервые без каблуков в его присутствии и потому только теперь замечаю, насколько он выше меня. Между нами чувствуется какая-то недосказанность – до дрожи: мы оба не знаем, продолжать ли с того места, на чем закончилось вчерашнее свидание, или начать заново. Я потягиваю вино и хвалю дом.

– Купил его два года назад. Дизайн не мой. Предыдущий владелец построил его, но так и не жил. Продал совсем новый. Почти даром, если честно.

Я улыбаюсь, внимательно слушая:

– Не буду уточнять, сколько это – почти даром.

Ник смеется и, похоже, слегка расслабляется.

– Как прошел день? – Он имеет в виду пробы, но, как ни странно, мне в голову приходит совсем другое. Я раздумываю, не рассказать ли ему обо всем, что произошло сегодня: про Эмили, Марлу, встречу с Беном Коэном, проникновение ко мне домой, угрозу и поломку машины…

Но тогда он или посоветует держаться подальше от всего этого, как Бен, или, что еще хуже, спросит, почему, черт побери, я так и не заявила в полицию. И мне придется раскрыть свой план, который, я и сама знаю, опасный и дурацкий. Но я не могу уехать из Лос-Анджелеса до среды и хочу… нет, мне необходимо узнать, что случилось с Эмили. Необходимо узнать, какова моя роль в этой истории. Я собираюсь тянуть до последнего и рассказать обо всем полиции только перед самым отъездом.

Делаю еще глоток вина и отвечаю на вопрос:

– Не хочу сглазить, но, по-моему, пробы прошли замечательно!

Ник издает торжествующий вопль и дает мне пять.

– Да, здорово, – продолжаю я. – И я последовала твоему совету и заехала в «Гвиди Марчелло», спасибо за подсказку. Мой коллега был великолепен. С ним так легко работать… Мне придется задержаться тут до тестового показа в среду, чтобы получить ответ, но, надеюсь, они предложат контракт.

Ник кивает, явно о чем-то размышляя:

– А потом?

Вопрос застигает меня врасплох:

– Что «потом»?

– Ты не останешься здесь?

– Боже упаси… – Вот черт. Только произнеся это, я понимаю, как Ник это воспримет. – Нет, – признаюсь я. – Я собираюсь вернуться домой, если не получу роль… да и если получу, тоже собираюсь. – Я грустно улыбаюсь.

Ник на секунду задумывается и тоже улыбается:

– Что ж. Если мы видимся в последний раз, не будем терять время, – решительно говорит он. – Я тебе кое-что покажу. Идем.

Берет меня за руку и ведет через гостиную, вниз по винтовой лестнице на большую террасу, нависающую над отвесным обрывом. Ночь ясная. Я иду за Ником к потрескивающему уличному камину и вижу звезды.

Уютно устроившись в низких креслах, мы потягиваем вино и беседуем. Разговор течет непринужденно. Через некоторое время Ник скрывается в доме и возвращается с блюдом сыра и других аппетитных на вид закусок. Мы продолжаем болтать, и разговор снова заходит о моем отъезде из Лос-Анджелеса.

Мне будет не хватать этого: нарастающей легкости между нами, потребности говорить и слушать друг друга. Я остро, почти болезненно, ощущаю его теплую ладонь на своем плече, его запах, соблазнительную близость его шеи. Если б только я могла вернуться в Лондон вместе с ним… Да, мы почти незнакомы, но я никогда не сближалась ни с кем так быстро. Даже с Джорджем.

– Знаешь, здесь не так уж и плохо, – шутливо говорит он.

– Только не надо опять про погоду, – отвечаю я.

Ник смеется, едва не поперхнувшись вином:

– Да уж. Просто приговор. – Он смеется. – А еще что? Киноиндустрия в Лондоне настолько отличается?

Я всматриваюсь в его лицо – он правда хочет знать.

– Буду откровенна, – поколебавшись, отвечаю я. – Но скажу сразу: к тебе это не относится. Просто здесь все странно. Слишком хорошо на самой вершине – и столько подлости у ее подножия…

Я раздраженно вздыхаю. Да, я не могу рассказать Нику о том, что происходит. Но я имею в виду не только кино, но и совсем другое.

– Тут все одержимы. Причем не работой, а победой. Ну, ты понимаешь: любой ценой. Я ни с кем ни говорила о фильме, который они посмотрели, или о пьесе, которая им понравилась. Все твердят только о достижениях, словно о захвате новых земель. Все ради авторских прав, ради контроля над сценарием, ради хоть малейшей власти. Сыграть роль, только чтобы иметь право на другие роли, номинироваться на премию, получить роль помасштабнее, стать исполнительным продюсером… и так без конца. Какая-то безумная борьба. Как распродажа в Черную пятницу. Еще, еще, еще…

Ник улыбается:

– И тебе это не нравится?

Я не могу сдержать ответную улыбку:

– Да, не нравится.

– А многим нравится. – Он хрустит оливкой.

Я смеюсь:

– Да, знаю. И я видела этих многих. Знакома с ними.

– Но ты считаешь, что они ошибаются? – подначивает Ник.

– Нет, не ошибаются. Я не знаю, как они живут, но не хочу стать одной из них. Наверное, я только начала задумываться, что именно все мы надеемся найти на вершине, когда наконец туда доберемся, понимаешь?

Странно: я впервые в жизни озвучиваю эту мысль. И, произнеся ее вслух, понимаю: она закралась с тех пор, как ушел Джордж.

Ник наблюдает, как я подыскиваю слова, чтобы объяснить, почему мне не терпится покинуть это унылое место. И я снова думаю, не рассказать ли ему правду. Но тогда все между нами будет по-другому…

Ник чувствует перемену моего настроения.

– Что случилось? Просто скажи, – подбадривает он.

Я смотрю, как языки пламени лижут края поленьев в камине, согревая мои босые ноги.

– Ник, ты знаешь человека по имени Бен Коэн? – Я стараюсь не смотреть ему в глаза.

И чувствую, как он напрягается. Сначала слышно только потрескивание поленьев, наконец Ник нервно отвечает:

– Да, виделись пару раз. А что?

– Встретила его сегодня. – Я поворачиваюсь к Нику. На его лице, обычно готовом расплыться в улыбке, застыло хмурое выражение.

– И?..

Не знаю, как далеко смогу зайти, но слова сами вырываются наружу:

– Я кое-что слышала о нем. – Это скорее вопрос.

– Да, и я поверил бы любым слухам.

– Значит, это правда?

Ник подается вперед:

– Что-то случилось?

Я качаю головой:

– Да, но не со мной.

– Но с кем-то из твоих знакомых? – Его волнение едва скрывает гнев.

– В каком-то смысле. Трудно объяснить. Как ты считаешь: то, что о нем болтают, – это правда?

Ник решительно кивает и допивает вино:

– Да, он чертовски странный. Да и вообще… К тому же этот его бизнес-партнер, Майк… Лучше держаться от этой парочки подальше. Если, конечно,