Империя хирургов - Юрген Торвальд

Через несколько дней, случайно встретив нью-йоркского хирурга Фаулера, я узнал, что он тоже много экспериментирует со спинномозговой анестезией. По его же словам, он был далеко не единственным американским хирургом, задействующим ее в своей практике. Он отметил, что ее эффективность при операциях в подчревной области заслуживает самой высокой оценки. С последствиями же он предлагал смириться, ведь в каждом методе есть свои минусы. Тогда он был вовлечен в серию экспериментов, на которые его, впрочем, побудил сам Бир. Фаулер утверждал, что, по достоверным свидетельствам, данный вид анестезии был разработан четырнадцать лет назад американским хирургом Корнингом, но тогда это открытие осталось незамеченным. Меньше трех недель спустя, в начале ноября мне в руки попал специальный выпуск журнала «Филадельфия Медикал Джорнал», в котором сообщалось, что спинномозговая анестезия проникла почти во все американские операционные. Из уст выдающихся хирургов звучали многочисленные хвалебные гимны, но они все же не могли умолчать о тяжелых последствиях применения метода. Кроме того, они с удивительным единодушием заключили, что люмбальная анестезия есть американское открытие. Доктор Леонард Корнинг, чье имя я впервые услышал от Фаулера, упоминался в качестве ее изобретателя. Фаулер прислал мне статью самого Корнинга, в которой тот отстаивал это звание, а Бира причислял к собственным эпигонам.

К тому моменту я занимался историей хирургии уже пятьдесят лет, и это увлечение научило меня, что почти ни одно новое открытие не обходится без борьбы за лавры первооткрывателя, и, возможно, я не стал бы отслеживать дальнейший ход событий, если бы в начале декабря не получил письмо из Грайфсвальда. Его адресантом был не кто иной, как Август Бир.

Мое беспокойство нарастало от строки к строке. В своем письме Бир сообщал, что переехал из Киля в Грайфсвальд, где также занял должность профессора хирургии. Обо мне Биру рассказал Эсмарх и дал мой нью-йоркский адрес. Подчеркнуто спокойным, благородно сдержанным и потому убедительным тоном Бир описывал свою идею и работу. К письму он приложил его первую немецкую публикацию. Он писал, что ни в коем случае не может согласиться с беспрекословным применением его метода в исходном виде, что имеет место во Франции и Соединенных Штатах. Прежде всего необходимо, писал он, научиться избегать кокаиновой интоксикации или, по крайней мере, свести ее к минимуму. Многие химики, по его словам, занимались преобразованием кокаина с целью предотвратить его опасное отравляющее действие. Так были созданы новые препараты – эукаин и тропакокаин, которые Биру было предложено опробовать. Его ассистент доктор Эден изучал действие новых наркотиков в экспериментах на животных. Затем он писал, что весьма встревожен сообщениями из Нью-Йорка, где, как он слышал, доктор Джеймс Леонард Корнинг развернул борьбу за право называться открывателем люмбальной анестезии. Подобные споры, как полагал Бир, всегда только мешали науке. Мой корреспондент заметил, что никогда до этого не слышал имени Корнинга. Более того, никто никогда не встречал в печати его изысканий на тему люмбальной анестезии. Тем не менее у него не было ни малейшего намерения отнимать у кого бы то ни было право на изобретение. В Германии ему не удалось найти оригинального текста Корнинга с описанием его открытия, поэтому он любезно попросил меня достать оригиналы или копии его статей и отослать их в Грайфсвальд. Он хотел изучить все источники, чтобы сделать собственное заключение.

Письмо Бира так распалило мое любопытство, что я тут же принялся за поиски любых письменных упоминаний о научных открытиях, которые когда-либо делал Леонард Корнинг. Наведя различные справки, я выяснил, что Джеймсу Леонарду Корнингу было тридцать восемь лет, он учился в Нью-Йорке и Вюрцбурге в Германии и работал невропатологом в том числе в больнице Святого Франциска и в больнице Святой Марии.

Едва успев прочесть заголовок первой статьи, я насторожился. Его научный труд «Спинномозговая анестезия и местное обезболивание позвоночника» появился в 1885 году в «Нью-Йорк Медикал Джорнал». Спинномозговая анестезия в 1885?! Стало быть, Фаулер был прав? Мое сердце невольно забилось быстрее, когда я приступил к изучению статьи. Корнинг описывал, как он сначала собаке, а потом человеку со «слабостью спинного мозга» впрыснул двух – или трехпроцентный раствор кокаина между двумя грудными позвонками с намерением устранить эту «слабость». Только после я вчитался. Корнинг, в отличие от Бира, не вводил иглу шприца в спинномозговой канал – его содержимое инъецировалось в околопозвоночную ткань. Он надеялся, что «живительный», по его словам, кокаин по кровеносным сосудам попадет в спинной мозг. Таким образом, он и не помышлял о каком-либо обезболивании, а интересовался лишь терапевтическим действием кокаина.

