Приключение на миллион - Питер Мейл

— Un petit café pour les messieurs?[90]

Двое мужчин резко обернулись на крик, а Симо присел, инстинктивно заняв боевую позицию. Но через мгновение он узнал низенькую, пухлую фигуру в желтой бейсбольной кепке и поднялся.

— Что это за баба? — спросил По.

Симо пренебрежительно тряхнул головой.

— Это femme de ménage. — Он встал между Жоржет и кейсом.

— Не надо кофе. — Он медленно склонился, заглянул ей в глаза и кивнул в сторону кухни. — Иди туда!

Жоржет, испуганно стреляя в него глазами, попятилась назад. По опять повернулся к кейсу.

— Воп, — сказал Моро. — Пора. Пошли.

Жандармы опустили на стол газеты, поднялись из-за столиков, сплоченной группой вышли из кафе на центральную улицу и зашагали к дому Беннетта. Обитатели деревни как один подняли брови. Воистину, это было совершенно невообразимое воскресенье.

«Мерседес» Туззи с молодым Бенито за рулем резво въехал в деревню, пропылил по центральной улице и остановился возле кафе.

— Эй ты! — закричал Туззи, высовываясь из машины. — Где тут аллея де Лис?

Изумленный жандарм успел только рукой махнуть в направлении аллеи, как Бенито нажал на газ и умчался, оставив за собой черные следы на асфальте и запах горелой резины. Беннетт, все еще стоящий у окна кладовой, открыл рот от изумления.

— Но это же Туззи! — воскликнул он. — А он что тут делает, хотел бы я знать.

Бенито остановил джип около въезда в аллею и пожал плечами. Не проедет, уж слишком узкая аллея.

— Ладно, жди меня здесь, — сказал ему Туззи. — Я вернусь через две минуты.

В спешке Туззи оставил пассажирскую дверцу открытой, и когда Бенито наклонился, чтобы захлопнуть ее, он увидел нескольких молодых людей, проходящих по аллее мимо него. Какое оживленное место, а вроде деревушка-то такая маленькая, подумал Бенито, включил волну «Монте-Карло» и начал мечтать о девочках.

Дверь дома номер 3 была приоткрыта. Туззи распахнул ее, помедлил в холле, затем прошел в гостиную. Его сандалии ступали по паркету совершенно бесшумно. Он уже стоял в дверном проеме, когда По и Симо заметили его.

Секунду или две никто не шевелился — все трое замерли от изумления. По стоял, положив руку на кейс, Симо по левую руку от него, а Туззи закрывал своим телом дверной проем. По первым оправился от удивления. Он резанул воздух свободной рукой, как будто отгоняя назойливую муху, и пробормотал:

— Симо, разберись с ним.

Японец повернулся к Туззи и замер, прикидывая, каким образом лучше прикончить противника. Его любимый прием — фронтальная лоботомия пяткой, — достигаемый ударом вывернутой ноги в висок, был в данной ситуации невозможен. Туззи еще не вошел в комнату и половина его тела была под надежной защитой дверного косяка. Что же, тогда придется применить маваси-гэри-гэдан, удар голенью в бедро, а затем хадака-дзимэ, удушение сзади. Он скользнул к Туззи, взметнулся к потолку в прыжке и, как в замедленной съемке, увидел руку Туззи, вытягивающую из-за пояса револьвер.

Позже, в течение многих лет, в разной обстановке и при разном стечении народа, но всегда с неизменным успехом, Жоржет так описывала события, развернувшиеся в то утро в гостиной, свидетелем которых она невольно оказалась. Нога Симо, чье искусство было отточено годами тренировок, с невероятной скоростью выбросилась вперед и ударила итальянца в назначенное место. Туззи показалось, что его пах взорвался от боли, он согнулся, но при этом спазматически нажал на курок револьвера. Пуля, выпущенная из револьвера под несколько необычным углом, пролетела в сантиметре над плечом Симо и через секунду достигла своей цели. На лбу у По расцвел красный цветок, и он умер, не успев сменить изумленного выражения на своем лице.

В то время в дом, как лавина, ворвалась целая группа вооруженных до зубов жандармов, которые наставили на всех пушки. Побледневший Симо, ничем не выдавая смятения чувств, встал у стены и сложил руки на груди. Жоржет запоздало завизжала и подняла руки к потолку. По тихо истекал кровью на ковре, а Туззи, в позе эмбриона, стонал и рычал от боли, лежа на полу.

Пораженный Моро не мог пожелать более драматического исхода своей операции. Он даже забыл побулькать трубкой. Не выпуская ее изо рта, он бросился к телу По и склонился над ним.

— Бонфис, срочно вызовите из Авиньона специалистов из убойного отдела. Фотографа. «Скорую». Как обычно.

Жоржет, у которой шок постепенно сменялся восторгом оттого, что она стала свидетелем невиданной по размаху и динамичности драмы, тоже решила поучаствовать в процессе.

— Месье? Мой кузен Аристид работает на местной «скорой помощи». Он может забрать мертвое тело. И вон того, который стонет в углу. Это очень большая карета, она рассчитана на четырех человек.

