Ловушка для «Осьминога» - Станислав Гагарин

В вольере уже десяток мисок с пищей стоит, нетронутые все. Что делать? Снова попытаться войти?.. Опять кинется…

– Я же тебе добра хочу, чертушка, – сказал я Ремизу, а сам пристально так в глаза ему гляжу. Он тоже взгляд не отводит, словно заинтересовался, кто это так досаждает ему… И тут меня осенило. Открыл я дверцу клетки и отошел спокойно в сторону.

Ремиз вначале растерялся от эдакой моей смелости, потом пару раз глянул на меня – с чего бы это я ему поверил? – переступил с лапы на лапу и вы­шел на площадку перед вольером. Постоял-постоял, да как прыгнет!

– На вас, Пентти? – вздрогнув, спросил Скуратов.

– Вверх и в сторону. И давай носиться, будто молодой щенок… Чего он только не выделывал! А я не мешал, стоял в стороне и посмеивался. Потом вижу: пора власть проявить. Выбрал момент и скомандовал: «Ремиз, место!» И пес тотчас же, будто с облегчением даже, вернулся в клетку.

– А что было потом? – спросил Глеб Юрьевич.

– Потом мы стали служить вдвоем на границе, – просто ответил ефрейтор Винонен.

II

– Состоять в нашей организации, прямо скажем, не просто, – сказал Джон Бриггс Олегу, когда они завтракали в небольшом кафе на углу Бродвея, за четыре квартала от отеля «Дофин». Утром в отель позвонил Эдди Картер и сообщил, что заедет и отвезет гостей куда-нибудь перекусить. Но Джон Бриггс объявил, чтоб не беспокоился, они с этой проблемой справятся сами. Пусть через час подъезжает к гостинице «Эмпайр».

– Хоть поговорим с тобой, как белые люди, – сказал он, закончив телефонный разговор. – Надоело смотреть на все из-под чьей-то руки.

Выйдя из гостиницы «Дофин», они не торопясь пошли по Бродвею, глазея на витрины, разношерстную толпу, заполняющую тротуары в любое время суток. Трижды по пути, от 67-й до 63-й авеню, к ним подва­ливали пушеры – мелкие торговцы наркотиками, предлагали товар – почему-то всегда Давыдову.

Когда Олег, уже в кафе, спросил об этом Джона Бриггса, тот рассмеялся:

– Тебя принимают за денежного типа из молодых провинциалов, прикатившего в этот Вавилон встряхнуться.

– А за кого принимают тебя? – спросил с некоторой обидой Олег.

– За мафиози, за кого же еще, – улыбнулся Джон Бриггс. – Во всяком случае, они интуитивно чувствовали, что искусство crowed management[24] мне знакомо. А от такого лучше держаться подальше.

– Значит, во мне нет ничего, что говорило бы о способности командовать людьми? А как же мой штурманский опыт?.. Мне кажется, я был неплохим помощником капитана.

– А капитаном был бы еще лучшим… Мы говорим о разных вещах, Арго. То, к чему готовили тебя, вовсе не то, чему научили меня в организации, хотя, ты знаешь, в другой жизни я вообще никем не командовал.

Тогда-то, после небольшой паузы, и сказал Сократ о том, что служить в ЦРУ не просто. Затем отхлебнул из чашки горячее молоко, от кофе они оба в это утро отказались, пояснил произнесенную фразу:

– Организация у нас гражданская, но принципы, которыми руководствуемся в работе, жесткие. Практически мы давно уже написали на знамени девиз иезуитов: «Цель оправдывает средства». Рекомендованы к использованию любые методы. При этом не вплоть до убийства, а включая убийства нежелательных лиц. Разницу улавливаешь?

– Признание убийства не исключительной, а повседневной акцией, так, что ли?

– Совершенно верно. Вспомнить только, как охотилась организация за бородатым кубинцем. И с мафией стакнулись, и оппозицию пытались использовать. Разработали особый план опрыскивания радиостудии специальным химическим составом, подбирались к ресторану, где он обедал, чтоб всыпать яд в пищу, подсовывали отравленные сигары и авторучки. Управление науки и техники разработало некий порошок, его хотели насыпать объекту в ботинки, когда тот будет спать. Или намазать обувь таллием, от которого у него выпадет борода, а значит, исчезнет небывалый авторитет в мире.

– Разыгрываешь, – сказал Давыдов. – Это же анекдот какой-то!

– Этот анекдот на полном серьёзе обсуждали высокие чины в Белом доме вместе с нашими умниками из Лэнгли. А заброска на остров бацилл свиной чумы в семьдесят первом году? Впрочем, о Кубе говорить тебе нечего, вместе там бывали не раз.

– А это верно, что бывший директор Уильям Колби начинал службу там, где мы с тобой сегодня? – спросил Олег.

– Да, сразу после войны организация направила его в Швецию, Колби создавал там агентурную сеть. Он работал под прикрытием – числился политическим советником нашего посольства в Стокгольме. А почему ты спросил именно о нем?

– Он сделал неплохую карьеру, став директором фирмы. Мне вот такая должность не светит… Национальность и место рождения не позволят.

