И сгинет все в огне - Андрей Шварц
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Прежде чем я успеваю обдумать сказанное, Абердин хлопает в ладоши, и этот звук подобен удару грома.
– Но достаточно разговоров о соревнованиях! – заявляет он и вздымает руки к потолку. За его спиной знамена изменяются, счет очков исчезает, а на его месте появляется изображение десяти Волшебников старых времен, одетых в длинные мантии и остроконечные шляпы, держащихся за руки в единстве. – Обратимся же к цели этого великого дня. Пятьсот лет назад десять человек собрались вместе, объединенные одной идеей. Когда в мире царил хаос, они увидели путь к порядку. Когда на континенте правил раздор, они увидели… Республику. Сегодня мы собрались, чтобы почтить заслуги этих великих людей! Сегодня мы чествуем Первых отцов!
Все снова ликуют с таким шумом, что зал сотрясается, и музыка милосердно потопляет продолжение речи.
– Думаю, что мне понадобится еще вино, – говорю я сквозь натянутую улыбку.
– Может, тебе стоит пока воздержаться, – произносит Марлена, смотря мимо меня. – Полагаю, для тебя ночь только начинается.
Я оборачиваюсь и вижу его. Принц Талин Рейвенсгейл IV идет сквозь толпу, его взгляд прикован ко мне. На нем современный наряд из мягкого шелка, ярко-красного, как закат в пустыне, который облегает его подобно тени. Его пиджак летит вслед за ним, будто плащ, а полированные обсидиановые пуговицы рубашки расстегнуты сверху, обнажая его крепкую грудь и тонкие ключицы. Ониксовые и рубиновые кольца блестят на его пальцах, а церемониальная серебряная цепочка висит на груди, прочно закрепленная на плечах. Его свободно распущенные волосы ниспадают вокруг головы. На лице макияж, губы в золоте, а глаза обрамлены горизонтальной ярко-синей полосой.
У меня перехватывает дыхание. Он красив. Боги, как же он красив.
– Леди Девинтер, – произносит он мягким низким голосом, протягивая руку. – Могу ли я пригласить вас на танец?
Я чувствую интерес смотрящих на нас, вижу отведенный взгляд Марлены. Я чувствую укол вины при воспоминании о прикосновении ее руки к моей щеке, до сих пор отдающей электрическим покалыванием. Я отгоняю его прочь. Сейчас все по-другому. Талин – Волшебник, черт, он принц. Он правит здесь балом. Он не пострадает из-за меня.
Я могу это сделать. Нет. Я хочу это сделать.
Я беру его за руку и позволяю притянуть меня к себе на танцполе, а музыка нарастает до знакомого быстрого темпа. Мартесисто. Старая добрая классика.
Мы делаем шаг навстречу друг другу, плотно прижимаясь, наши руки подняты, а ладони соприкасаются, и вот мы уже движемся как одно целое. Шаг в сторону, шаг назад.
– Я смотрю, тебе знаком этот танец, – говорит Талин.
– Конечно. Его знает каждый в Республике. – Во всяком случае, каждый Волшебник и знатный человек. Я провела два года с Шепот за изучением всех вещей, которые мне были нужны, чтобы влиться в общество, включая месяц разучивания танцев для знати. – Лучше скажи, откуда тебе он известен? Не думаю, что в твоем королевстве он популярен.
– Удивительно, но это так, – отвечает Талин. Наши тела идеально движутся вместе, кружась по тонкому кругу, как две свечи во вращающейся люстре. – Одна из немногих маровийских диковинок, которая прижилась. Ваш посол представил этот танец на одном из вечеров моей матери в саду, и он вызвал бурю эмоций при дворе.
– Ты тогда его и выучил? От посла?
– Не совсем. – Мы расходимся, соприкасаясь только кончиками пальцев, чтобы затем снова сблизиться в быстром ритме танца. – От дочери посла.
Я точно знаю, что за игру он ведет, но все равно ведусь на нее.
– Теперь мне все ясно. Ты танцуешь Мартесисто со всеми маровийскими девушками.
Его озорная улыбка сияет при свете.
– Только с теми, которые мне действительно нравятся.
Биение моего сердца на секунду участилось, а румянец обжег щеки. Что полностью нелепо, потому что я знаю, что он неисправимый сердцеед королевских кровей, а я здесь ради своей миссии. Я намеренно закатываю глаза и совсем немного отстраняюсь от него. Мы танцуем самую быструю часть композиции, когда темп растет, мы движемся вперед и назад, мои ноги ступают между его, руки расходятся и сжимаются, взмахивают и качаются. Все пары вокруг нас тоже набирают скорость, вихрь кружащихся юбок и стильных костюмов. Мы – два тела в море движения, две звезды в спиральной галактике.
Это должно быть красиво.
И это правда красиво.
В этом главная проблема.
У меня всегда были трудности с этой частью танца. Ноги нужно ставить чертовски правильно, и слишком много движений для рук. Я немного поскальзываюсь, моя пятка вонзается в ботинок Талина, но он даже не реагирует, просто изящно скользит в сторону, как будто ничего не произошло. Он танцует сейчас так же, как танцевал в таверне, когда мы уклонялись от ударов Дина, его движения грациозны и легки, как будто для него это проще простого.
– Давай поговорим напрямую, – говорю я, когда мы приближаемся к завершению, двигаясь все быстрее и быстрее, так, что на спине проступил пот. – Ты принц, боец, танцор и сердцеед. Есть хоть что-то, в чем ты не хорош?
– На самом деле, есть, – отвечает он и поднимает мою руку, чтобы я прокрутилась, один раз, дважды, трижды. Мир вокруг вращается, и мое платье красиво и широко развевается, а затем я падаю обратно в его объятия, наклоняясь так, что смотрю прямо в его глаза. – Я плохо умею заводить друзей.
– Мы в этом похожи, – отвечаю я и выпрямляюсь, поправляя платье. Все аплодируют, кричат и беснуются, а оркестр, где бы он ни находился, готовится к следующей песне.
– Мартесисто прекрасен, но слишком быстр, – сокрушается Талин. – Полагаю, на еще один я не могу рассчитывать?
Мне не стоит этого делать. Действительно не стоит. И не только потому, что я не хочу, чтобы все в зале сплетничали о нас, и не только потому, что я знаю, что мне следует обдумать следующее испытание вместе с Марленой. Дело в том, что я действительно хочу этого. Я хочу остаться и танцевать с ним, я хочу и дальше чувствовать прикосновение его кожи к моей, я хочу прижаться к нему и наслаждаться этим. Не этим должен заниматься Ревенант на задании, это никак не послужит моему делу. Но это то, чего хочу я, чего я жажду. Я хочу почувствовать его прикосновение, насладиться его взглядом на себе, хоть еще минутку провести в его объятиях.
Я так давно ничего не делала для себя. Это эгоистично. Безрассудно. Абсолютно неправильно.
– Хорошо, но всего один.
Музыка начинает играть, и на этот раз это медленная песня, мелодичная баллада, которую исполняет женщина с призрачным выразительным голосом. Я ожидала еще одного вальса, но на этот раз все будет интимнее и романтичнее. Свет тускнеет до нежно-розового. Пары вокруг нас либо расходятся,