Моро поднялся с пола, сурово взглянул на Жоржет и указал рукой на По.

— Его нельзя забирать, мадам. Он — улика для следствия. Его ни при каких обстоятельствах нельзя двигать с места, пока фотограф не сделает снимки, а врач не напишет заключения.

Жоржет подвинулась поближе и бросила на тело опасливый взгляд.

— А мой ковер? Посмотрите, что он сделал с моим ковром! Он же весь заляпан кровью.

Моро с досадой выпустил из легких воздух.

— Успокойтесь, мадам. Бонфис! Сделай себе пометку, чтобы ей возместили убытки за испорченный ковер. — Он взглянул на потрясенного Беннетта, который вместе в Анной стоял на пороге комнаты. — Ну, месье, скажите мне теперь, как по-вашему, это настоящий кейс?

Беннетт оторвался от Анны и перешагнул через тело По.

— Думаю, да. Можно я его открою?

Жоржет чуть не вывернула шею, пытаясь подобраться поближе к загадочному чемодану, пока Беннетт возился с замком. Как это говорил По? Девяносто-шестьдесят-девяносто? Замок щелкнул, крышка открылась. Пробирки, лежащие в пенопластовой упаковке, папки, распечатки — все было так, как он помнил. Не было сомнения, именно этот кейс он отдавал на хранение Жоржет. Он поглядел на Моро и кивнул.

Они оставили двоих жандармов сторожить тело и вышли из дома. Жители Сен-Мартина, высыпавшие на улицу из кафе, были вознаграждены сполна за свои утренние треволнения, ибо увидели целую процессию. Впереди, скрючившись и приволакивая ноги, шел Туззи, которого практически тащил на себе Бенито, за ним шагал Симо, скрестив руки на груди, а его, в свою очередь, сопровождали трое мужчин с автоматами наперевес. Все утренние дела были позабыты — мясник, булочник, бакалейщик, мадам Жу и все, кто еще мог ходить, присоединились к этой процессии, забрасывая Жоржет вопросами, на которые она, втайне крайне довольная, отказывалась отвечать.

Беннетт обнял Анну за плечи и почувствовал, как она напряжена.

— Что с тобой, моя радость?

— Со мной все в порядке. Я думаю о нем. Он ведь даже не понял, что его убило, да?

Беннетт вспомнил выражение непонимания на лице По, аккуратную дырку над бровью, удивленно округленный рот.

— Да, родная, он ничего не понял.

— Давай уйдем отсюда поскорее, хорошо? Я больше не в состоянии видеть ни полицейских, ни оружия.

Однако так просто уехать они не смогли. Моро объяснил им, что необходимо соблюсти некоторые важные формальности. Первой из них оказался звонок Шевалье. Он отправился звонить другу из кладовой, оставив Жоржет, Анну и Беннетта у стойки бара. Леон настоял на том, чтобы налить им всем по бокалу своего почти-самого-лучшего шампанского.

В кафе никогда не было столько народа. В основном все толпились вокруг Жоржет, а она, наслаждаясь неожиданной ролью суперзвезды, цедила ответы сквозь зубы, впрочем не забывая при этом налегать на шампанское. Старики за столом не слышали ее рассказа и сердито кричали, чтобы она говорила громче. Анна и Беннетт постояли несколько минут, а потом потихоньку улизнули на улицу и сели за столик.

Вскоре вышел и Моро, прямо-таки сияя от удовольствия.

— Думаю, больше я не буду вас задерживать. — Он положил ключи от машины и их паспорта на стол. — Я договорился с водителем — вас отвезут в Ле Бометт к вашей машине. Все, что я могу сказать…

— Месье Моро? — Раскрасневшийся Леон махал ему рукой из зала, затем приложил ее к уху, как телефонную трубку: — Вам звонят из офиса президента!

В кафе наступило мертвое молчание, даже старики прекратили стучать в домино. Все старались послушать, как Моро разговаривал с президентом. Моро поднес трубку к уху и вытянулся по стойке «смирно». Он несколько раз кивнул и несколько раз сказал «да». Когда положил трубку, всем показалось, что Моро стал по крайней мере на несколько сантиметров выше ростом.

— Да… — сказал он Анне и Беннетту, вытирая лоб клетчатым платком. — Должен вам сказать, что президент Республики очень доволен. Не только полным успехом проведенной операции, — он помедлил и с нарочитой скромностью передернул плечами, — но и вашей помощью в этом чрезвычайно важном деле. — Затем понизил голос: — Entre nous[91] возможно, вас представят к награде за заслуги перед сельским хозяйством Франции. Не забудьте оставить адрес капитану нашего отделения. — Тут он посмотрел на часы и с деланным ужасом всплеснул руками. — Боже мой, уже столько времени, а еще ничего не сделано. Прошу меня извинить. С мертвецами всегда полно мороки. — Он пожал им обоим руки, повернулся и нырнул назад в шумную толпу около бара, где Жоржет, чья бейсболка уже заметно сползла набок, рассказывала открывшим рот слушателям, как она ощутила у своей щеки ветер — да, ветер от той зловещей, смертельной пули, что пролетела мимо нее.