– Ого! – сказал Джон Бриггс и посмотрел на Аргонавта. – Замах у тебя – прямо скажем…

– А что? – тряхнул тот головой. – Играть так по-крупному. Раз все полетело вверх тормашками, надо прочно обосновываться здесь, дорогой god father[25].

Понимаешь, Боб, – медленно, как бы подбирая слова продолжал Олег, впервые назвав Джона Бриггса так, как звал доктора на «Вишере», и тут же отметил, как нечто шевельнулось в глазах его нынешнего опекуна, – понимаешь, я уже понял, что деньги, которые здесь, олицетворяют успех, меня заинтересовать не могут. Платят, конечно, в организации неплохо, хотя и работа стоит того. Можно жить безбедно и даже скопить кое-что на черный день. И все? Мне этого мало. Единственное, что мне импонирует, это возможность сознавать: ты повелеваешь людьми, судьбами. Организация может мне дать это. Так какими шансами я, русский штурман с зачатками юридического образования, располагаю?

«Не слишком ли пережимаю? – с некоторым опасением подумал Олег. – Хотя… Он ведь меня хорошо знает. Меркантильным я никогда не был, по мелочам размениваться не стану».

– Шансы у тебя есть, Олег. – Сократ тоже назвал его прежним именем.

– Какие? Конечно, пока мне везет. Инструктором школы сделали неожиданно… Целых две недели мне безропотно подчинялась кучка головорезов, которых я морил голодом. Правда, для их же пользы. А что дальше? Смогу ли я занять такое положение, как Сэмюэль Ларкин или хотя бы Вильям Сандерс.

– Ну ты дал пенку, секонд! – восхитился Сократ. – Метишь на пост директора ЦРУ… Если наш разговор записывают, и об этом узнает мистер Кейси…

– Он только похвалит меня, – усмехнулся Давыдов. – Пока я ему не конкурент – молод и неопытен. А когда заматерею, то папа Билл уйдет на заслуженный отдых. А ты, я вижу, не готов к ответу, крестный. Считай, я просто пошутил. Хорошее настроение после чиста американского завтрака. Двинем на выход.

Он прикрепил к лацкану пиджака изображение овода – фирменный знак кафе, его принес официант вместе со счетом, и поднялся из-за стола.

– Двигайся к подъезду гостиницы «Эмпайр». Эд­ди Картер, наверное, уже ждет, – сказал Джон Бриггс. – А я возьму сигареты в баре и догоню.

В небольшом вестибюле кафе к Олегу подошел мужчина средних лет в темном костюме и шляпе с закрученными полями, надвинутой на лоб.

– Мистер Аллен Дуглас? – спросил он, и Давыдов подумал, что это человек Эдди Картера.

– Это я, – ответил Олег.

Едва он заговорил, двое молодых людей, стоявших к нему спиной, вдруг повернулись и взяли его с двух сторон за локти.

– В чем дело? – спросил Давыдов.

– Выйдем отсюда потихоньку, парень, – вполголоса предложил тот, что зашел справа.

Олег скорчил удивленную мину и немного повернулся к нему, расслабившись и даже как бы обмякнув в железных тисках неизвестных типов. Затем он резко вырвал руки вверх, одновременно провел сильный удар левой ногой тому, кто стоял перед ним, а тех, кто подошел позднее, тут же резко ударил ребром обеих ладоней.

«А что потом?» – промелькнула мысль.

Он оглянулся на стеклянную дверь в зал, из которого сам только что вышел. Джона Бриггса не было видно.

И тогда Аргонавт помог тем, кого сбил с ног, подняться, вежливо смахнул с их пиджаков воображаемые пылинки и ухмыляясь сказал:

– Это ошибка, джентльмены! Но я готов следовать за вами.

III

Майор Колмаков решил встретиться с Андреем Колотухиным и сделать это словно бы невзначай. Пока ему не имело смысла раскрывать перед парнем свою истинную сущность, пусть Колотухин-младший думает, что его отец и в самом деле был когда-то научным руководителем Николая Ивановича.

Он искренне жалел Андрея в связи с его столь сильным увлечением Мариной Резник, поскольку сам составлял на нее психологическую характеристику и прекрасно был осведомлен о сути этой девицы. Только вот раскрыть глаза Андрею он не мог. Майор Колмаков обязан был заботиться о безопасности отца и сына, но вмешиваться в личную жизнь того или другого права не имел. Конечно, если бы Колмакову было бы известно о том, что Марина Резник стала игрушкой в руках Джона Бриггса и слепо выполняет его волю, он принял бы самые действенные меры. Но вся беда в том, что в таких делах русские люди порой отстают от противника на один-два порядка. В силу ряда обстоятельств, в том числе и генетического происхождения, русский национальный характер чурается мерзости в любых проявлениях. Отсюда изначальное неприятие подлости, а значит, бессознательная уверенность, будто ее не может быть в действиях противника. Ведь не у кого-нибудь, а именно у русских был славный князь Святослав, который объявлял врагам: «Иду на вы!» Второго такого воина в истории человечества не было.