Дневники. 1946-1947 - Михаил Михайлович Пришвин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Лад, чистота души, гармония, детскость - вот источники нашей радостной жизни... из чего мы про себя исходим и отчего рождается на лице улыбка. И вот обида: это
215
продолжает быть у людей - все так живут, а я нет. Из этого два выхода: 1) борьба за себя. 2) работа на людей.
Соц-вреды на канале после того, как убеждались в невозможности стоять за себя, начинали работать на других.
Когда меня ударило в самую душу и я там, в душе, оглох, ослеп, отупел, то извне послышался голос: - Езжай, сюда, живо! - И я очень искусно развертывался на шоссе. - Езжай в больницу! - Ехал верно и уверенно в больницу, в милицию, в автоинспекцию, обратно в больницу, обратно в милицию (мне вспоминается, что я работал лучше, чем когда был свободным). И вот этим объясняется работа на канале, а не «перековкой». Путем работы можно уходить от себя, заваливать песком свою душу.
Весь день то дождь, то солнце, роскошно парит, все растет, поправляется. Настя приехала, привезла добрые вести о том, что Ляля сегодня приедет из Дунина и что там все благополучно строится.
Когда я был маленький, религия считалась за простым народом («Дядя Влас»), а образованные «просвещенные» люди были безбожники. Теперь стало наоборот: образованные больше верят, чем простые.
«Канал» теперь больше не фикция и не помойная яма, куда я отводил свои мысленки. Теперь рисунок готов, и я могу сделать вещь. Теперь нужно: 1) выписать самый канал, чтобы читатель видел его географию, плотины, шлюзы, 2) нужно дать каналоармейцев, 3) связать всех лиц действием аврала, 4) разработать глубже и шире природу воды.
19 Июля. Вчера весь день то дождь, и сильный, то солнце. Полное насыщение влагой. Утро сегодня опять солнечное и, наверно, опять будет дождь.
Вчера возвратилась Ляля из Дунина, она заехала в больницу и узнала, что «крестник» хорошо поправляется
216
и скоро выйдет, при нем сейчас мать. Так, пережив муку, опять возвращаюсь к «счастью», потому что все опять говорят: «Какое счастье!».
Обошлось без дождя. Ходил в лес с Жулькой. Ключ от леса -название, тема сборника лесной поэзии.
Лес в солнечное утро после дождя. Лес мне открылся как храм.
Сижу, отдыхаю на пне. Над лесом плавно кружит хищник - что это он так добычу высматривает?
А вот там, на высоте, от которой слезы в глазах делаются, чуть темнеется в синеве темное пятнышко, и оно тоже на таких же кругах: это второй хищник. Но на такой высоте и коршуну невозможно ничего усмотреть на земле. Значит, и этот кружится не за добычей.
Встретился машинист с паровоза: успел набрать корзину первых белых грибов и теперь бежит на паровоз. Вот этот любит природу.
За обедом я сказал нашим христианкам: - Для христианина, каким он был до сих пор, весь мир есть больной, за которым надо ухаживать. Такой христианин не знает, что делать, если мир показывается здоровым. Настоящему христианину будущего века надо стать перед лицом здорового мира.
20 Июля. Вчера обошлось без дождя, но вероятно дождь и гроза где-нибудь были. Утро сегодня опять безоблачное и опять на горизонте на синем показываются светло-золотистые горбы невидимых облаков.
Микрокосм. Мне тяжело и противно после аварии ехать в Москву и объясняться в автоинспекции. Попросил Валька, дал ему доверенность. Он вернулся ни с чем. - По всей вероятности, - сказал я Ляле, - он просто не стал 217
там разговаривать с начальником, а спросил секретаря. Разговор с начальником противен его природе, и он прав, он больше сделает, помогая мне в области природы, больше сделает, помогая мне в области строительства.
- Попросту говоря, - ответила Ляля, - он перекладывает неприятное на другого: за него должна делать я. - Конечно, - ответил я, - так и надо: ты мне гораздо ближе. - Значит, он перекладывает дело на ближнего. - Очень может быть, - ответил я, - что же, так и надо, а то как скажут «ближний», так вот и давай ему все: и люби ближнего, и жалей ближнего. Пусть же и он сам, этот «ближний», наконец, постарается и оправдает свою любовь. Выполнение интимнодушевных услуг непременно должно быть делом «ближнего». Впрочем, и весь мир на этом стоит: один, перекладывая дело на Ближнего, служит Дальнему, другие, принимая это дело, служат Ближнему.
Так я ответил, понимая Макрокосм через свой повседневный Микрокосм. Но практически сделаю так, что, приветствуя уход Валька к Дальнему и Лялино принципиальное служение Ближнему, схожу сам в автоинспекцию. И чувствую, что и в Макрокосме меня за это похвалят: выходит и Дальнему хорошо, и «ближнему» кукиш в нос. <Позднейшая приписка: Все-таки ходила-то Ляля!>
Я помню, как мать моя все муки хозяйства брала на себя, а сестра Лидия занималась цветами, культурой цветной капусты и пирожными по Молоховец.
Вот когда мать несколько потускнела в своих заботах (как говорила она: «Все сам, сам, как не посмотришь сам, так и нет ничего»), Лидия стала бояться за нее и стеречь. После ужина мама уйдет к себе в спальню, читает на ночь в постели Евангелие, Лидия не уходит из столовой и слушает, как она перелистывает, шевелится. -
Уйди же ты, наконец, - кричит мама. - Не уйду! - отвечает Лидия. И так они ссорятся. И многие сердобольные поддерживали Лидию в том смысле, что вот мама все «сам», а Лидии даже и этого не дает: постеречь ее конец. Помню, не раз я просыпался ночью от крика, когда мать с полотенцем в руке
218
прогоняла дочь от себя. Кончилось тем, что мать, заключая арендный договор с мужиками, сильно раскричалась и вдруг ушла молча в свою комнату. Наступила внезапная тишина. Лидия, услыхав тишину, бросилась в комнату матери, а та, умирая, хрипела в постели. И в семейной хронике осталось лукавое предание, будто мать, увидев Лидию, на мгновение очнулась и, не будучи в силах прогнать ее, показала язык.
Из всех нас Лидии одной досталось хоронить нашу мать. Мы постепенно один за другим съезжались, и каждого из нас Лидия брала за руку и вела через сад за церковную ограду, где было кладбище для привилегированных лиц (церковь стояла на нашей земле). Я помню, как привела меня Лидия, показала молча рукой и сказала: «Вот!» И в этом словечке у