Я прочел вторую статью Корнинга, появившуюся семнадцатого марта 1888 года в журнале «Медикал Рекорд». Но и в ней не было ничего нового. Корнинг снова вводил различные медикаменты, не только кокаин, но и различные кислоты, в позвоночную область. От своей беспомощности перед некоторыми заболеваниями нервной системы он экспериментировал со многими веществами почти без разбора и утверждал, что кое-какие болезни под действием таких инъекций отступают. Но там не было и слова о местном обезболивании! Ни разу не упоминалось об инъекциях в спинномозговой канал.

Я открыл последнюю работу Корнинга. Это была публикация от 1894 года, вышедшая в Филадельфии: «Боль в невропатологическом, диагностическом, медицинском и терапевтическом отношении». Среди прочих там значилась глава «Местное лечение позвоночника». Я рассудил, что в промежуток с 1888 по 1894 Корнинг перешел к инъекциям в спинномозговой канал. Но из статьи явствовало лишь то, что он продолжал ставить опыты с хаотично подобранными медикаментами. О местном обезболивании не было и речи.

И это все. Сложно было понять, как эти напрасные и в конечном итоге бесполезные эксперименты можно было принять за люмбальную анестезию, к которой, в полной мере осознавая свою цель, пришел Бир. Хотя я и не знал Корнинга, во мне проснулось глубокое сочувствие. Ведь он действительно был первым, кто ввел кокаин в спинномозговой канал. Но было также очевидно, что он прошел мимо единственного ценного открытия. Целью Корнинга были способы лечения сомнительных заболеваний спинного мозга и, как и Фрейд, он лишь немного разминулся со славой. Поэтому его попытки сопротивляться судьбе были вполне понятны.

На следующий день я отослал Биру важные, на мой взгляд, документы. Прошло несколько месяцев. Все это время в американской профессиональной литературе не утихали споры о люмбальной анестезии и о том, кого следует предпочесть в качестве ее открывателя. Несмотря на побочные действия, ее применяли все шире. Также набирала обороты и кампания в поддержку Корнинга. Бир выслал мне текст его доклада для Немецкого хирургического общества, в котором говорилось о необходимости с осторожностью отнестись к дальнейшему применению люмбальной анестезии. В нем также шла речь о притязаниях Корнинга, которые он отклонил, обстоятельно обосновав свое решение. Я думал, что, в любом случае, после этого дискуссии в Германии и Европе улягутся и все умы сконцентрируются на доработке метода спинномозговой анестезии, последействие которого следовало устранить, тем самым поставив его на смену наркозу при всех операциях в нижней части туловища.

Бир работал над методом шесть лет, сначала в Грайфсвальде, затем как профессор хирургии в Бонне. Свою цель он видел в ликвидации послеоперационных явлений. Он работал с раствором Шляйха, с кокаиновыми растворами Реклю, с эукаином и тропакокаином. Результаты были неудовлетворительными. Наконец он предпринял попытку преградить путь кокаина к мозгу при помощи механического устройства. Эти опыты велись как раз тогда, когда в 1904 году я прибыл в Берлин на конгресс хирургов. Открытие свершилось годом позже, в 1905. Предложенное решение устраняло все трудности сразу и было применимо не только к спинномозговой анестезии, но и к любой другой форме местного обезболивания, для которого послужило основой.

Стремление предотвратить отравляющее действие кокаина посредством химических преобразований самого вещества в случае с эукаином и тропакокаином не дало никаких результатов. Тогда немецкий химик Айнхорн представил миру свое открытие – новокаин. Бир был одним из первых испытавших новый препарат. Это было чудо. Новокаин не вызывал серьезной интоксикации. Его появление в одночасье сделало спинномозговую анестезию одним из наиболее прочных и значимых столпов местного обезболивания.

Когда Бир, казалось бы, мог праздновать победу, с новой силой разгорелась борьба за право Леонарда Корнинга называться первооткрывателем. Самым странным в этой ситуации было то, что ярых поборников этого права было куда больше в Германии, чем в Америке.